Поцелуй смерти (Предел дозволенного, Заговор смерти)

– Расследование веду я, – возразила Ева. – Это мой долг перед жертвами. Значит, распоряжения будут исходить отсюда и за моей подписью. Пошли запрос немед­ленно, Макнаб, не будем тянуть время.

– Да, сэр. – Макнаб повернулся к компьютеру.

– Мы до сих пор не получили никаких сведений от следователя в Чикаго, – продолжала Ева. – Нужно их по­торопить. Кроме того, мы ждем информацию из Лондо­на. – Она вернулась к доске, глядя на лица жертв. – Впрочем, у нас и так более чем достаточно материала для работы. Пибоди, что ты знаешь о политике?

– Это неизбежное зло, которое редко обходится без коррупции и злоупотреблений. – Она улыбнулась. – Мы, мормоны, как правило, не одобряем политиканов, Даллас. Но мы прибегаем только к ненасильственным протестам.

– Тогда обрати свой мормонский пыл на Американ­скую медицинскую ассоциацию. Проверь, сколько там коррупции и злоупотреблений. А я тем временем займусь этим тупицей из чикагского полицейского департамента и узнаю, закончил ли Моррис вскрытие Джилессы Браун.

Вернувшись в кабинет, Ева связалась с Чикаго, и когда ее в очередной раз переадресовали к электронной почте Кимики, предпочла действовать через его голову и попро­сила соединить ее с его непосредственным начальником.

– Лейтенант Сойер, – раздался наконец в трубке не­довольный голос.

– Лейтенант Даллас, нью-йоркский полицейский де­партамент, – быстро сказала Ева. – Я работаю над про­исшедшей здесь серией убийств, которые, кажется, связа­ны с одним из ваших случаев.

Сообщив необходимую информацию, Ева приготови­лась к отпору, но потом поняла, что голос у Сойера не не­довольный, а просто усталый.

– Одну минуту, лейтенант, – сказал он.

Ева нетерпеливо барабанила пальцами по столу добрые три минуты; наконец лейтенант Сойер снова взял трубку.

– Я не получал никаких требований о передаче дан­ных по этому делу. Оно переведено в разряд нераскрытых.

– Слушайте, Сойер, неделю назад я говорила со сле­дователем и сделала запрос. У меня здесь три трупа, и мое расследование указывает на связь с вашим делом. По­скольку вы явно не прочь от него избавиться, передайте его нам. Я прошу только о профессиональном сотрудни­честве. Мне очень нужны эти данные.

– Детектив Кимики сейчас в отпуске; очевидно, ваш запрос потерялся среди файлов, которые никто не удосу­жился просмотреть.

– В таком случае вам придется его выудить?

– Вы получите данные в течение часа. Сообщите ваш идентификационный код. Я лично этим займусь.

– Спасибо.

«С Чикаго покончено», – подумала Ева.

Моррис оказался в своем кабинете.

– Я как раз пишу заключение, Даллас. Ведь я только человек.

– Сообщите хотя бы основное.

– Она мертва.

– Какое остроумие, Моррис!

– Рад, что вам понравилось. Причина смерти – рана в животе, нанесенная лазерным скальпелем. Перед смертью жертве дали анестезию. В данном случае сосуды не зажали, и жертва истекла кровью. Печень изъята. У жертвы был развившийся рак, который, несомненно, поразил этот орган. Она подвергалась лечению – наряду с рубцевани­ем, типичным для прогрессировавшей стадии, имеется не­поврежденная розовая ткань. Лечение тормозило развитие болезни. При должном уходе ее можно было спасти.

– Разрез похож на другие?

– Да, сделан чисто. Убийца не спешил. Но остальное в этом преступлении не соответствует прочим. Это самая ру­тинная, ремесленная операция; в ней не чувствуется, что хирург гордится своей работой. Кроме того, у жертвы были шансы прожить еще лет десять, если не больше.

– О'кей. Спасибо.

Ева закрыла глаза, обдумывая услышанное. Когда открыла их снова, в дверях стоял Уэбстер.

– Прости, если разбудил тебя.

– Что тебе надо, Уэбстер? Ты мне житья не даешь. Придется обратиться к адвокату.

– Недурная идея. На тебя подана еще одна жалоба.

– Это чушь. Ты сравнил записи голосов? – Сдерживаемый гнев наконец вырвался на свободу. – Черт возь­ми, Уэбстер, ты ведь меня знаешь! Я никогда никому не звоню с идиотскими угрозами!

Ева поднялась со стула. До последнего момента она не сознавала, как осточертела ей вся эта история с Бауэрс. Злость буквально раздирала ей горло, покуда она, за неимением лучшего, не схватила пустую кофейную чашку и не шмякнула ее о стену.

Уэбстер невозмутимо кивнул, глядя на осколки.

– Помогло? – осведомился он.

– Немного.

– Мы обязательно сравним голоса, Даллас, и я уверен, что они не совпадут. Я хорошо тебя знаю. Ты женщина прямая, и трусливые угрозы исподтишка не в твоем стиле. Но с Бауэрс у тебя серьезные проблемы – не стоит их не­дооценивать. Она жалуется на твое обращение с ней се­годня утром на месте преступления.

– Все зафиксировано. Просмотри запись, и сам увидишь.

– Просмотрю со временем, – устало отозвался он. – Я продвигаюсь не спеша, шаг за шагом, потому что так будет лучше для тебя. Но ты затребовала подробную ха­рактеристику Бауэрс, а это выглядит не слишком хорошо.

– Это не личное дело, Уэбстер! Бауэрс мешает мне вести расследование. Кстати, я затребовала такие же све­дения и о Трухарте.

– Почему?

Ева холодно посмотрела на него.

– На этот вопрос я ответить не могу. Я получила при­каз Уитни вести расследование под кодом пять, так что вся информация по этому делу закрыта.

– Ты осложняешь свое положение.

– Я выполняю свою работу, Уэбстер!

– А я свою, Даллас. – Он сунул руки в карманы. – Бауэрс только что обратилась к средствам массовой ин­формации.

– Из-за меня? Быть не может!

– Представь себе. Она произнесла напыщенную речь, в которой требует защиты от преследования. К обеду эта история появится на экране.

– Нет никакой истории!

– Ты сама по себе история. Энергичная женщина-коп, которая год назад приперла к стене одного из круп­ных политиков страны, которая вышла замуж за самого богатого сукина сына на планете и у которой при этом весьма темное прошлое. Твое имя повышает рейтинг, Даллас, так что СМИ его не упустят.

– Это не моя проблема, – заявила Ева, но почувство­вала, что в горле у нее внезапно пересохло.

– Это проблема департамента. Возникнут вопросы, на которые придется отвечать. Ты должна обдумать, как и когда сделать заявление, чтобы разрядить ситуацию.

– Черт возьми, Уэбстер, я не имею права разговари­вать со СМИ о том, что касается данного расследования!

– Тогда я вынужден предупредить тебя, что ты попала в переделку. Голоса, конечно, сравнят, сегодняшнюю за­пись с места преступления просмотрят, и тогда будет при­нято решение насчет вас обеих. Но твоему запросу о ха­рактеристиках не дадут ходу до принятия этого решения. Вот что я уполномочен сообщить тебе как официальное лицо. Но как друг я советую тебе, Даллас: найми адвока­та – самого лучшего, какого только можно купить на деньги Рорка.

– Я не пользуюсь его деньгами, когда речь идет о моих неприятностях!

– Ты всегда была чертовски упрямой, Даллас. Это одна из многих черт, которые меня в тебе привлекают. – Он шагнул вперед, его взгляд вновь стал серьезным. – Я беспокоюсь о тебе – как друг и коллега. Предупреждаю, Бауэрс намерена тебя утопить, и боюсь, никто не подаст тебе руку, чтобы помочь удержаться на воде. При твоем положении – профессиональном и личном – зависть рано или поздно даст о себе знать.

– Я с этим справлюсь.

– Отлично. – Уэбстер покачал головой и направился к двери. – Но повторяю: береги свою аппетитную задницу.

Ева села за стол, подперев руками голову, и задума­лась, что ей делать дальше. В конце своей смены она ре­шила поехать домой и взяла с собой все файлы, включая наконец полученные данные из Чикаго. В машине ее не отпускала головная боль.

Пока Ева ехала на север по Мэдисон-авеню между 51-й и 52-й улицами, Эллен Бауэрс поднималась по лестнице со станции метро «Деланси». Она пребывала в бодром на­строении и с трудом удерживалась, чтобы не прыгать через две ступеньки. Ей все-таки удалось достать эту вы­сокомерную суку Даллас! Было так приятно стоять перед камерой и видеть, как понимающе кивает репортер, слу­шая о перенесенных ею унижениях. Теперь ее лицо по­явится на экране, и ее слова услышат все!