Империя. Цинхай (СИ)

- Я так и так буду рядом, куда я отсюда денусь, пока мне платит Джиён? – хмыкнул Сандо. – Если кто и уедет, то сама Николь в Синьцзян, но это её свободный выбор.

- Давай вспомним случаи, когда золотые связывались с девственницами и проанализируем, - предложил Джин. – Хосок переспал по пьяни с Ханой, и вот-вот на ней женится.

- Лео, - в первую очередь сам вспомнил о своём учителе Сандо, - теперь он, по сути, женат на Заринэ, хоть и не официально, но как ещё назвать их семейную жизнь?

- Дэхён, - вспомнил о подруге бурной юности и давней возлюбленной Джин. Ещё до того, как все узнали, с кем встречается Дэхён, тот не затруднился похвастаться, что лишил невинности сложный вариант и неприступную крепость. Если бы он заранее знал, что его девушка знакома со всеми его друзьями – придержал бы язык, но было поздно. – Я не думаю, что они когда-либо расстанутся, если честно, - добавил Джин.

- То есть, мы приходим к тому, что если золотой лишает кого-то невинности, то он обязан впредь посвятить свою жизнь этой девушке, всегда быть подле неё и вить гнездо, готовясь к отцовству и всему вытекающему?

- Ну, в общем-то, да, - согласился с итогом Джин.

- Зашквар какой! - цокнул языком Сандо.

- Ты не готов будешь стать постоянной парой Николь?

- Исключено! Ты же понимаешь, что свадьба и семья – это недостижимо и невозможно для меня.

- А если она будет согласна на те условия, которые ты в состоянии будешь ей предложить?

- А если она согласна и только и хочет, что использовать меня, как инструмент для дефлорации? Если радует её такая перспектива, и меня, возможно, тоже уже радует, преступно это для золотого, или нет?

- Не знаю, Сандо, об этом лучше спросить у настоятеля Хенсока. Или хотя бы мастера Ли…

- У них нет мобильных, извини! – взмахнул руками наёмник. – Есть ещё авторитеты? Только досягаемые.

- Хим? – предположил Джин.

- Ёнгук! – щёлкнул звонко пальцами Сандо.

- Спросить у Ёнгука, стоит ли тебе спать с какой-то девицей или не стоит? Проще спросить об этом у самой Николь, если так не терпится услышать положительный ответ.

- С чего ты взял, что Гук это наверняка одобрит?

- Ты думаешь, он никогда не спал с девственницами? Он с кем только не спал, пока не женился, а женат он один раз, значит, не разрывался от необходимости создать семейный уют с каждой. – Сандо спустился с подоконника на кресло и, закинув голову назад, сцепил пальцы на животе.

- Я просто посижу и подожду конца света. Надеюсь, он придёт до того, как мне нужно будет принять решение.

- Что-то подсказывает, что ночь наступит быстрее, - вспомнив слова Хенкона, разгадал окончательно тревоги товарища Джин.

- Кроме прочего, проблема в самой Николь. Пойми, она дочь Дзи-си! Уже много лет он пытается истребить нас - золотых, а мы – золотые, только и мечтаем, чтобы найти его и убить. Она знает это всё, но не знает, что я один из тех, кто враг её семье, её папаше. Связь между нами невозможна при условии, что когда-нибудь я запросто грохну кого-то из мужчин её рода. Однажды я могу столкнуться с Николасом в смертельной хватке, кто знает? Если я стану её спутником, обязанным беречь её, как подниму руку на её брата?

- Ты думаешь, если мне представится возможность убить Джиёна, я ею не воспользуюсь? – прямо спросил Джин. Мужчины посмотрели друг другу в глаза.

- Может, Дами не так сильно любит свою кровинушку, как Николь?

- Если не знать Дами хорошо, то можно подумать, что она терпеть не может Джиёна, - сказал Джин. – Но я её знаю. Старший брат ей дорог, и его смерть заставит страдать её. Но меня это не остановит, Сандо, потому что Дракон заставляет страдать слишком многих.

- А если она тебя за это возненавидит?

- Риск – благородное дело. С тем же успехом она возненавидит его, если он убьёт меня, а уж Джиён-то меня убьёт, не моргнув и глазом, попадись я ему так, чтобы никто не узнал, кто виноват в моей смерти. Но пока я ему нужен. Ему нужен здесь человек, искренне готовый погибнуть за Дами, и лишь поэтому я жив. Ты сам сказал, что у тебя есть его распоряжение убрать меня, когда потребуется.

- Это так. – Сандо прикрыл глаза, потерев веки. – Если бы я ещё точно знал, что Николь не замешана в шпионских играх братьев и отца. Мне так не хочется убедиться в том, что все её проказы – игра и манипуляция, я не хочу вляпаться в трясину, но как разоблачить истинные мысли женщины?

- Через постель, друг мой, и никак иначе, - улыбнулся немного устало Джин. – В постели они голые, неприкрытые и честные. Стоит заглянуть в глаза женщине на грани экстаза, и ты узнаешь, любит она или лжёт.

- Теория заебись, - оценивши, охотно закивал Сандо с театрально убеждённым лицом. – Только я в постели тоже голый и неприкрытый, и если Николь там ещё пустит слезу, буду плюс ко всему честный. Я умею убивать, Джин, лучше, чем кто бы то ни было, даже женщин. Но воевать с ними я не в состоянии. Поэтому и держусь в сторонке.

- Рано или поздно всему надо учиться. Обманывать женщин подло, я знаю, но не подлых женщин, так ведь? Я всегда руководствуюсь этим принципом. Ты же тоже не убиваешь праведников? Так и здесь. Если выяснится, что Николь чего-то добивалась, хотела использовать тебя, как средство, то твоя ложь будет оправданной. Не дрейфь, в конце концов, держи она за пазухой камень и намеревайся действовать заодно с отцом и братьями, нам всем нужно её разоблачить и обезвредить прежде, чем что-либо случится.

- Ты предлагаешь начать играть в игру, а по ходу дела определиться, вру я или говорю правду? – приподнял одну бровь Сандо. Джин кивнул. – А сам я что должен думать по поводу своих действий изначально?

- Да ничего о них думай. Просто делай.

- Ага, большому кораблю – одиннадцать Оскаров, я не мастер в делах пантомимы и изобразительного искусства. Я могу быть либо безучастным и безэмоциональным, либо рубануть всё, что накопилось на сердце.

- Ну, если ты такой, то мне больше нечего посоветовать, - вернулся Джин к ужину. Сандо посмотрел на еду, не ощущая аппетита из-за навалившихся на него забот. Подумав ещё немного, он подсел к столику и взялся за палочки.

- Ладно, что порожняк толкать, приятного аппетита.

В беседке, в сумерках, никто не мешал Николь обниматься и целоваться с Хенконом, готовым раздеть её прямо там же, но, всё-таки, сад был не застрахован от чьих-либо прогулок, и они окончательно договорились о том, что она придёт к нему в полночь. Как удивительно легко оказалось приходить к компромиссу по поводу секса, даже не зная языка партнёра! Верно говорят, что язык любви, страсти и похоти – немой, это язык жестов, понятный во всех странах мира. Одного взгляда достаточно, а там уж написать время и место, и всё, готово. Нет, Николь не любила Хенкона и не желала его так, как Сандо, но бесповоротное требование того отстать от него причинило девушке такое надсадное горе, что она думала, будто умрёт среди ночи, не доживёт до рассвета, так ей было плохо. Десять раз за ночь, вместо того, чтобы спать, она хотела вскочить и бежать в спальню к телохранителям Дами, упасть к ногам Сандо и ещё раз умолять его, чтобы он разрешил ей пытаться принадлежать ему. Но она знала его слово, его решительность. Если она приблизится, он пойдёт к другой, а многие ли захотят отказать ему, великолепному, опасному, пугающему, но безумно притягательному мужчине, каких поискать? Этот риск обязательно кончится тем, что Сандо заведёт себе любовницу из горничных или… или Эмбер, проклятую пацанку, которая свободна от предрассудков и условностей, и секс давно воспринимает по-мужски, занимаясь им, когда приспичит, пусть это происходило с ней и не часто. Но Николь знала точно, что в сестре нет того, что останавливало Сандо в её собственном случае. Ненавистная девственность! Если избавиться от неё с Хенконом, может тогда наёмник посмотрит на неё иначе?

Девушка толком не ощущала поцелуев и касаний, целиком занятая тем, чтобы не думать о Сандо, но в связи с этим непрерывно только о нём и думая. Что ж, успокаивало хотя бы то, что пока она его не донимает, он один, не вертится с какой-нибудь юбкой. Почему он готов переспать с другими, доступными и неразборчивыми, и не хочет взять её, возможно, одну из немногих здесь, которой без любви и неистовой привязанности, настоящей страсти никакого секса не надо? Из всего её окружения, подруг и сестёр, Николь точно знала, что таковых же очень мало. Фэй рассказывала всем легенду о какой-то потерянной любви, встреченной в юности, после которой не подпускала к себе мужчин, а Цянь, которую Николь обожествляла за красоту и то, как та умеет сводить мужчин с ума, хоть и прослыла в людской молве падшей и гулящей, никогда не была замечена с кем-нибудь, и Николь не могла убеждено подтвердить, что слухи о сестре истинны. Где же те многочисленные любовники, которых приписывают Вики, если она постоянно одна?