Тайна Дамы в сером

А потом к Карлу пришел неожиданный гость. Взрослый, солидный, в высшей степени деловой человек. Отец одного из мальчиков, а по совместительству – вице-бургомистр Цюриха.

– У моего сына серьезные проблемы в школе, – начал он сразу, – а я убежден, что у него есть голова на плечах. Думаю, все дело в системе преподавания.

Он выжидающе посмотрел на Карла. Карл неопределенно-вежливо кивнул.

– Сын говорит, – продолжал бургомистр, – что если бы в школе были такие учителя, как вы, герр Роджерс, то он не прогуливал бы занятий.

Карл снова неопределенно-вежливо пожал плечами.

– Мы собираемся открыть новый гуманитарный лицей, – продолжал бургомистр, – и предлагаем вам должность его директора.

– Но я не учитель, – удивился Карл, – у меня даже нет диплома о высшем образовании.

– Сколько вам нужно времени, чтобы получить диплом? – спросил бургомистр, доставая записную книжку.

– Ну… года два.

– Шесть месяцев, – категорически заявил бургомистр, делая в книжке пометку, – а все экзамены сдадите экстерном.

– Но…

– Должность директора, – повторил бургомистр, вставая, – с самыми широкими полномочиями. Кадровые вопросы, штатное расписание, число часов на историю и археологию – целиком на ваше усмотрение.

После его ухода на Карла напали дочери.

– Отец, это правда, что вице-мэр предложил тебе открыть собственную школу?

– Правда, – сказал Карл, – но я…

– Это замечательно! – заявила младшая, Лусия, которая, несмотря на нежный возраст, верховодила всей компанией. – Это просто здорово! Своя школа! И мы будем в ней учиться!

– А в никакой другой школе мы учиться не будем! – подхватили средняя и старшая.

– Ни в какой другой, – машинально поправил их Карл и задумался.

Думал он примерно до пятницы. За это время дочери использовали весь проверенный арсенал упрашивания, нытья, угроз, лести и обещаний хорошо учиться. Но согласился он не только из-за этого. За те дни, что ему пришлось играть роль учителя, он почувствовал, что это занятие ему начинает нравиться.

– Это надо же – директор с широкими полномочиями, – мечтательно произнесла Аделаида, – у тебя там, наверное, есть все. И нормальный спортзал…

– Спортзала как такового у меня нет, – возразил Карл, – у меня есть тренажерный зал, зал для занятий аэробикой, баскетбольная площадка, два теннисных корта, футбольное поле и бассейн.

Аделаида мысленно ахнула. Перед ее глазами предстало видение обширного бассейна с чистой, подогретой водой и голубыми, не оскверненными плесенью кафельными плитками.

В воде радостно плескались дети и загорелые, спортивного вида педагоги. Остальные, неспортивные педагоги мирно лежали в шезлонгах на берегу и вели друг с другом чинные беседы на профессиональные темы…

Видение было настолько захватывающим, что Аделаида забыла сказать Карлу про кофе, и тот беспрепятственно налил себе вторую чашку.

– Кстати, о спортзале, – сказал Карл, – твоя школа ведь не частная, а государственная. Почему же городские власти не позаботятся о ней?

– Денег нет, – коротко ответила Аделаида. – Для нас – нет.

Карл нахмурился. По его лицу было видно, что он пытается разгадать это очевидное логическое несоответствие, но у него не очень-то получается. Аделаида не собиралась ему в этом помогать. Она собиралась помыть посуду.

– Подожди, – остановил ее Карл, – ты что, собираешься это мыть? Руками?

Аделаида преодолела еще одно, третье по счету искушение и не стала отвечать на этот вопрос так, как на него ответила бы любая нормальная жена.

– Есть же посудомоечная машина, – объяснил Карл и открыл люк одного из хитро замаскированных под кухонную мебель аппаратов.

Хорошо еще, что я не устроила в ванной стирку, подумала Аделаида.

Около половины одиннадцатого одетая, причесанная и подкрашенная Аделаида заглянула в кабинет. Карл сидел в кресле у окна и читал что-то, по-видимому, интересное, какую-то рукопись, отпечатанную на обычной, сероватой, недорогой бумаге. Стопка уже прочитанных листов на краю письменного стола норовила сложиться вчетверо, и Аделаида подумала, что, возможно, именно они, а вовсе не записная книжка и хранились в его кармане.

– Сейчас, – сказал Карл, не поднимая глаз от рукописи, – еще минуту.

– А что это? – поинтересовалась Аделаида, присаживаясь на ручку его кресла и пытаясь разглядеть мелкий шрифт. – Для любовного письма вроде бы длинновато…

– Ты совершенно права, – сказал Карл, складывая последний лист, – это не любовное письмо. Любовные письма обычно пишут от руки.

– Ну, тебе виднее, – начала было Аделаида, но он притянул ее к себе и заставил умолкнуть. Она, впрочем, не особенно противилась. Она даже не упрекнула его в том, что он таким образом ушел от ответа, и она даже не высказала сожаление, что вот теперь ей снова придется краситься и причесываться.

Когда они наконец выбрались из дома в ясный, солнечный, ветреный день, Аделаиде вдруг пришло в голову, что она в который уже раз безбожно опаздывает на работу. Это совершенно недопустимо для директора – опаздывать на работу. Лучше уж вообще туда не ездить.

Карл с ней не согласился и сказал, что у него в школе остались кое-какие дела. Он должен кое с кем попрощаться, вручить кое-какие сувениры. Аделаида тут же вспомнила об оставшихся пакетах и коробках, перекочевавших из-под лестницы в багажник «Опеля», но уточнять ничего не стала. Бесполезно. Все равно что пытаться выяснить у Штирлица, отчего его пальцы оказались на чемодане русской радистки.

– К тому же, – сказал Карл, выезжая на шоссе, – в три часа нас ждут на одном культурном мероприятии.

– А, в гороно, – поморщилась Аделаида.

– Мне будет очень интересно посмотреть на вашу городскую администрацию, – сказал Карл. – Думаю, моему интересу потребуется час. Может быть, полтора. А потом мы… как это сказать по-русски… оттуда смоемся.

– Обещаешь? – глянула на него повеселевшая Аделаида.

Карл кивнул.

Ирина Львовна вела пятый урок в 9-м «А» так невнимательно, что поставила Дашке Лыковой и Саше Горчакову совершенно незаслуженные четверки.

Отличница Лыкова надулась. Саша возликовал.

– Идите-идите, – велела им Ирина Львовна, которая после звонка на перемену беспрестанно поглядывала на дверь, – на четвертных оценках это все равно не отразится, я их уже выставила в журнал.

– А у меня что за четверть – двойка… или все-таки тройка? – с надеждой в голосе спросил Саша.

– Тройка. Иди.

И радостный Саша вышел, столкнувшись в дверях с нагруженным коробками немцем.

– Ой, – сказал он, – вам помочь?

Со стороны англичанки послышался странный звук, напоминающий рычание.

– Хотя, я вспомнил, мне же надо бежать… – Саша выскочил за дверь и быстренько захлопнул ее за собой. Сделал страшные глаза пробегающим мимо пятиклашкам и нагнулся к замочной скважине. Увы, в замке изнутри был ключ.

– Ты прочитал? – низким, взволнованным голосом спросила Ирина Львовна, не обращая внимания на принесенные Карлом предметы. – Что ты скажешь?

Карл не спеша сложил свои коробки на стол. Потом достал из кармана рукопись и протянул Ирине Львовне.

– Это хорошо, – сказал он серьезно. – Мне понравилось.

Смуглые щеки Ирины Львовны порозовели.

– Правда? – застенчиво спросила она.

За дверью послышалось некое шебуршание. Карл обернулся. Шебуршание смолкло.

Карл подошел к неподвижно стоявшей Ирине Львовне и взял ее ледяные от волнения руки в свои.

– Правда, – сказал он самым убедительным тоном, на который был способен. – Только…

– Только… что?

– Ну… это ведь не Киплинг. Я точно знаю, что Киплинг не писал повести под названием «Новая книга джунглей». Хотя, прочитав твой перевод, он мог бы и пожалеть, что не сделал этого.

Ирина Львовна порозовела еще больше и сделала попытку высвободиться – чуть заметную, чтобы не подумал, будто она всерьез.