Так умирает все прекрасное (СИ)

Позади оленей и собак за невидимым барьером стояла обнаженная женщина с обезумевшими от страха глазами, прилипшими к заплаканному лицу прядями каштановых волос и открытым в немом крике ртом. Приглядевшись, я понял, что она заперта в маленькой камере, сделанной из звуконепроницаемого стекла, и, судя по тому, что меня женщина не видела, прозрачным зеркало было только снаружи.

Отсюда убийца наблюдает за ней, а у девушки нет никакой возможности его увидеть. Я вспомнил легенду об Актеоне — охотнике, который посмел посмотреть на обнаженную Артемиду, богиню охоты и Луны, пока та купалась, и она в отместку превратила его в оленя. Актеона загнали и разорвали его же собаки.

В желудках жертв нашли оленину. Все равно что Артемиду заставили бы есть ее собственных священных оленей…

Очертя голову бросаться к месту заключения Сесилии пока что не было нужды. Она кричала и всхлипывала, но прямо сейчас ее жизни ничто не угрожало, поэтому я сперва еще раз внимательно осмотрел комнату, заглянув во все углы. И только убедившись, что Джаспера здесь нет, осторожно подошел к клетке, пытаясь сообразить, как попасть внутрь. Сесилия скребла ногтями по скользкому стеклу и била, но нему ногами, потом наконец легла и обреченно съежилась на полу. Ее ужас отчетливо ощущался даже здесь, снаружи.

Вернувшись к темному проходу, я прошел вдоль внешней стены, пока мои пальцы не нащупали ткань тяжелого плотного занавеса.

От дыханья ночи бурной занавески шелк пурпурный

Шелестел, и непонятный страх рождался от всего… (13)

Надо процитировать это Джасперу. Он наверняка знает классику.

Я поднял штору и увидел, что за ней скрывался сводчатый проход в еще одну комнату, залитую зловещим красным светом.

Оригинально.

Я зашел внутрь и огляделся. Каменные стены и пол были обильно забрызганы каплями засохшей крови. В паре метров от меня возвышался высокий каменный алтарь, на котором стояла грязная хрустальная чаша, а рядом лежал жуткого вида нож с изысканной стеклянной рукояткой. И книга. Порванная, с обтрепанными краями, в мягкой обложке. Она совершенно не вписывалась в готичную обстановку комнаты. Я подошел поближе и присмотрелся, пытаясь в полутьме рассмотреть название. «Полное собрание сочинений Эдгара Аллана По».

Открыв книгу, я увидел изящно выведенное на форзаце имя — Вероника Халев, и, положив ее на алтарь, начал пятиться обратно к двери, но в этот момент боковым зрением заметил человека.

— ФБР! Стоять! — заорал я и направил на него пистолет.

Ну что ж, если до этого Джаспер не догадывался о присутствии посторонних в его святилище, то теперь у него не могло остаться сомнений. Сердце громко стучало у меня в груди. Я подошел к зеркалу и только тогда понял, что это задняя стенка помещения, в котором была заточена Сесилия. Это зеркало Джаспер развернул в другую сторону, скорее всего, из желания обеспечить себе лучший обзор на момент убийства. Кроме того, так женщинам открывался вид на страшный окровавленный алтарь, который напоминал им, что за судьба их ожидает. Поводив рукой вдоль стыка стекла и стены, я нащупал маленькую кнопку, нажал ее, и дверь открылась с тихим шуршащим звуком. Сесилия упала на пол и закрыла лицо руками.

— Пожалуйста, пожалуйста, — умоляла она. — Пожалуйста, я не видела вашего лица. Отпустите меня. Я никому ничего не скажу, просто отпустите меня, пожалуйста, отпустите меня… — Ее мольбы перешли в рыдания.

— Сесилия, меня зовут Фокс Малдер. Я из ФБР и собираюсь забрать тебя отсюда. — Я показал ей значок.

Она покачала головой, не поднимая на меня глаз.

— Нет-нет-нет-нет, вы меня не обманете. Я не смотрю на вас, не смотрю, вы не заставите меня… — Она начала раскачиваться взад-вперед.

— Сесилия, вставай! Надо выбираться отсюда! — Я попытался рывком схватить ее за руки, но она забилась в угол и начала что-то монотонно бормотать про себя.

Я оглянулся и бросил удостоверение к ее ногам, но девушка его проигнорировала. Я выругался и сел на корточки рядом с Сесилией, направив пистолет на вход в камеру, поднял удостоверение, и она вздрогнула, когда я всунул его прямо ей в руки.

— Просто взгляни, Сесилия, взгляни на значок, — убеждал я, не отрывая взгляда от двери.

Не знаю, сколько она набиралась храбрости, чтобы выполнить мою просьбу, но мне показалось, что прошла вечность, прежде чем до меня наконец донесся ее шепот:

— О Господи, я уже не верила, что кто-нибудь когда-нибудь придет. — Она дотронулась до моей руки, поначалу неуверенно, но затем сжала ее так сильно, что костяшки ее пальцев побелели.

Я помог ей встать, и Сесилия прижалась ко мне. Мы практически добрались до порога камеры, когда дверь закрылась.

Я знал, что это произойдет, с того самого момента, как зашел сюда.

Сесилия бросилась к двери и начала яростно стучать по ней кулаками, но я оттащил ее и тут заметил Джаспера, машущего нам с другой стороны комнаты. Динамик, висевший на стене, зашипел и ожил, и оттуда послышался его жизнерадостный голос.

— Здравствуйте, агент Малдер. Вы ни на секунду не поверили в мою историю про Лео, так ведь?

— Рад встрече, Джаспер. Твой приятель Рик тоже здесь?

Я пнул стекло ногой, и мой ботинок спружинил от него, как резиновый. Стоявшая за мной Сесилия начала дрожать. Я снял куртку и рубашку и протянул их ей. Она с благодарностью посмотрела на меня и оделась.

— Я не вижу вас отсюда, агент Малдер, но на всякий случай — не пытайтесь стучать по стеклу. Сесилия вам объяснит, что ничего хорошего из этого не выйдет. Она таким образом сломала три пальца на ноге. Правда ведь, Сесилия?

Я обернулся и посмотрел на ноги Сесилии. Действительно, некоторые пальцы покраснели и опухли. Девушка пожала плечами.

— Я бы их сама себе отрезала, если бы ублюдок нас за это отпустил.

— И — нет, Рика здесь нет, — продолжил Джаспер, взяв в руки чашу и наполнив ее содержимым какой-то зеленой бутылки. — Думаете, он на такое способен? Я вас умоляю! Этот слабак даже лабораторную крысу убить не может.

Я прикоснулся рукой к холодной стене нашей тюрьмы. Стекло наверняка пуленепробиваемое, и если в него выстрелить, рикошет неизбежен.

Джаспер снова заговорил:

— До того, как вы с агентом Скалли приехали, Джек Уикэм рассказал, что вы что-то вроде эксперта по паранормальным явлениям, а значит, знакомы с гримуаром «Красный дракон»?

— Заклятие невидимости, Джаспер? Тебе это удалось?

Он улыбнулся.

— Вам бы очень хотелось узнать, да?

Он стоял в центре почти дорисованной до конца на каменном полу пентаграммы. Краской, насколько я мог судить, служила кровь.

— Ты пытаешься призвать дьявола? — спросил я. — Зачем?

Джаспер взял нож с алтаря и начал точить его.

— Когда мне было четыре, моя мать родила дочь, о которой всегда мечтала. Сестра прожила с нами до того момента, когда мне исполнилось восемь, а потом мать забрала ее, а меня оставила на милость отцу. Каждую ночь я просил Бога сделать так, чтобы отец напился до беспамятства и не смог избивать меня. Или использовать в качестве пепельницы. Или морить голодом, пока сам ел у меня на глазах, — за то, что я забыл выгрузить посуду из посудомойки. Бог ни разу не ответил на мои молитвы, агент Малдер. Или ответил на них отрицательно, не знаю. Так или иначе, на Бога я больше не полагаюсь.

Ну что ж, история до печального банальна: мать бросает сына, сын подвергается издевательствам, издевательства превращают его в психопата. Думаю, эту схему проходят на второй день обучения в Квантико.

— Кто из них был левшой? — спросил я Джаспера.

— Обе. Ненормальные суки.

— Ты называешь себя Алибек Халев, когда дело касается твоего… хобби. Вероника Халев — имя на книге. Полагаю, это и есть твоя мать.