Шепчущий мрак

Я промолчала, отдавая должное ее проницательности. А Ирена снова взяла в руки карминное платье и начала его укладывать. Неожиданно я остановила ее:

— Не надо. Не убирайте его. Это платье околдовало меня. Не могу забыть его с тех пор, как увидела этот фильм "Шепчущий мрак". Я смотрела его не один раз. Как вы думаете, мисс Уорт страшно рассердится, если я как-нибудь надену его?

Ирена посмотрела на меня с удивлением:

— А ей и не обязательно это знать. Я проветрю это платье для вас и поглажу его. Вы будете в нем очень хороши, я не сомневаюсь.

Я поблагодарила ее и снова принялась за работу, опустившись на колени возле сундука.

Погруженная в собственные мысли, я рассеянно подбирала письма, разбросанные по полу. Внезапно мой взгляд наткнулся на строчки: "Моя дорогая Лора", написанные рукой отца. Я поспешно отвела взгляд и принялась складывать письмо. Подняв глаза на Ирену, я обнаружила, что она наблюдает за мной. Ее обычно суровое лицо выражало сочувствие.

— Можете прочитать их, если хотите, — предложила она.

Торопливо собрав письма, я засунула пачку в сундук, поглубже.

— Не хочу, они не мне адресованы. Не мне их читать.

Но Ирена не согласилась со мной:

— Как это не вам? Письма писали ваши родители, значит, то, что в них написано, относится также и к вам.

Я, не ответив, подобрала с пола те немногие вещи, что лежали возле меня, и опустила их в сундук.

— Пойду наверх, — сказала я со вздохом. — Она, наверное, ждет меня.

— Да, конечно, — отозвалась Ирена. — Я здесь закончу. А попозже приведу в порядок это платье для вас.

Но я не сразу встала с колен. Что-то меня беспокоило. Что-то, связанное с, сундуком. Подспудно возникло странное ощущение: чего-то не хватает. Неожиданно меня осенило.

— А где подсвечник? — воскликнула я.

— Подсвечник?

— Ну да, подсвечник с драконом. Вчера он был завернут в карминное платье, когда я вынула его из сундука. И я видела сама, как Лора положила подсвечник назад, в сундук. Она, похоже, расстроилась, увидев его. Но теперь его здесь нет.

— Может, миссис Жаффе забрала его? — предположила Ирена. Она говорила сдержанно, как видно умалчивая о чем-то. Убрав оставшиеся вещи, закрыла крышку сундука.

— Но зачем миссис Жаффе забирать этот подсвечник? — не унималась я.

И снова небрежное пожатие плеч вместо ответа.

— Мисс Холлинз, не лучше ли вам подняться наверх? Мисс Уорт не любит, когда ее заставляют ждать слишком долго.

Я была уверена, что Ирена знала что-то об этом подсвечнике и о том, какая причина заставила Дони его забрать. Но она держала свои мысли при себе.

Лора ждала меня, вытянувшись в шезлонге и сбросив туфли. По ее оживленному виду можно было сразу догадаться, что она не станет давать волю своим чувствам и ворошить такие больные темы, как изувеченный портрет и наглый поступок Дони.

— Как ты планируешь построить очерк, который пишешь обо мне? — осведомилась Лора.

— План созреет позже. Мне хотелось бы сначала собрать материал, и тогда я увижу, в какой форме изложить его. И конечно, следует учесть настроение публики — что именно ее интересует.

— Ты действительно веришь, что кому-то это любопытно?

Я видела, что Лора не кокетничает, напуская на себя притворную скромность. Она, видимо, и не подозревала, что ее имя в Америке все еще пользуется признанием:

— Дома ты считаешься легендой, — уверенно заявила я. — Так же, как и Грета Гарбо. И если ты когда-нибудь решишься принять участие в съемках еще одного фильма, люди восторженно отнесутся к этой затее.

Эта идея, очевидно, позабавила ее, Лора тихо рассмеялась:

— Хотелось бы тебе поверить. А теперь скажи-ка, что, по-твоему, привлекает публику? Что людям интересно узнать обо мне?

— Им наверняка захочется узнать, как ты сейчас выглядишь и что представляет собою твоя жизнь. Актеров всегда спрашивают, тоскуют ли они по тем дням, когда были знаменитыми, популярными. Пожалуй, с этого мы и начнем. Ты вспоминаешь об этих днях, скучаешь по ним?

Она прикрыла глаза:

— Я давно перестала тосковать по той жизни. Работа в кино, как тебе известно, — труд изнурительный. И по большей части нудный и вызывающий разочарование. Готовишься к какой-нибудь сцене, тратишь столько сил и времени на костюм, макияж и прическу. Затем наступает бесконечное ожидание. Иногда столько приходится ждать, чтобы отсняли сцену! Большей частью бывает несколько дублей, пока постановщик не выжмет из актеров то, что ему нужно. И всегда в среде киношников много ревности, соперничества, мелких дрязг.

Она говорила так, словно пыталась убедить саму себя.

— Представляю себе, как трудно найти верную интонацию и войти в образ при таких обстоятельствах, с обилием людей и всей этой суетой на съемочной площадке, которая только раздражает.

— Я научилась отключаться. Но я видела хороших театральных актеров, у которых ничего не получалось в кино…

Она помолчала, вспоминая, без сомнения, самые горестные события в своей актерской жизни.

— А что случилось, когда ты снималась в "Шепчущем мраке"? Пресса сообщала, что Майлз днем приезжал в студию и поссорился с Кэсом Элроем.

— У него не было оснований симпатизировать Кэсу или доверять ему, — неосторожно вырвалось у Лоры. — Кэс просто измывался надо мной в тот день. Что бы я ни делала, его все не устраивало. Я никак не могла ему угодить. Когда мы просмотрели отснятый материал, сразу стало ясно, что сцену придется переснимать.

— А зачем Кэс приехал на студию, ты знаешь?

— Он приехал из-за меня. Он знал, что я буду там. Но здесь, мой юный и лукавый репортер, мы подведем черту. По этой дороге мы дальше не продвинемся ни на шаг.

Проворно переключившись на другую тему, я решила про себя, что на один шаг я все-таки продвинулась.

Ты можешь вспомнить какие-нибудь отдельные сцены, в которых ты играла, легенды, связанные с ними? Расскажи что-нибудь о других постановщиках и актерах, — предложила я.

Она начала рассказывать свободно и с удовольствием, и впервые нам было легко друг с другом.

Когда Лора умолкла, чтобы сделать передышку, я наклонилась к ней, восторженно глядя на нее:

— Ты должна вернуться в кино! Публика только этого и ждет. Подумай, как великолепно ты будешь выглядеть на экране. Все толпами помчатся смотреть на тебя — в Америке, в Европе, во всем мире! Кинотеатры будут переполнены.

Она посмотрела на меня темными, слегка запавшими глазами, губы ее разжались, дыхание участилось. Мысленно она представила себе свое возвращение в кино. Затем покачала головой:

— Это все позади. Я слишком стара, чтобы возвращаться.

Я пыталась убедить ее, что она выглядит всегда так, как ей захочется, — любой возраст ей по плечу. Она — Лора Уорт, и старость ей не грозит. Мой голос дрожал от возбуждения.

Она горестно улыбнулась, и я увидела, что страсть к актерскому ремеслу все еще жива в ней. Возможно, ни одна титулованная актриса не способна навсегда утратить эту страсть, а в случае с Лорой пламя просто загасили.

Ее глаза наполнились слезами.

— Ты заставляешь меня почувствовать, что я еще жива и могу вернуться в кино после всего, что было. Искусительница. Но я не должна тебя слушать. Я знаю, это несбыточная мечта.

Но я сама уже разошлась не на шутку. Расхаживая по комнате и разглагольствуя, я оживленно жестикулировала, отвергая ее возражения. Я убеждала ее, что возвращение Лоры Уорт в кино очень легко устроить. Обронить словечко в одном месте, в другом месте намекнуть, в третьем — напомнить. Результаты самые благоприятные — публика наэлектризована, отовсюду поступают предложения. Господи! Да Лора, без сомнения, сможет сама выбирать себе киностудию!

Случайно мой взгляд упал на картину, написанную Гуннаром Торесеном, — корабль, ныряющий В пучину между волнами. Глядя на нее, я уже в который раз задавала себе вопрос: выплывет ли корабль, измученный борьбой со стихией?

Лора внимательно посмотрела на меня и робко, с надеждой произнесла: