Прыжок

Он заметил, как она мгновенно побледнела от его последних слов. Какой репутацией он обладает в ее глазах. Алан пожалел об этом, потому что ему претило запугивать кого бы то ни было. Особенно тех, кого ему совсем не нужно было пугать.

О том, что Кокс в свое время был обвинен в убийстве, знали лишь самые избранные из посетителей ресторана; люди перешептывались между собой об этом, а он продолжал играть играть роль злодея, который встал на прямую дорогу. Алан мог служить превосходным образцом негодяя, ставшего на путь закона. В действительности он и был законопослушным. Он не раскаивался в том, что когда-то сделал, но теперь редко об этом думал. Хотя было время, когда это постоянно крутилось у него в мозгу. Алан Кокс заплатил свой так называемый долг обществу и теперь был чист и прозрачен. Все это произошло много лет назад, и если бы ему об этом порой не напоминали, вот как сейчас, он мог неделями не вспоминать об этом. Алан подошел к бару, выполненному в виде большого глобуса, и налил большой стакан коньяка. Поднес его к Донне и даже вложил ей в руку.

— Послушайте, дорогая, не знаю, что вы обо мне слышали, но разделите это на четыре, а потом еще пополам. Я — законный бизнесмен. И я встретился с вами, несмотря на то, что не назначал вам заранее встречу. Наконец, я честно обещаю вам: пусть у меня разорвется сердце и пусть я этим вечером умру, если сегодня убью вас или кого-либо еще. Ну вот. Более убедительно, по-моему, сказать невозможно, не так ли?

Донна подняла на него глаза, и новая волна стыда окрасила ей щеки: он прекрасно понял, что с ней происходит неладное, — этот человек читал ее, словно открытую книгу!

— Выпейте коньяку, — нежно сказал он ей. — А потом выкладывайте, что нужно Джорджио. Что бы это ни было, я ему помогу. Я ему многим обязан, как он лаконично заметил. — И он обезоруживающе улыбнулся ей.

Донна отпила большой глоток бренди, и почувствовала, как напиток обжег ей горло. Глядя Алану в лицо, она собрала все свое мужество и выпалила:

— Джорджио хочет, чтобы вы вытащили его оттуда!

Она заметила, как лицо Алана сразу вытянулось. Теперь и он, в свою очередь, побледнел. Донна молча наблюдала за ним какое-то время. И наконец спросила:

— Вы слышали, что я сказала, мистер Кокс?

— Я слышал и могу сказать только одно, — равномерно кивая головой, ответил Алан Кокс.

Донна проглотила комок, застрявший в горле.

— И что же это?

— Думаю, я вместе с вами выпью коньяку.

Глава 15

Алан отпил глоток из стакана и посмотрел на сидевшую напротив него женщину. Она нервно курила. Он встал и добавил ей напитка в стакан.

— Я за рулем.

Алан успокоил ее:

— Не волнуйтесь. Если вы опьянеете, дорогая, я попрошу, чтобы вас отвез домой один из моих парней. И одновременно они доставят вашу машину, куда нужно. Я делаю так для многих моих клиентов. Но почему Джорджио так сильно этого желает? Понимаете, что я хочу сказать? Он ведь обращается ко мне не за маленькой услугой? Он требует, чтобы я рискнул всем ради него!

Донна пожала плечами.

— Могу только повторить: Джорджио просил меня напомнить вам, что именно он для вас сделал. Ничего не могу добавить, так как не знаю, в чем там у вас было дело.

Алан тускло улыбнулся.

— Тогда я расскажу вам. Можно?

Он снова прикурил сигару и устроился в своем кресле. — Ваш муж и я — мы выросли вместе в Кэннинг-тауне. В отличие от семьи Джорджио моих родителей нельзя было назвать респектабельными людьми. Мой старик пил и больше времени проводил в пабе, чем дома. Мне не стоит рисовать вам эту картину в подробностях, вы просто поглядите на типчиков, которые разгуливают по улице Ченел-Фор! — И он опять мило улыбнулся ей. — Ну так вот. Папаша Брунос взял меня под свое крыло. Он часто брал меня и Джорджио с собой в спортзал, чтобы мы с ним боксировали. Я мог бы стать профессионалом, но не стал таковым. Вместо этого я сделался уличным драчуном, любителем кулачного боя. Я парень крупный. И привлекал целые толпы зевак. Вы бы поразились, глядя на этих типов, которые приходят, чтобы поглазеть, как два парня выбивают друг из друга душу…

Ну вот, я и Джорджио по-прежнему дружили. Он занялся строительными делами, а я стал выступать боксером на ринге. Так что с профессиональной точки зрения нас разделял целый мир. Хотя Джорджио иногда приезжал и смотрел, как я дерусь, а потом мы с ним что-нибудь пили в «Бридж-Хаусе». Двенадцать лет назад я забил одного мужчину до смерти. Это случилось в пяти минутах ходьбы от того места, где мы сейчас сидим. Вообще-то это был Чайнатаун. Я избил того парня и получил пожизненное заключение. Не собираюсь вам рассказывать, почему я сделал это: это тайна, известная только мне и двум другим парням… Пока я сидел в тюрьме, Джорджио присматривал за моими родными. Жена развелась со мной. Я принял это, мы все равно уже отдалялись друг от друга. Однако Джорджио продолжал присматривать за моей семьей. Мой сын учился в Эмплфорте. И Джорджио оплачивал его учебу. А моя дочь оставалась дома с матерью. Она училась в близлежащей монастырской школе. Джорджио позаботился, чтобы и у нее было достаточно денег. Видите ли, когда я получил пожизненный срок, один человек, который был моим партнером, сбежал с нашими общими деньгами. Моей жене пришлось продать дом. И дальше продавать все подряд, чтобы свести концы с концами. Я написал Джорджио; он принес и дал мне в руки козырные карты. Я отбыл семь лет, прежде чем мне разрешили ходатайствовать о том, чтобы меня отпустили под честное слово. И спустя восемь лет и пять дней я вышел на свободу. Джорджио много сделал для меня… Никогда этого не забуду. И уже говорил, что обязан ему многим и продолжаю настаивать на этом. Так что вы можете смело сказать ему: я сверну горы, чтобы помочь ему. Не могу давать никаких обещаний. То, о чем он просит меня, — крупняк. Однако если все это возможно, я сделаю так, чтобы оно случилось. По-моему, откровеннее сказать нельзя, не правда ли?

Донна неопределенно покачала головой — она не могла пока полностью уловить сути того, о чем ей только что рассказал этот человек:

«Джорджио все это сделал, но ни разу не упомянул мне об этом, — хотя Донна восхищалась мужем и еще больше уважала его за то, что он помог семье другого человека, какая-то часть ее души горько переживала: — он сделал все это, но даже не намекнул мне о своих делах. Он никогда ни о чем мне не говорил. И до сегодняшнего дня я даже не подозревала о существовании этого человека и его семьи».

— Как он переносит заключение? — спросил Алан.

Донна отпила коньяка, чтобы закрыть путь слезам, закипавшим внутри нее.

— Довольно хорошо, учитывая сложившиеся обстоятельства. Хотя ему там все омерзительно. Его подставили. Человек по фамилии Уилсон на суде указал на него пальцем.

— Я слышал об этом. Позор, он уже спекся, не так ли? Теперь уже нет никакого шанса, что он поменяет свое заявление, так ведь?

Донна опять покачала головой.

— Ни малейших. Там еще замешан один человек по имени Левис. Джорджио связался с ним по какому-то делу, а теперь этот Левис вместе с ним на Острове. Он очень усложняет жизнь Джорджио. Он связался с крупными парнями, и они преследуют моего мужа. И вот вам результат.

— Я давно знаю Левиса, — сказал Алан. — Джорджио следовало быть хоть немного осмотрительнее и не заводить с ним каких бы то ни было дел. Левис настоящий имбецил, если вы простите мне мой французский. Имбирное пиво и все в таком роде. Я слышал, Левису там нравится. Это для него вроде отдыха. Я также слышал, что он выкупил себя из «Бродмура». Этот человек — психопат. Могу понять, почему Джорджио так хочет выбраться. Если Левис сел ему на хвост, то Джорджио надо убраться оттуда как можно дальше. А он уже решил, куда бы хотел уехать?

Донна пожала плечами.

— Что ж, у меня есть вилла в Испании. Он может некоторое время укрываться там. Это комплекс по таймшеру. Ничего посредственного: все мои дома — высшего класса. И я никого не обдирал. Никогда этим не занимался. Я сделал взнос в таймшер несколько лет назад. У меня самого большой дом, и я обычно вожу в Испанию детей, когда у них каникулы. Моему внуку сейчас четыре года. Настоящий суровый маленький мужчина, вот он какой!