Тигр всегда нападает сзади

– Да чего там непонятного. Все как у всех. Я пришел на рынок со своими новациями, со своими идеями и начал мешать тем, кто в этом бизнесе уже давно подвизался. Естественно, мне предложили убраться. Решительней и дольше всех мне доставлял неприятности Олег Чернов. Не могу сказать, что все закончилось полным взаимопониманием, но рынок мы более-менее разделили. Знаете, как говорится – я не стригу овец, а он не дрессирует собачек.

– Это как? Можно понятнее объяснить?

– На некоторые виды работ привилегия у него. А на некоторые – у меня.

– Ясно. Прочтите и распишитесь. Имейте в виду, что уголовное дело по факту покушения на вас все равно будет возбуждено. Да, и еще: вас позже вызовет следователь. А сейчас поправляйтесь.

– Спасибо и на том.

Едва полицейский ушел, Кира подсела к кровати Алексея и, выставив на тумбочку продукты, которые привезла, озабоченно спросила:

– Лес, а ты уверен, что никто из твоих конкурентов не мог этого сделать? Что-то мне твой Чернов не нравится.

Он поморщился и махнул здоровой рукой:

– Кира, не заморачивайся. Вот веришь, я не знаю, кто это сделал. Но представить, что спустя два года Олег нанял кого-то или выстрелил в меня сам, – я никак не могу. Если бы ему хотелось мне насолить, он сделал бы это раньше, а не ждал так долго.

– А ребята из группы «Адажио»? Конфликт с ними еще довольно свежий.

– Кстати, Макс тогда извинился перед девушками, которым нагрубил. Нормальные они ребята, ну выпили, занесло чуть-чуть. Но во всем же разобрались.

– Тогда даже не знаю… Слушай. А тебе бисквит можно? Я по дороге пирожные купила, свежие совсем, только-только привезли.

– Кирочка, у меня легкое огнестрельное ранение, а не кишечная инфекция. Мне все можно.

– Ну, мало ли. Я решила, что лучше все-таки спросить, – она достала термос, налила в чашки чай и вытащила коробку с пирожными.

Лес смотрел на нее не отрываясь, любуясь ею.

Через десять дней Алексея вызвали в Следственный комитет.

Следователь Анохин, лопоухий и редкозубый, сидел за столом, ковыряясь зубочисткой в зубах и мерно клацая мышкой. Судя по сосредоточенному выражению лица, на мониторе у него был разложен пасьянс «Косынка».

Вопросы его почти ничем не отличались от тех, что задавал в больнице полицейский, – кто, почему, зачем, отчего… Спросив напоследок, не вспомнил ли Алексей чего-нибудь такого, что могло бы послужить новой версией, и получив отрицательный ответ, следователь подписал протокол допроса.

– Предыдущие версии нападения на вас мы отработали, – с тяжелым вздохом сказал он, – у обоих подозреваемых стопроцентное алиби. Максим Сторс был в то время со своей группой на гастролях в Магадане, а Олег Чернов уже второй месяц находится в командировке. В Амстердаме. Если что вспомните или возникнут какие-то проблемы – обязательно сообщите.

Алексей согласно кивнул и с чувством глубокого облегчения вышел на улицу. Все-таки есть в этих стенах что-то давящее, тягостное. Он поймал себя на мысли, что никогда не хотел бы не только работать тут, но даже просто появиться еще раз.

Глава 9

Настоящее время. Следственный изолятор

– Расскажите мне подробнее о вашем ранении. Как это произошло?

– Это случилось около двух лет назад, в сентябре. Мы вышли с Кирой из поезда, прошли вперед по перрону. Выстрел раздался, когда мы уже вышли из здания вокзала. Такой, знаете, глухой хлопок. Я даже не сразу понял, что произошло, просто вдруг возникла резкая боль в боку.

– Что-нибудь запомнили тогда?

– Я – нет. Но вот Кира говорила, что видела темный автомобиль и запомнила две цифры из его номера.

– Кого-нибудь подозреваете?

– Нет.

– А что сказали в полиции? Пытались они найти автомобиль?

Алексей усмехнулся:

– Решили, что номера были съемные, и дело закрыли.

– А у вашей жены возникли какие-нибудь подозрения, кто бы это мог быть?

– Помню, она сказала, что это мог быть ее бывший муж Андрей, точнее, нанятый им человек. Но потом хорошенько подумала и решила, что все-таки это маловероятно. То есть в меня попала шальная пуля.

– Чем ваша жена руководствовалась в своих выводах?

– В тот же день, только чуть позже, застрелили какого-то крупного бизнесмена. Вот Кира и провела параллель между покушением на меня и тем убийством. Хотя, я понимаю, все это выглядит притянутым за уши.

– Ну почему же. Чисто гипотетически все может быть. Я подниму дело и посмотрю результаты экспертизы. Надеюсь, удастся что-нибудь нарыть. Не могу избавиться от ощущения, что и это покушение на вас, Алексей, и пожар на вашей свадьбе как-то связаны с дальнейшими событиями. Вам так не кажется?

Лес пожал плечами:

– Да мне казаться может все, что угодно. Толку-то что?

Год и семь месяцев назад. Конец сентября

– Бог мой, Лика, прекрати дымить в моей машине! – возмутилась Кира, быстро открывая окно и размахивая рукой.

– Подруга, ты слишком жестока. – Лика ухмыльнулась и даже для приличия не изобразила, что собирается выкинуть сигарету. Напротив, она с наслаждением затянулась и, изобразив на лице скорбь, с немецким акцентом произнесла: – Курить я начала во время войны. Это и сохранило мое здоровье.

– Марлен Дитрих. Какое отношение к ее высказыванию имеешь ты?

– Как?! Ты разве не знаешь! А еще подруга называется.

Лика нахохлилась и засопела.

– Ладно уж, рассказывай. Хватит кокетничать.

– Вот ты все-таки бездушной какой-то бываешь. Даром что писатель. Как тебе вообще удается такие впечатляющие любовные сцены писать?

– Я там вся и выплескиваюсь, на жизнь ничего не остается. – Она показала правый поворот и прибавила скорость.

– Мне, выходит, в работе артистизма не хватает. То-то меня по жизни несет. В общем, не буду больше нудить, излагаю кратко…

– Да уж, пожалуйста, – иронично поддела ее Кира, прекрасно знавшая подругу. Лика кратко никогда не умела говорить.

– Как ты помнишь, мой аристократ мне ровесник. Живет с бабой на пятнадцать лет его старше…

Кира поморщилась и покосилась на Лику:

– Ты что, пьяна?

– Я?! А, ну да. Немного. Ладно, не перебивай, мне и так тяжело. Бросить он ее не может, потому что чем-то там особенным по гроб жизни ей обязан. Мало того, прикинь – он ей никогда не изменял до меня! Три ха-ха. Так я и поверила.

– А я верю, – возразила Кира, – ты-то у нас девушка знойная, любого соблазнишь.

– Не ерничай.

– Я на полном серьезе. Не могу представить мужчину, который бы устоял перед тобой.

Лика загрустила.

– Ага. А я могу. Дальше слушай. В общем, у моего аристократа чувство вины, от которого его плющит и колбасит. И меня угораздило в него втрескаться. Нипадецки, – Лика хотела всхлипнуть, но сдержалась. – Появляется моя радость опять как ни в чем не бывало. Прости, люблю, то-се. Я ему говорю: приезжай, раз любишь! Так он взял и приехал. Провели искрометно время, зажигали по всем клубам и кабакам, а потом его опять, вероятно, загрызла совесть, и он… снова пропал. Сижу, как дура, одна. Теперь уже в Москве, представляешь?!

Она делано басом захохотала. Потом затушила сигарету и достала новую.

– В окно хотя бы дыми, будет потом месяц салон вонять, – проворчала Кира.

– Слушай дальше. Звонит он мне уже из Лондона. Опять лепечет что-то, дескать, не мог сообщить, срочно нужно было вылетать…

– У твоего Чарльза с башкой не все в порядке, вот что я тебе скажу.

– Ты слушай. Он опять появился в аське, сидим, ночи напролет болтаем. И опять – ба-бах, прямо посреди разговора выключился и исчез на три дня. И вот я сижу, реву, а у самой их разница в возрасте из головы не идет. Как это так, думаю, я же лучше!!! И, видно, чтобы я побывала в ее бабкиных галошах, ко мне стали малолетки всякие липнуть. Причем как началось, так и продолжается. Половозрелые дети прохода не дают. И так меня это все достало, что я с горя пустилась во все тяжкие. В общем, закрутила в отместку роман. И тут мой аристократ появляется снова. Дескать, люблю, не могу, опять к себе в Лондон зовет. Бомбардирует звонками, я не пропал – а работал, дескать. Я взяла паузу и молчу. А на душе противно… – Она захлюпала носом и достала платок. – Вот что мне делать, а?