Колечко с бирюзой

В зале пронзительно взвизгнула женщина, и вдруг наступила такая тишина, что икнувший от напряжения чувств бармен испугался слишком громкого звука и стыдливо присел за стойкой на корточки.

И опять Наташа не успела рассмотреть, что случилось, но Санек повторил путь собрата по профессии и улегся поперек неподвижного тела.

Краем глаза Наташа заметила, что от задних столиков к ним спешат молодцы с недобрыми взглядами и бритыми затылками, и метнулась к Егору. Он на мгновение прижал ее к себе и подтолкнул к выходу. Она почувствовала в руке ключи.

– Машину сумеешь завести? – спросил он отрывисто, не спуская глаз с приближавшихся телохранителей Пеликана.

– Егор, я не уйду!

– Кому я говорю, чертова кукла! – яростно прошипел Егор и вдруг, расслабившись, улыбнулся. – Кого я вижу! Пеликаша собственной персоной!

Из-за широких спин своих громил вынырнул Пеликанов и с радостной улыбкой на устах остановился напротив Егора.

– Егорка! Карташ! Каким ветром тебя сюда занесло?

– Попутным, Пеликаша, исключительно попутным, – усмехнулся Егор и кивнул в сторону сомлевших парней. – Твоего гнезда птенчики?

– Увы и ах! – Пеликанов развел руками и сокрушенно вздохнул. – Только что выпали, потому как желторотые и летать не умеют. – Он посмотрел на Наташу и быстро отвел взгляд. – Неужели из-за какой-то бабенки, Карташ, мы себе и всем окружающим, – кивнул он на зал, – настроение испортим?

– Заруби себе на носу, Пеликаша, и пацанам своим накажи, что эта дама – моя жена, которую твои бесхвостые орлы изрядно напугали! – Егор притянул к себе Наташу и вдруг быстро, по-хозяйски поцеловал ее в сомкнутые губы.

– Странненько, – на манер кота Базилио почти пропел Пеликанов, – и непонятненько, как непоколебимый Карташ мог допустить, чтобы его баба с чужим мужиком гужевалась?

– А это не твоего ума дело, Пеликаша! Это наши семейные дела, и если бы я ей не доверял, то никогда бы на ней не женился! А здесь я оказался по той простой причине, что давно знаю, в какой гадюшник ты превратил наш «Поплавок». Вот и решил свою жену подстраховать от приставаний различных подонков. И, как видишь, не ошибся!

Всю обратную дорогу домой они молчали. Егор завел машину в гараж и догнал Наташу уже у дверей ее комнаты:

– Задержитесь на минуту! Мне надо с вами поговорить!

– Я хочу переодеться!

– Пять минут еще перебьетесь! – Он схватил Наташу за руку, увлек на кухню, усадил напротив себя, потом облокотился о стол и с минуту сосредоточенно, в упор рассматривал ее. Наташа сидела ни жива ни мертва. Вот-вот он узнает ее. Нет, не узнал, потому что отвел взгляд, встал и отошел к окну.

«Сейчас закурит», – подумала Наташа, но ошиблась. Егор с остервенением ударил кулаком по холодильнику, от чего ни в чем не повинный агрегат задрожал и забился, как в истерике.

– За всю свою жизнь не встречал такой тупой и стервозной женщины! – Егор опять подошел к столу, оперся руками о край столешницы и с бешенством глянул в растерянные Наташины глаза. – В телохранители я вам не нанимался, и в следующий раз подобную кашу будете расхлебывать сами!

Наташа хотя и струсила порядком, но собрала все эмоции в кулак и с вызовом произнесла:

– Да, я признаю, что поступила как последняя дура, но это не дает вам права орать на меня и тем более заявлять на весь белый свет, что я ваша жена! Какая к черту жена, что вы себе позволяете?

– Здрасте! По-вашему, я должен был долго и подробно объяснять этому...

– Брахицефалу, – с готовностью подсказала Наташа.

Егор вдруг улыбнулся, покачал головой и повторил за ней:

– ...этому брахицефалу, что на самом деле вы для меня посторонняя женщина? Не догадываетесь, к чему все шло?

Наташа пожала плечами, и Егор в недоумении уставился на нее.

– Вы хотя бы соображаете, куда вас вели? – Он постучал себя кулаком по лбу. – Или вы живете на другой планете? – Егор опять отошел к окну и наконец закурил, при этом пальцы его подрагивали. Все-таки он очень испугался за эту очаровательную идиотку, а она или действительно ничего не понимает, или строит из себя невинную овечку. Не докурив, Егор смял сигарету и, чертыхнувшись, швырнул ее в мусорное ведро. – Идите спать, Дульсинея! Но учтите: для всех в Тихореченске вы – моя жена! Можете, конечно, отказаться, но тогда за ваши честь и достоинство, которые вы так ретиво отстаиваете, я и копейки не дам! В лучшем случае соколы Пеликана предварительно хорошо с вами позабавятся, а потом переправят в какой-нибудь турецкий или азиатский бордель. А в худшем, если не согласитесь на их предложения, окажетесь где-нибудь в сточной канаве с изуродованным лицом, если вообще не канете в неизвестность. – Он глянул на побледневшую Наташу и вдруг почувствовал к ней непомерную жалость. И плюнув на все, подошел к ней, обнял за плечи. – Успокойся, ради бога! Пеликан теперь на пушечный выстрел к тебе не подойдет, да и братве своей закажет! Он знает, что со мной шутки плохи, иначе ему самому в Турцию придется сматываться! – Не снимая руки с Наташиного плеча, он проводил ее до спальни. – Учти: наш предыдущий договор остается в силе, но на людях мы нежные супруги и должны научиться говорить друг другу «ты».

Наташа с досадой сбросила его руку:

– Надеюсь, что вам не придется этому учиться. По крайней мере, я постараюсь вас не затруднять. Завтра же отправлюсь за билетами на поезд. Но интересно, что вы объясните людям, когда я через несколько дней навсегда вас покину?

– Проще пареной репы! Скажу, что ты оказалась стервой и поэтому мы не сошлись характерами!

Наташа фыркнула от злости и захлопнула за собой дверь. Егор почесал в затылке, хмыкнул и, весело улыбаясь, отправился на кухню. В отличие от новоиспеченной «жены» ужином в ресторане его не накормили.

Глава 8

Три часа езды в душном автобусе до Краснодара, потом три – обратно, чуть ли не четырехчасовое стояние в очереди – и в итоге билет на поезд, который отойдет от перрона только через две недели.

Вдобавок ко всему пришлось встать в пять утра, чтобы приготовить обед и подоить корову. Но, к счастью, Егор ее опередил. Спускаясь с крыльца, она заметила, что он вышел из коровника с подойником в руках и направился в летнюю кухню.

– Привет! – Он тоже ее заметил. – Сегодня вы у нас ранняя пташка! Какие же заботы подняли вас ни свет ни заря? – спросил он непривычно учтиво.

– Я еще вчера сказала, что еду за билетами, – сухо ответила Наташа. – Кроме того, надо ж вам обед приготовить.

– Обед – святое дело! – ухмыльнулся Егор.

Наташа проследила взглядом, как он ловко и аккуратно процедил молоко, разлил его по банкам и поставил в холодильник. Оставшееся в ведре молоко вылил в две большие фаянсовые кружки, одну пододвинул к ней:

– Выпейте молочка на дорожку.

Наташа, чистившая в этот момент картошку, отвела его руку:

– Не сейчас, я завтракаю позже.

Егор пожал плечами и залпом выпил молоко. Отставил кружку и, оседлав табурет, пристроился рядом со столом.

– Гляжу я на вас и удивляюсь: интересная женщина, а не замужем. Неужели не было претендентов на вашу руку и сердце?

Наташа с размаху бросила картофелину в тазик с водой, капли воды брызнули ему в лицо. Егор вытерся носовым платком:

– Можете не отвечать! Но то, что у вас скверный характер, уже не скроешь. И я связываю это только с отсутствием мужчины в вашей жизни.

– К вашему сведению, я была замужем, но муж умер, и очень давно.

– И с тех пор никто не предлагал вам выйти замуж?

– Почему же? Предлагали...

Наташа принялась нарезать мясо для жаркого, но Егор отобрал у нее нож.

– Давайте помогу, а то на автобус не успеете. А почему, – он поднял голову и посмотрел на Наташу, – вы меня не попросили отвезти вас в Краснодар?

– Спасибо, я лучше на автобусе.

– Ну что ж, никому не возбраняется отстаивать свою независимость. – Егор поднялся со стула. – Пойду провожу Зорьку в стадо. – Он подошел к двери, остановился на пороге и вновь повернулся к Наташе. – Все равно не поверю, чтобы молодая красивая женщина много лет обходилась без мужчины. Сознайтесь, ведь у вас есть любовник, и не один? На зарплату машинистки сейчас не проживешь, тем более в отпуск не съездишь.