Моя дорогая разрушительница

Именно в эту ночь мы стали любовниками, совсем нежданно для меня, и только по Марининой инициативе.

4. МАРИНА СОВСЕМ БЛИЗКО

Успев заснуть, я почти сразу проснулся от негромкого женского плача, с тяжёлыми вздохами и всхлипываниями. Я осторожно позвал:

- Мариночка, что случилось, у тебя что-нибудь болит, тебе нужна помощь?

- Я боюсь, я их боюсь, они меня обязательно убьют…

- Девочка! Тебе приснился дурной сон?

Я же говорил, что следует пить красное вино или, на худой конец, выпить рюмку водки. А ты пьёшь ликёрчик, фу, какая гадость. Твой сон – это последствие отравления этой сладкой гадостью!

Успокойся, пожалуйста!

Ну, кому и за что нужно убивать маленькую, безобидную девочку? Зачем?

И вообще, ты ведь находишься под моей защитой! Успокойся и спи.

Марина неожиданно вскочила с дивана и в ночной сорочке перебежала к моей кровати. Я быстро отодвинулся и освободил ей место. Она легла, тесно прижавшись и уткнувшись губами в мою волосатую грудь. Я нежно поглаживал её мягкие волосы, грудки и тоненькую шейку, до тех пор, пока истерика девушки была полностью остановлена. Меня поразил её изумительный женский запах – сладкий коктейль из ароматов младенца, мёда, миндаля, полевых цветов и, по всей видимости, хороших духов. От такого одуряющего духа не сбежать, не спастись. А зачем от него спасаться? Сначала я долго и медленно целовал все её тело, с головы до пят. Когда я начал естественные мужские продвижения в сторону наиболее интимных частей её тела, она прошептала:

- Аленький, а ты уверен, что тебе это нужно? Я совсем не та безобидная девочка, какой ты меня представляешь…

Ни один мужик не сможет после близости меня бросить – я особенная женщина! Подумай, ты точно уверен?

В такой момент я бы ответил, что я уверен во всём даже самой Лорен Баббет.

Имя этой женщины известно всей Америке. В пылу семейной ссоры она отрезала своему мужу мужское достоинство. Резанула его орган надёжно, под самый корень. А как можно было ответить славной девушке, да ещё нашей девчонке, из России?

Конечно – Да, я уверен!

- Если можешь, надень, пожалуйста, резинку, я ведь могу забеременеть…

Какое счастье, что у меня имеются в наличии презервативы в ящике прикроватного столика! Ещё несколько движений, и спасительное средство, так нужное для победы, устроено и мы поехали. Ура! Свершилось! Наконец, мы занялись самым интересным человеческим делом всех времён и народов...

Когда Марина уверенно заявила мне, что она особенная женщина, я только ухмыльнулся где-то в глубине души. Многие люди, как мужчины, так и женщины считают себя особенными в этой специфической области человеческих отношений. А на самом то деле, кто же их встречал, этих особенных?

Я, например, самый обычный…

Тут, надо конечно добавить, что мы не обсуждаем, на страницах этой книги, извращенцев и прочих аномальных субъектов, они необычны, но для нас они совершенно неинтересны.

Позже я понял, что Марина действительно особенная представительница прекрасного пола, и нормальный секс с ней, действительно, всегда необычен. Её запах сразу опьянял. Её «киска» становилась мокрой за первые десять секунд подготовки, особенно, после поцелуев или поглаживаний её круглой попки. Я потом часто шутил, что на её хрупком теле, видимо, не нашлось других удобных мест, и поэтому все эротические точки скопились на самом мягком месте. Какое-то энергетическое поле или «биополе», исходящее от этой маленькой женщины, накрепко связывало любовников в единое целое. Это же поле сдерживало завершение процесса, ровно до тех пор, пока женщина сама желала его завершить, она всегда полностью контролировала продолжительность интимной близости.

Со временем я понял, что Мариша не только очень умелая и изобретательная партнерша в сексе, но ещё она до смерти обожает это занятие.

При этом любовные игры и ласки она предпочитала самой «физике процесса», хотя, конечно, нуждалась и в самой «физике» тоже.

Мариша любила подолгу играть с мужским достоинством подобно тому, как маленькие девочки играют в куклы. Мой «парень» пережил и макияж с использованием французской косметики, и примерки модных шляпок, которые тут же изготовлялись из салфетки, и самые многообразные оральные ласки.

Главное, что отличало эту женщину от других - ей было совершенно не лень всем этим заниматься.

Ну, какой мужик откажется от подобного приключения? Вот и я – семейный мужчина, а не сумел отказаться. Всё вышесказанное об особенностях моей любовницы я узнаю позже. В нашу первую ночь мы нежно и бережно любили друг друга в какой-то тихой и мирной, можно сказать, в супружеской манере…

Все последующие дни недели, исключая пятницу, мы провели одинаково и, по всей видимости, как многие другие новые влюбленные.

Когда я приходил с работы, она уже ждала меня в одном халатике, с приготовленным ужином на плите. Всё моё тело сразу начинало дрожать от сладкого ожидания Маришиной ласки. Я набрасывался на неё с каким-то остервенением, без всякого предупреждения и подготовки. Мариша не любила эту, как она называла, сексуальную закуску, но говорила, что с голодным мужиком, во всех смыслах голодным, по настоящему любовью заниматься нельзя. От «закуски» дрожь в моем теле полностью проходила, и теперь мы спокойно ужинали. Марина любила и умела хорошо готовить, её меню включало простые и вкусные вещи: салаты, котлеты, макароны «по-флотски», сырники и так далее. Ей всегда нравилось, если я с хорошим аппетитом поглощал результаты её стряпни и хвалил её рецепты.

Потом мы всегда шли на теннисные корты, где я играл с одним из партнёров, а Мариша получала задание бить мячиком об стенку.

Она никогда не выдерживала у стенки более двадцати минут, приходила к корту и усаживалась на боковой скамейке. В один из вечеров, когда по телевизору показывали теннисный матч, она потребовала, чтобы я ей объяснил, как ведётся счёт очков в теннисе. Потом всегда, когда я играл, она прилежно и громко, на английском языке, честно вела счёт, болея за меня и переживая так бурно, как будто я играл на турнире с большим призом. Потом мы вместе шли в кино или немного гуляли по улицам моего района.

Когда мы возвращались домой, наши тела и души находились в состоянии сладкого ожидания. Теперь со мной, уже не дрожащим и успокоенным, можно было «полетать в иных мирах», как называла занятия любовью моя возлюбленная. Мариша всегда становилась лидером и затейником всех наших пилотажных «фигур» и удерживала нас в полёте в течение требующегося ей продолжительного времени. По завершению полёта она, прекрасно всё видящая и чувствующая в мужчине, вскрикивала:

- Мой Аленький, мой любимый уже накушался – я ему больше не нужна!

Теперь никаким притворством, никакими ласками и поцелуями нельзя было имитировать не угасший мужской интерес к её особе.

Она яростно отбивалась, заявляя:

- Я знаю, ты накушался, немедленно отстань от меня, я хочу только честных отношений!

В таких случаях, мне оставалось только пошутить:

- До чего же серьёзно готовят специалистов в Московском институте связи – ты действительно хорошо разбираешься во всех видах человеческих коммуникаций, Мариша…

Иногда мы, наполовину проснувшись в середине ночи, лениво и почти бессознательно, спросонья ласкали друг друга неопределенное время, а потом как-то незаметно засыпали. Мариша любила такие сюжеты больше всего потому, что по её словам, во сне люди никогда не притворяются и ничего не имитируют.

Незаметно пришла пятница – траурный день, как следовало судить по выражению лица моей Маришки. В пятницу возвращались из отпуска её потенциальные работодатели. В этот день я должен был передать эксплуататорам в руки мою возлюбленную, а ещё, в этот же день, согласно давно сложившемуся расписанию моей жизни вне семьи, я уезжал в Нью-Йорк на все выходные и на понедельник. Маленький, как я иногда называл Марину в ответ на её Аленький, была мрачнее тучи. Мне показалось, что в этот день она начала меня ненавидеть за моё предательство – после всего, что между нами было, я всё равно отдавал её в наём каким-то совершенно чужим американцам, неизвестно на какие, пока неведомые ей испытания.