Кьянти для жертвы

Выглядит не так уж плохо, подумала Ханна, глядя в зеркало. Она собрала волосы в «конский хвост». Конечно, она уже и старовата для такой прически, но она собирается ехать с открытыми окнами, а когда доберется до места, резинку можно будет и снять. Потом она вернулась на кухню — последний раз наполнить миску Мойше, перекинула сумку через плечо и поспешила к грузовику, чтобы отправиться к озеру Иден.

Через двадцать минут Ханна припарковалась у обочины проселочной дороги, проходящей мимо коттеджа. Дом принадлежал семье Свенсен последние тридцать лет, ее дедушка и бабушка сдавали его в аренду каждое лето — это давало небольшой доход. Так же поступил и отец Ханны, когда получил коттедж в наследство. Ребенком Ханна проводила здесь пару выходных в год. Однажды эта поездка выпала на май, когда купаться в озере еще было холодно. Они провели несколько дней, наводя чистоту в коттедже и подготавливая его к приезду жильцов. Вторые выходные были в конце августа, сразу после мертвого сезона, когда поверхность озера Иден покрывалась таким толстым слоем водорослей, что Ханне не разрешали купаться. В это время коттедж готовили к зиме: перекрывали воду, продували трубы, закрывали двери толстым пластиком, чтобы защитить от ледяных зимних ветров, и убирали тарелки и столовую утварь в кладовку до следующего лета.

Ханна вздохнула, вспомнив детство. Она всегда мечтала пожить в коттедже в разгар туристического сезона, когда в крошечном продовольственном магазине продавали десять видов фруктового мороженого и кругом были дети из таких пленительных мест, как Айова или Висконсин, с которыми можно было купаться. Теперь она была здесь в разгар сезона, а у нее даже не было купальника. И мороженого ей нельзя, она ведь на диете. Иногда жизнь так несправедлива.

Ханна вышла из машины и заметила «вольво» Андреа. Сестра и племянница приехали рано. Машина Нормана тоже была здесь. И Кэрри. Делорес, наверное, пригласила всю семью, включая близких друзей. Это хорошо. В этой суете ей будет легче отвести Мишель в сторону и спросить о десятидолларовой купюре.

Подходя к стеклянной двери коттеджа, Ханна потянула носом воздух. Она ожидала уловить запах Мяса в Горшочке По-Гавайски или Мясной Лазаньи — блюд, которые мама любила готовить для гостей. Ханна не любила ни то, ни другое, но сами названия вдруг показались ей такими аппетитными. А из-за диеты не удастся даже попробовать. Ей можно только салат, и Делорес обещала, что его будет сколько душе угодно.

Навстречу Ханне вышел Норман. Сначала выражение облегчения на его лице озадачило Ханну, но потом она поняла, что он разговаривал с Делорес. Несомненно, мама задавала ему разные вопросы личного характера: почему он строит такой большой дом? есть ли у него какие-нибудь планы на будущее?

— Что, допрос третьей степени? — спросила Ханна.

— В общем, да.

— Тогда я вовремя.

— И не только поэтому, — улыбнулся Норман. — Билл с Майком поехали за пиццей и будут с минуты на минуту.

— Ты сказал, они везут пиццу?

— Да, и мама заказала одну низкокалорийную для тебя.

Ханна нахмурилась.

— Это противоречащие понятия. Как пицца может быть низкокалорийной?

— Может, в нее положат нежирный сыр?

— Это не поможет. Там все равно такая вкусная корочка, и острый соус, и пепперони, и колбаса, и оливки, и анчоусы, и…

— Постой, — сказал Норман, подавая ей платок. — У тебя слюнки текут.

Ханна взяла его и демонстративно вытерла лицо, хотя знала, что он просто дразнит ее.

— Я обожаю пиццу. Стоит мне укусить один раз — и вся диета коту под хвост.

— А может, тебе уже хватит худеть? Ты и так выглядишь исхудавшей.

— Да? — Ханна уставилась на него. В ее взгляде было чуть ли не обожание.

— Я, собственно, и раньше не считал, что тебе нужно сбрасывать вес.

— Не считал?

Будь они наедине, Ханна схватила и расцеловала бы его. Теперь она чувствовала, как на глаза наворачиваются слезы благодарности, и, чтобы скрыть смущение, решила отшутиться.

— А у тебя со зрением все в порядке?

— Двадцать на двадцать… в очках.

— В очках? Но ты же не носишь никаких… — Ханна прервалась и строго взглянула на него. — Ты же шутишь, да?

— Не совсем. Мне вообще-то нужно носить очки, но я перешел на контактные линзы пару лет назад.

— А вот и ужин! — объявила Делорес со своего поста у окна. — Майк и Билл подъехали. Кто хочет помочь им дотащить пиццу?

— Я хочу, — Ханна развернулась на каблуках и устремилась к двери. Если ей нельзя пиццу, так хоть удастся насладиться запахом, пока она будет нести ее к столу.

После ужина Ханна поставила на стол коробку с печеньем, а Делорес — остальной десерт. Маминым вкладом был огромный бочонок мороженого и полный ассортимент добавок и сиропов. Ханна взглянула на сливочную помадку и пожелала, чтобы при ней оказался набор амулетов для изгнания демонов-искусителей. Но на ней не было даже ожерелья из чеснока, поэтому, пока все жевали печенье и накладывали мороженое, она схватила за руку Мишель.

— Прогуляемся к причалу? — спросила ее Ханна. — Нужно поговорить.

— Конечно. Я съела столько этой низкокалорийной пиццы, что не осталось места для десерта.

— А с чем она все-таки была? — полюбопытствовала Ханна. Она все равно уже съела целую гору салата.

— Нежирная моцарелла, вяленые помидоры, куриная грудка и спаржа. Тесто тоже низкокалорийное, вдвое тоньше, чем обычно.

— И приходится съедать вдвое больше, чтобы наесться.

Мишель улыбнулась.

— Точно. Я обычно съедаю два куска, а сегодня съела четыре.

В дверях их догнала Андреа.

— Вам не нужна компания? Я тоже пропускаю десерт.

— Идем, — сказала Ханна. — Мы собираемся посидеть на пристани.

— О, отлично. Я поболтаю ногами в воде. Я сегодня обегала весь город, у меня лодыжки опухли.

— Идите вдвоем, — сказала Ханна, — а я поищу средство от комаров и догоню вас. Они вечером особенно кровожадны и могут нас живьем съесть.

Ханна побрызгалась средством, спускаясь по ступенькам на причал. Затем она передала баллончик Мишель, а Андреа протянула лосьон.

— Я помню твои слова об аэрозолях, поэтому принесла тебе лосьон.

— Спасибо, Ханна, — Андреа шлепнула комара, который обосновался у нее на руке. — Док Найт категорически против использования спреев во время беременности. Нельзя пользоваться лаком для волос, духами и даже кулинарным спреем.

Ханна засмеялась.

— Я не думаю, что кулинарный спрей так уж опасен.

— Это точно, — добродушно признала Андреа. — Билл брызгает им сковородку каждое утро, когда жарит яичницу. Но всегда дожидается, чтобы я ушла из кухни.

— Я думала, что ты готовишь ему завтрак, — удивилась Мишель.

— Так и было в первый год после свадьбы. Я делала болтунью по утрам, но Билл решил, что я сожгла слишком много сковородок. Теперь он сам жарит себе яичницу, а я делаю тосты.

Ханна хотела спросить, сколько же тостов удалось сжечь Андреа, но сдержалась и повернулась к Мишель.

— Ты ведь сегодня дала Лайзе десятидолларовую купюру?

— Да. Я забегала купить печенья для Карли, пока ты обедала.

— Ты не помнишь, откуда у тебя эта десятка?

— Не уверена, — Мишель секунду поразмыслила и покачала головой. — Вообще не помню. А зачем это тебе?

— Оказалось, что она была украдена из банка. Даг Грирсон нашел ее в специальном списке.

— Билл ничего об этом не говорил. А шериф Грант знает? — удивилась Андреа.

— Даг сказал, что сообщит ему, — Ханна повернулась к Мишель. — Вот почему так важно узнать, как и когда у тебя оказалась эта бумажка. Они хотят отследить источник.

— Уверена, что не привезла ее с собой. На автобусной остановке в Миннеаполисе у меня было четыре двадцатки из банкомата и пара купюр по доллару.

— А когда покупала билет, — спросила Андреа, — ты платила наличными?

— Да. Хотела бы я вспомнить, сколько он стоил. Думаю, почти двадцать долларов, так что мне не могли дать десятку на сдачу.