Так умирает все прекрасное (СИ)

— Я не поклонница футбола. И не видела игру.

Уикэм выглядел глубоко возмущенным.

— А это законно? Мне кажется, пропуск Суперкубка государственным служащим должен расцениваться как предательство. Это как-то не по-американски.

— Она бунтарка, — сказал Малдер. — Может, начнем?

Уикэм пожал плечами.

— Начинать особо не с чего, честно говоря. Продолжаем делать то же, чем занимались вчера: перепроверяем личные дела и обзваниваем всех подряд. Я уже столько раз перечитал все эти бумажки, что написать серию биографических романов мне — раз плюнуть! Но вот идей у меня больше нет. Надеюсь, сегодня появится что-то более конкретное по поводу пластика, так что ждите звонка, агент Скалли.

Краем глаза я увидела, как Малдер многозначительно посмотрел на меня, и, сделав глоток кофе, сказала:

— Сегодня я поеду обратно в Вашингтон. Агент Малдер отвезет меня на поезд МАРК (4). Я просто хотела зайти и узнать последние новости, прежде чем попрощаться.

Уикэм был явно застигнут врасплох.

— Все в порядке?

Не очень-то приятно сознавать, что сейчас Малдер станет свидетелем представления, которое я даю каждый раз, когда лгу ему. Интересно, получится ли у меня теперь это провернуть, или каждая попытка будет обречена на провал из-за воспоминаний о вчерашнем утре?

— Спасибо, детектив Уикэм, все в порядке. Я сделала здесь все, что могла, но буду рада новой информации. Сейчас вам больше понадобятся умения агента Малдера. У меня есть дела в Вашингтоне, которые требуют моего присутствия.

Уикэм уселся на край стола.

— Такой у вас стиль работы, агент Скалли? Приехать, разбить пару сердец, а потом исчезнуть?

— Могу посоветовать хорошего кардиолога.

Уикэм засмеялся.

— Было необычайно приятно познакомиться. — Он протянул руку, я пожала ее от души и улыбнулась.

— Спасибо. И мне тоже. Только оставьте Швейцарию в покое, ладно?

— Я бы никогда на такое не пошел — лишить мир хорошего шоколада и фешенебельных школ-пансионов.

Я засмеялась и, отпустив руку детектива, посмотрела на часы.

— Нам пора, — сказала я Малдеру.

Он кивнул.

— Скоро вернусь, — бросил напарник Уикэму напоследок.

— Может, Лихтенштейн? — выкрикнул детектив нам в спину.

Желание плюнуть на все и довести дело до конца было до боли сильным, но я знала, что Малдер прав. Оставаться здесь безответственно и глупо. Я двинулась следом за напарником к машине, держась чуть поодаль и любуясь его суровым угловатым силуэтом в длинном пальто, казавшимся особенно четким среди всей этой холодной зимней мглы.

В постели, как и во всем другом, Малдер действовал поразительно эффективно и был предельно внимателен к деталям.

Пальцы Малдера на моих бедрах, они скользят по мне, будто я инструмент, на котором он учится играть. Он прижимает руку к моей спине, и…

Холодный воздух защекотал мне горло, я быстро прошла к открытой пассажирской двери и села в машину.

— Поехали, — сказала я, пристегнувшись и захлопнув дверь.

Малдер выехал на Президент Стрит. Утренний пейзаж погрузился в морозный туман, и на его фоне передние фары машины превращали весь мир перед нами в одну сплошную желтую дымку. Малдер вытягивал шею и тихо ругался, пытаясь разглядеть дорожные знаки.

— Я в состоянии добраться до дома сама, Малдер. На то и существуют машины напрокат.

Он продолжал пристально вглядываться в туман, даже не повернувшись ко мне.

— Мы уже это обсуждали, Скалли. Ты не сядешь за руль.

Я перенастроила обдув так, чтобы горячий воздух шел мне на колени. Влажный зимний холод пронизывал до костей, и я никак не могла согреться.

— С каких пор ты так полюбил командовать?

— С каких пор у тебя начала идти носом кровь и болеть голова?

Я вздохнула и устроилась поудобнее, засунув руки в рукава. Желания спорить уже не осталось. Поезд так поезд. Оставшуюся часть пути мы молчали.

Обычно Малдер начинает слишком сильно опекать меня, когда волнуется. Меня это всегда раздражало. Сначала я думала, что он просто не верит в меня и считает, будто я не могу ни с чем справиться сама. И лишь со временем, поняв, как потеря сестры изменила его мировосприятие, осознала, что на самом деле он сомневается не во мне, а в безжалостной энтропии вселенной.

Уголком глаза я наблюдала, как Малдер закидывает семечки в рот и меланхолично грызет их.

Где он сейчас в своих мыслях? Погружен в расследование? Или все еще в постели со мной?

Как маятник, неустанно путешествующий от прошлого к настоящему и обратно, я снова и снова возвращалась мыслями в то утро, к воспоминаниям — твердым и гладким, как галька под струей воды из чистого источника.

Он повсюду — его кожа, его запах, тепло его губ на моем плече, движения его тела, мое имя на его устах…

Помимо нескольких ночных кошмаров, в которых я видела ослепляющий белый свет и слышала жужжание дрели, все произошедшее после похищения Дуэйном Бэрри оставалось для меня загадкой. Тем не менее, это событие изменило мой характер самым непредсказуемым образом.

Но то, что произошло вчера, я помню. Эти воспоминания принадлежат мне. И я знаю, что они тоже изменят нас обоих.

Как именно — мне пока не известно.

— Приехали, — сказал Малдер, заезжая на стоянку.

Мы вышли из машины. Пока я натягивала кожаные перчатки, Малдер доставал из багажника мои чемоданы. В сером тумане едва-едва можно было различить очертания Кэмден Ярдз.

— Господи, что у тебя там такое? Скалли? Весит не меньше тонны. — Малдер посмотрел на меня игриво. — Опять прихватила сувенир из морга?

— Там был изумительный стол для вскрытий, вылитый Филипп Старк (5). Не смогла удержаться. — Я потянулась к чемодану и предложила:

— Давай я понесу.

Напарник оттолкнул мою руку и перекинул через плечо ремешок сумки.

— Почему бы тебе не позволить мне побыть мачо, хотя бы немножко?

Я улыбнулась и прикрыла рот рукой. Маятник на секунду остановился, и в моей голове промелькнуло очередное воспоминание — мы обнажены и двигаемся в медленном и неспешном ритме, в моих ушах звучит прерванный шепот слов любви…

Мы уже шли по платформе, когда вдруг я поняла, что у меня мало наличных, а автомат с билетами не принимает кредитки. Поэтому оставила Малдера листать журналы, а сама пошла искать банкомат и по возвращении обнаружила последнего целиком и полностью погрузившегося в чтение «Нью-Йорк Таймс». Я привлекла внимание напарника, легонько дотронувшись до его спины.

— Что, «Селебрити скин» (6) не оказалось?

Он перевернул страницу, по-прежнему не поднимая на меня взгляд.

— Нет. Как видишь, мои литературные вкусы претерпели некоторые изменения.

— Понятно. — Я опустила голову и прочистила горло.

— Эм… Поезд отходит через пятнадцать минут.

— Хорошо.

Малдер сложил газету так, чтобы она влезла в карман его пальто, снова взял мои чемоданы, и мы направились к поезду. Я подняла голову: туман жемчужными лентами оплетал фонарные столбы, создав вокруг нас жутковатую тишину. Платформа была практически пуста, за исключением подростка в красном пуховике, который торопливо докуривал сигарету, и мужчины в костюме и с чемоданом, возившегося с мобильным телефоном. Видимо, час пик уже прошел.

Малдер поставил чемодан около дверей и протянул мне сумку.

— Ну вот.

— Спасибо.

И мы стояли, как два идиота, засунув руки в карманы, не зная, как попрощаться. Так и будет теперь? — спросила я себя. — На простейшие дружеские порывы будет наложена печать того, что мы узнали друг о друге вчерашним утром?

Это просто глупо. Возьми себя в руки, Дана. Я похлопала напарника по плечу и опустила руку, чтобы на секунду коснуться его пальцев.