Империя. Цинхай (СИ)

- Чтобы… ты… забыла меня, - поймав себя на том, что с какой-то болезненной горечью произнёс это, Сандо испытал к себе презрение. От произнесённой вслух просьбы грудь обожгло огнём. Он знал, что Николь теперь выполнит это, знал, каких мук и страданий ей это будет стоить, как теперь в десять раз сильнее её будет скручивать по ночам тоска, потому что она пообещает забыть его и не станет бегать по дворцу в его поисках, донимать его. Станет ли с ним вообще разговаривать? От его просьбы Николь зажмурила глаза, и из-под ресниц пролилось несколько крупных слёз. Она ещё несколько раз дернула грудью, душа плач.

- И тогда… если я забуду тебя… я не увижу тебя с другой? Ни с одной другой?

- Никогда.

- Тогда я обещаю. Я… - Николь смелее подняла лицо и, найдя чёрный взгляд Сандо, устремила в него свой, карий. «Удивительно тёплый и красивый цвет» - заметил наёмник с благоговением. Ещё никогда глаза Николь не были такими красивыми, но ему хотелось осушить их и сделать счастливыми, а счастья там не было до самого дна, и на дне не присутствовало тоже. – Я больше не потревожу тебя, Сандо.

- Отлично, - натянуто улыбнулся он. – Я выполню свою половину уговора. Ты не увидишь меня ни с кем. Потому что я ничей, и таковым останусь. Я принадлежу только Утёсу богов. – Как бы откланиваясь, Сандо сделал глубокий кивок и поторопился прочь из зала. Горло перехватила сухость, и сердце билось бешено. Ещё одна слеза, ещё один взгляд этой ненормальной, и он сделает её нормальной – даст и нежности, и заботы, и почки, и кровь, если понадобится, что ещё ей необходимо? Любви? Сандо ускорил шаг. Бежать, бежать! И больше никогда не ввязываться ни во что подобное. Он отдал бы свою жизнь за Николь, потому что он золотой, и его долг спасать ценой своей жизни других, но если её спасение зависит от любви, которую золотой дарить не в праве? Если для него дарить любовь, всё равно, что дарить жизнь, одно и то же, то погибнет он в любом случае. И до этого случая осталась невидимая черта, которую ещё не перешагнули, а как избежать рокового шага, если черты не видно?

Джексон и Марк стояли у дверей спальни госпожи Лау, как те статуэтки-помеси собаки и льва, что ставились у китайских дворцов и храмов в защиту от злых духов, и чтобы напугать грозным видом суеверных врагов. Но молодые и достаточно симпатичные юноши вряд ли могли кого-то испугать внешностью, поэтому им необходимы были боевые навыки, а восьмой сын в них не спешил продвигаться. Найдя себе низкий стульчик, он поставил его на сторожевом посту и вставал, только если мимо кто-то шёл, в остальное время утруждать себя он не видел смысла.

- Какая же скукотища… - пожаловался он, рассматривая линии на полу, образованные стыками паркетных фигурных досок. – Неужели я проведу так всё лето? Как бы хотелось, чтобы отец позвал меня обратно, в Синьцзян.

- Тогда будет скучно мне. Чем тебе нравится этот Синьцзян? Что там есть такого, чего нет здесь?

- Там я не должен служить стражником какой-то Квон Дами!

- Тише! – шикнул Марк. – Она, вообще-то, уже госпожа Лау, уважай супругу Энди.

- Да я же так, без зла сказал. Я сын повелителя Синьцзяна, почему я тут за прислугу? Хотя, ты прав, дома обычно ещё хуже, меня ставят на место и постоянно напоминают, что оно у меня – последнее. А тут на меня просто не обращают внимания, да, определенное преимущество в этом есть.

Служебная дверь, метрах в трёх-четырёх от них, которая тоже была под их надзором, потому что вела в комнаты горничных, что соседствовали со спальней Дами, открылась, и оттуда вышла горничная, собравшая грязные вещи для стирки. Джексон поднялся, наблюдая, как она идёт неспешно мимо, думая о своих обыденных делах и занятиях. Подождав, когда она с ним поравняется, он опустил руку и ущипнул её намного ниже талии. Подскочившая, девушка выронила педантично уложенную стопку и, прежде чем начать подбирать что-либо, влепила оплеуху Джексону.

- Эй, ты знаешь, на кого подняла руку? – недовольно потёр он щёку под ехидным взглядом Марка. Девушка, примерно его одногодка, тоже лет двадцати, села на корточки, укладывая вещи заново, но уже кое-как, беспорядочно.

- Мне без разницы, если человек ведёт себя неприлично – он никто, - проворчала она нравоучительно.

- Джа права, Джексон, так нельзя себя вести. Тем более, если ты являешься кем-то – с тебя двойной спрос, - встал друг на сторону горничной.

- Это что за приоритеты такие у значимых людей, если с них двойной спрос? – насупился Джексон. – С нас вообще не должно быть никакого спроса.

- Я знаю, что вы восьмой сын Дзи-си, - поднялась Джа со своей ношей. – Но не думаю, что вы хотите заработать репутацию вашего отца, которого народ ненавидит, даже не представляя в лицо?

Диалог прервала появившаяся Фэй. Горничная поклонилась ей и ретировалась, в то время как внимание второй по старшинству сестры направлялось к дверям в спальню Дами. Но когда она попыталась в неё войти, Марк преградил ей путь, встав поперёк.

- В чём дело, Марк? – удивилась она.

- Простите, госпожа, но приказом господина Энди, мы не можем никого впускать в апартаменты его супруги. – Фэй посмотрела на младшего брата, ища подтверждения. Тот отпустил щёку и, напрягая память, покивал. Да, вроде им велели никого не подпускать к Дами, в этом же и заключается создание безопасности?

- Брось, Марк, - не раздражаясь, но входя в недоразумение, улыбнулась Фэй. – Мы с Дами подружились, какой вред я могу ей причинить? Я же такая же девушка, как и она…

- Приказ есть приказ, госпожа Ван Фэй, - глядя будто сквозь неё, вытянутый по струнке, отрапортовал синеозёрный.

- И как мне пригласить её на чай?

- Я могу передать вашу просьбу, госпожа Ван Фэй, - по-прежнему не взирая на её лицо, заучено твердил Марк. – Или мне придётся обыскать вас на наличие оружия, и только после этого, предупредив госпожу Дами, впустить вас.

Фэй опустила на себя взгляд. Обтягивающее черное платье, скрывающее всё от шеи до колен включительно, с длинными рукавами, не могло укрыть ни ножа, ни пистолета, ни взрывоопасной петарды, а никаких сумочек у Фэй с собой не было. Поправив крестик на груди, серебряный, с распятым Спасителем тонкой ювелирной работы, вторая дочь Дзи-си, опустила руки, сложив их внизу живота.

- Что ж, видимо, мне придётся отступить, потому что давным-давно я дала обет, что меня не коснётся ни один мужчина, если он не мой родственник, не священник и не врач, и от этого не зависит чья-либо жизнь. Передайте Дами моё приглашение, я буду её ждать. – И Фэй ушла. Джексон посмотрел на выдохнувшего и расслабившегося товарища.

- Ты пытался, Марк, - хохотнул он.

- Заткнись, - опустил глаза цинхаец, но веселье напарника только увеличилось. «А если от этого зависит жизнь самого мужчины, то касаться всё равно нельзя?» - подумал Марк, стараясь, как всегда, не показывать никаких чувств.

***

Энди вновь дал выходной всем охранникам, поскольку, вместе с Дами, окруженный своими людьми, предложил почётным гостям, Дэсону и Эдисону, прокатиться в Синин, административный центр провинции, где множество красивых мест и храмов. Находящийся примерно в двухстах пятидесяти километрах от загородного особняка Лау, город требовал поездки на целый день, к тому же, можно было побывать на самом солёном озере, насладиться пейзажами Кукунора, особенно живописного летом. Несколько тонированных машин тронулось с утра пораньше со двора, растворяясь в нагорье Датуншаньского хребта. Дорога стелилась извилисто, иногда ниже, иногда выше, где-то шла по прямой. Подобным эскортам мало кто мешал, среднестатистические жители Китая не могли себе позволить часто кататься в своё удовольствие, наслаждаясь бесплатными экскурсиями, дороги в большинстве мест были платными, и налог на них с двух сотен километров по Цинхаю стоил примерно сто юаней**, так что машины превращались скорее в роскошь, а не средство передвижения. Зато и дороги за счёт этого уподоблялись гладильной доске, ровные, не разбитые, всегда отремонтированные.