Ночные животные (СИ)

- Не похоронили. Это же кусок металлолома. Просто выбросили.

- Ты мой «порш» не рассматривал с таким интересом, как эту рухлядь. – Проворчал Арт и остановился рядом с другом, сцепив перед собой руки. – Выглядит плачевно.

- Не выдумывай.

- Мы попытаемся от кого-то удрать, а эта тачка развалится по дороге.

- Мы не для гонок автомобиль ищем, – напомнил Ромал, покосившись на блондина. – К чему удирать? Машина нам нужна для экономии времени, а не для соревнований.

- Заведите ее для начала. Она, может, холостыми стреляет.

- По себе не суди.

Костя прыснул со смеху, а Арт ударил его по плечу и рыкнул:

- Не нарывайся, вортако. Чушь несешь. Я холостыми с одиннадцати лет не стреляю.

- Что за холостые? – С переднего сидения поинтересовался Даня.

- Давай, гений, объясни-ка ему, чем ты там в одиннадцать лет занимался.

- Шутки у тебя не смешные.

- Я учился у мастера, – совершенно серьезно оправдался Ромал.

- Комплексы у тебя просто, вот и все. У кого, что болит, тот о том и говорит.

- Ты серьезно это сказал? – Костя помотал головой и рассмеялся. – Жестоко… вот это ответ, всем ответам ответ, по местам все расставил, меня заткнул. Проводи мастер-классы.

- Как же ты раздражаешь, вортако! – Прорычал Артур и вновь толкнул Костю, но тот в сдающемся жесте приподнял перепачканные в масле ладони и растянул:

- Ладно-ладно, прости, иду на мировую.

- Не доставай. У меня рука еще болит, но я все равно врежу ей, как следует.

- Да серьезно, выдохни, я беру свои слова обратно. Хотя… – Костя прищурился и так заулыбался, что лицо у него едва не треснуло. – Как там говорят? Ну, ты в курсе. Слово не воробей, вылетишь – не поймаешь?

Он все-таки расхохотался, и блондин вновь толкнул его по плечу. Правда, затем сам рассмеялся и бросил:

- Идиот.

Машина работала отменно, несмотря на древний вид. Костя весь испачкался, возясь с двигателем, потом продиктовал, что нужно будет купить на заправке. Арт помалкивал и мотал на ус замечания Ромала. Сам он двигатель никогда не разбирал, масло не менял. Да и жидкость для мытья окон ему заливали в салоне. Антифриз он видел лишь на прилавках, о бачке гидропривода сцепления он даже не слышал. Другими словами, любовь к тачкам у него появилась благодаря игре «Need for speed », а не копанию в сердцевине автомобиля.

Вскоре к ребятам присоединилась Алина. Она укуталась в куртку и остановилась на пороге, скептически наблюдая за тем, как Ромал закручивает какие-то винты огромным и увесистым гаечным ключом. Даня и Артур стояли поодаль, не произнося ни звука. То ли они понятия не имели, чем занимается Костя, то ли боялись предлагать свою помощь.

«Возможно, нечто похожее происходит у женщин на кухне », – подумала Алина.

- А почему ты не сказал, что завтра у вас встреча выпускников? – Внезапно спросила девушка и повернулась к Дане. Тот растерянно округлил глаза. – Твоя мама описывала это мероприятие, как нечто грандиозное. Городская традиция, событие года…

- Встреча выпускников в октябре? – Прищурился Артур.

- Странно, верно? Обычно в начале февраля.

- В Кингисеппе свои правила, – пожал плечами Волков.

- Ты пойдешь?

- Нет.

- Почему же? Мы ведь все равно приехали.

- Я не вижу смысла, – честно признался Даня, сцепив в замок пальцы.

- Увидишься со своими одноклассниками, – задумчиво проговорила Алина, – разве это плохо? Повеселитесь, вспомните былое.

- Я ни с кем особо не дружил, с выпускного ушел сразу после вручения дипломов.

- Как это так? – Чуть ли не в ужасе переспросил Селиверстов.

- Я тоже не заморачивался, – послышался приглушенный голос Кости. Он порывисто выпрямился, вытер со лба испарину и повел плечами. – Забрал картонку и пошел домой. У некоторых о школе не самые приятные воспоминания, вортако. Отсидел срок, и славно.

- Неправильные у вас какие-то были школы.

- Школы у всех одинаковые, люди в них разные.

- Режим механика – выключен. Режим философа – активирован.

- Но так и есть. – Ромал остановился под тусклой лампой и развел руками в стороны. – Я в школе многому научился, да, алфавиту и хуку с правой. Научился лицемеров видеть за километр, вещи прятать, заходить в класс со звонком, чтобы не нарваться на проблемы.

- А как же перерывы на обед и прогулы с друзьями? Как же дискотеки, мать вашу!

- Я не ходил на них, – отозвался Даня, и Селиверстовы одновременно застыли, будто их сразила молния. Алина, крадучись, подошла к Волкову и прищурилась.

- Не ходил… на дискотеки? Не ходил… в смысле, никогда?

- Никогда.

- Боже мой, но почему?

- Не знаю, – растерялся Даня. Он не ожидал, что девушка так отреагирует. – Я плохо танцую, меня никто не звал, и я слышал, на дискотеках ставят медленные композиции…

- Он слышал , – воскликнул Артур и прикрыл руками лицо, – он слышал!

- Это что-то важное?

- Важны ли медляки в школе? – Переспросила Алина и усмехнулась. – Да некоторые ради них учатся. Я всю жизнь мечтала потанцевать с парнем под «Вдох-выдох». Но…

- Не сложилось? – Костя с интересом уставился на шатенку.

- Нет, конечно. Покажите мне счастливицу, которая танцевал на дискотеке с парнем, который ей нравится. Я хочу пожать ей руку. Меня вечно приглашали не те, кто нужно. И вечно не под ту песню, какую хотелось. В этом я полная неудачница.

- Тогда какой смысл в дискотеках? – Запутался Волков.

- Это весело, вот и все, – отозвался Селиверстов. – Такого больше не будет, мы уже не сможем сходить с ума так, как сходили тогда, теперь все иначе, все серьезно. В школе можно было жить на полную катушку и не бояться последствий, потому что школа – это идеальное время для ошибок, безумия, для снятия проб и дегустации. Я был счастливым тогда, самым счастливым. А взрослая жизнь, эта хваленая суровая реальность… как бы я хотел послать все это к черту и вновь стать недалеким подростком.

Ромал недоуменно вскинул брови. Пожалуй, давно он не видел проблеск истины в словах Артура, проблеск правды. Разговоры о прошлом ранили его. Но почему?

- Я бы совершенно другими словами описал свою школьную жизнь… – пробормотал Костя и вернулся к пыльному двигателю, лишь бы сменить тему. Он не понимал, отчего в глазах Селиверстова загорелась печаль, и не знал, как он сможет ее потушить, да и стоило ли вмешиваться?

Артур нахмурился. Алина включила магнитолу и подошла к брату, улыбаясь робко и грустно. Она прошептала:

- Устроим дискотеку здесь, м?

Арт покачал головой.

- Пойду, подышу.

- Я с тобой.

- Лучше нашего Робинзона научи танцевать, – отмахнулся он, – а я скоро вернусь.

Из колонок послышалась негромкая музыка, за Артуром закрылись жутко скрипучие двери, а Ромал вдруг выпрямился, заметив, как побледнела Алина.

Теперь это было по-настоящему странно.

Одно дело, когда себя накручивает сам человек, но если за него переживают близкие люди, если они теряют дар речи и пугаются – дело действительно нечисто. Тут уже ничего не выдумаешь, не спишешь поведение человека на происки его фантазии или самооценки.

Костя колебался какое-то время, но потом все же отбросил тряпку, накинул куртку и под удивленным взглядом Алины вышел из павильона.

Артур стоял у стенки, вдыхая дым от сигареты. Он затянулся, облокотился спиной о холодный корпус металлической коробки и уставился куда-то вдаль. Говорят, в мире есть баланс черного и белого. Плохого и хорошего. В жизни Арта все было слишком идеально, и ему пришлось расплатиться по счету самым неприятным образом. Некоторым удар, из-за которого у блондина подкосились ноги, показался бы дуновением ветра. Но Артуру не хотелось оправдываться, защищаться, спорить. Его мир разрушился, и неважно, сильным его считали окружающие или слабым. Он просто очнулся… и жизнь отыгралась, показала свое истинное лицо.

Костя подошел к блондину и небрежно спросил:

- Еще остались?

- Валяй.

Селиверстов отдал сигареты Ромалу, и вскоре они оба стояли в темноте, выпуская в небо белые клубы дыма. Костя не торопился начинать разговор, он исподлобья взглянул на парня и отрезал: