Время приключений Феликса Ли (СИ)

— Ты такой нетерпеливый, принцесса, — Бин улыбается. И это чертовски возбуждающая и опасная улыбка, по мнению Ли.

Поспорить сил нет, потому что язык Чанбина возвращается на член Феликса, буквально вылизывая тот. Медленно и с явным расчётом на зрелищность. Расчёт оправдывается, когда Бин видит то, какие красные щёки у младшего, какой возбуждённый взгляд, как на него смотрят. Феликс буквально выглядит завороженно, смущённо и возбуждённо одновременно. Потрясающая смесь. А ещё то, как горят его щёки, какой он весь раскрасневшийся, открытый, только его… Прекрасен.

Чанбин хмыкает сам себе и, смотря прямо в глаза Феликса, берёт его член в рот сразу наполовину, от чего Ли несдержанно стонет и дрожащими пальцами сжимает волосы на чужом затылке. От каждого движения, каждого испытывающего взгляда Чанбина, Феликс стонет-стонет-стонет, не боясь горла сорвать. И это лучшие звуки, что слышал когда-либо Чанбин.

Но потом Феликс начинает смущаться и отводить взгляд, что Со категорически не нравится. Он немного отстраняется, всем нутром чувствуя чужое разочарование и возмущение, и хрипло произносит.

— Не смей смотреть куда-либо, кроме меня.

И Феликс слушается. Он же хороший мальчик. И куда ему спорить с Чанбином? Никуда, правильно. Поэтому он просит больше и да-да, вот так ещё раз, господи, как приятно. Поэтому готов кончить только от вида как Чанбин ему отсасывает, смотря своими тёмными, полными возбуждения глазами.

И стонет-стонет-стонет. Особенно когда Чанбин заглатывает совсем и приятно так сильно. Феликс сжимает волосы на затылке Бина, до боли тянет даже порой, но всем сейчас всё равно на такие мелочи. А Чанбин послушно сосёт, берёт глубже, творит языком такое, что слов не находится.

— О господи, да… господи… Чанбин… — Феликс почти что хнычет, толкаясь в чужой рот. Ему так чертовски приятно, так хорошо, даже сил сдерживать стоны и всхлипы нет. — Чанбин, пожалуйста… я тебя люблю… ох чёрт… да…

Глаза Бина расширяются, когда он слышит это странное… признание? В такой момент, серьёзно? Чанбин ничего не может с собой поделать, его сердце сжимается от какой-то нежности, которую способен вызывать только Феликс. Его потрясающий малыш.

Ещё немного и Ли кончает прямо в рот старшего, простонав его имя. Не смотря на собственное возбуждение, Чанбин сплёвывает большую часть спермы в стакан, клянясь его сейчас же и помыть, остальную проглатывает, облизывая губы, вызывая этим смущённый стон, и терпеливо укладывает младшего на диван, помогая вытереться и стягивая боксеры полностью. Феликс благодарно смотрит на него и смущённо улыбается.

— Я тебя тоже, Феликс, — негромко говорит Чанбин, целуя в висок. — А теперь мне надо разобраться с собой.

Он кидает в посудомойку посуду и уходит в душ, где снимает напряжение рукой. Сейчас требовать чего-либо от Феликса Со не может. Нет, может, конечно, но не хочет. Всё же его цель была доставить приятное Феликсу, а не наоборот. И даже так Чанбин полностью доволен и удовлетворён. Вспомнив как красиво стонал Ли, как краснел, как стонал его имя, Со кончает.

Быстро вытершись полотенцем и накинув на себя футболку и трусы, Чанбин возвращается в гостиную, где Феликс уже успел задремать. Не долго думая, Со ложится рядом и обнимает со спины своего мальчика, утыкаясь в изгиб его шеи, где скоро точно появится куча засосов.

Сейчас всего пять часов вечера, но чёрт с ним, разберутся с такой проблемой как-нибудь потом.

***

Феликс просыпается, на удивление, только под утро. Как и Чанбин. Видимо, недосып и усталость сделали своё дело. Ну как под утро… часа в четыре ночи-утра. Просыпается и не сразу понимает, что вообще происходит. А вот то, что с ним рядом лежит горячий, как печка, Чанбин, обнимая крепко, это он понимает. И не может не улыбнуться этому.

А потом вспоминает то, что было вчера, и замирает.

— Блять… — единственное, что вырывается.

В такой опасной ситуации он надрался в дерьмо и потом… о господи…

Чанбин тихо смеётся вдруг и чешет младшего за ухом.

— Добро пожаловать во взрослую жизнь.

От такой формулировки Феликс заливается краской. Все события вчерашнего дня приходят кусками и переворачивают что-то внутри Ликса. Следом вспоминается и произошедшее у Чана. Минхо тот самый парень, который «угрожал» Чану. В голове не укладывается… А ещё, похоже, Минхо друг Чанбина.

И Феликс это понял ещё когда выходил от Чана. И пошёл к Чанбину именно поэтому. Только он может защитить его от своего же друга.

Чанбин, словно поняв что-то, резко становится серьёзным. Садится на кровати, потом и вовсе встаёт, что повторяет за ним младший.

— Что такое?

И почему-то именно сейчас Феликс чувствует некоторое подобие уверенности.

— Я всё знаю. Поэтому я и тут.

Чанбин приподнимает брови.

— Ты будешь отрицать, хён?

— Нет, мне интересно почему ты, всё зная, пришёл ко мне, — Со более чем спокойно опирается спиной о столешницу и складывает руки на груди.

Вариант с отсутствием попыток оправдаться выбивает Феликса из колеи.

— Как давно знаешь?

— Феликс, — голос Чанбина неожиданно становится мягким и усталым. — Я не скрывал этого от тебя никогда. Но и не говорил. Подумай сам, если бы я не хотел, чтобы ты узнал это всё, смог бы ты так легко достать информацию обо всём? К слову, ты даже, в отличии от своего друга, не догадался проверить телефон на наличие жучков и прослушки.

— Хёнджин знает?.. — в горле Феликса застревает ком.

— Он знает, но не совсем то, что знаешь ты. А ещё у него довольно умный друг, — Чанбин хмыкает. — А ещё мой вопрос до сих пор висит в воздухе.

Феликс морщится.

— Ты бы не стал меня убивать или что-то такое. Ну… я надеюсь, — улыбка выходит очень нервной.

Тут Чанбин напрягается и поджимает губы.

— Я бы не стал никого убивать, Феликс, — поправляет его Со. — Кем ты меня считаешь? Убийцей, да? И поэтому пришёл сюда. Логично.

— Я не считаю тебя убийцей, — голос Феликса предательски дрожит.

— Поэтому ты всё время смотришь на дверь, — Чанбин устало проводит рукой по лицу. — Вчера я всё ждал когда ты сбежишь, а потом сам полез ко мне. Определись уже: я убийца и преступник или дружелюбный сосед Человек Паук.

— Не то и не то, — Ли закусывает губу. — И я… я тебя не боюсь.

— Боишься.

— Нет.

Чанбин резко встаёт со своего места и делает шаг к Феликсу и тот отшатывается, выдавая с потрохами.

— Вот видишь, Феликс.

Это звучит с таким разочарованием и грустью, что Ли чувствует себя предателем.

— Хорошо, я боюсь тебя, — сквозь зубы признаётся Ликс. — Но люблю я тебя больше… больше, чем боюсь, — его голос всё тише и тише.

И наступает тишина.

Сердце Феликса бьётся невероятно быстро. От страха, стыда, ожидания ответа или действий. Чанбин медленно подходит ближе и Феликсу приходится приложить все усилия чтобы не отшатнуться.

— Я знаю. Иначе бы ты попробовал сдать меня полиции. Конечно же, ты бы не смог ничего доказать и подобное, но попробовал бы хоть. А ещё я знаю когда люди врут. Ты не врёшь. У тебя всё на лице написано всегда, — Чанбин пожимает плечами и, сделав ещё шаг, прикасается рукой к щеке Феликса, поглаживая. — Но так сильно забоялся ты только сейчас.

— Пока я думал, что ты не знаешь, что я всё знаю, я чувствовал себя в безопасности, — дрожащим голосом признаётся Ликс.

— А сейчас нет?

— Меньше.

— Я не сделаю тебе больно, я говорил же.

— Я знаю… я знаю.

Слишком жалко звучит. Феликсу хочется провалиться сквозь землю.

— Сейчас всё идёт к чёрту, правда? — голос Чанбина звучит чертовски устало. — Правда. Уходи. Тебя никто не тронет, будь уверен. Ни за что.

— Что?

— Уходи, — настойчиво повторяет Бин.

— Я не хочу!

— Уходи, мне всё равно.

Это звучит настолько холодно, что Ли будто током прошибает. Откуда такая резкая смена настроения? Это не в духе Со.

— Я не хочу, — упрямо повторяет Феликс.

— Пожалуйста, уйди. Я не хочу тебя сейчас видеть, — Чанбина и самого перекашивает.