Луны волшебное сияние

— Как ужасно болеть корью, будучи уже подростком, — вмешался Колин. — У меня была корь в пятнадцатилетнем возрасте, и я чувствовал себя ужасным ослом.

Джейн глянула с благодарностью, не сомневаясь, что от него не укрылись старания Клер уязвить ее. А может, он заподозрил Джейн в самозванстве? Но эту мысль она отбросила тут же и, решив, что он защищает ее все-таки по доброте сердечной, еще раз ласково улыбнулась.

— Мы идем на берег, — сказал Колин, — и намерены весь день провести в спортклубе. Хотите с нами?

Джейн кивнула, лелея надежду, что Стефен тоже согласится. И заметила, как он идет в их сторону.

— А я уж боялся, вы пойдете на берег без меня, — он обращался ко всем, но смотрел только на Джейн.

— Да что вы, голубчик, куда ж мы без вас? — протянула Клер и, встав, потянулась, как кошка.

Облегающие брючки подчеркивали весьма соблазнительные изгибы, притягивающие восхищенные взгляды мужчин; Стефен не был исключением. Джейн даже почувствовала укол ревности, но, не подавая виду, пошла к трапу и принялась спускаться.

Если Канны ей понравились, то Монте-Карло она была просто очарована с первого взгляда. За широким променадом по одному склону холма несколькими ярусами взбегали медово-золотистые дома, а другой склон защищала огромная скала, вершину которой венчал сказочный замок с разноцветными каменными башенками и караульными будками.

— А не прокатиться ли нам сперва? — предложил Колин. — Если Джейни раньше никогда не была в Монте-Карло, то, наверняка, с удовольствием посмотрит город.

Джейн кивнула, и он подозвал два фиакра. К огромному ее разочарованию, Стефеном завладели молодожены из Техаса, но зато, к немалой радости, Клер пришлось присоединиться к ним с Колином.

Лошади двинулись неспешным ровным шагом, и следующие несколько часов прошли в неторопливой поездке по живописным окрестностям. Джейн начала понимать, почему здешние места называют "краем пальм и мимоз": в воздухе разливался аромат цветов, и, на какую бы узкую дорожку они ни сворачивали, везде неизменно мерцали цветы и лежала тень от пальм. Но от слишком ярких красок — пронзительной белизны, сияющей зелени и синевы — Джейн вскоре ощутила боль в глазах и даже обрадовалась, когда все решили сделать остановку в небольшом городке в Монако и пропустить по бокалу.

Сидя на променаде под большим зонтом в веселенькую полосочку, Джейн рассматривала гавань, с удовольствием наблюдая, как грациозные лодки, словно лебеди, степенно и торжественно передвигались по синей глади моря. За ними, на фоне Монтажеля, тесно жались друг к другу домики с красными крышами, кремовыми фасадами и ставнями, окрашенными во все цвета радуги.

Покончив с напитками, они снова проехались и по побережью, и по Монте-Карло. Джейн очень удивилась, узнав, что город занимает всего несколько сот квадратных ярдов и состоит по большей части из отелей и ресторанов и лишь в центре находится красивая площадь, на которую выходит фасадом знаменитое на весь свет казино. Сказочный Монте-Карло, дом родной для богатых, несбыточная мечта для бедных!

До спортклуба они добрались только к полудню и расположились у бирюзового бассейна, бортики которого были уставлены белыми креслами под яркими зонтами. Играл оркестр, и между загорелыми мужчинами и женщинами сновали официанты.

Обед прошел весело, блюда перемежались легким вином и еще более легкой, ни к чему не обязывающей болтовней, после чего все вернулись на пляж и переоделись в купальные костюмы.

Джейн была в неизменном бикини, на сей раз отделанном вышивкой и алым кантом. Широкий красный обруч удерживал светлые волосы, а из позолоченных босоножек задорно выглядывали ноготки, покрытые алым же лаком.

По сравнению с бронзовокожей Клер, Джейн казалась бледноватой, но, тем не менее, была довольна гораздо больше идущим ей медово-золотистым загаром и, вообще, своей наружностью и не без удовольствия ощущала на себе восхищенные взгляды. Переодеться успел только Стефен, и хотя Джейн уже видела его в плавках, но все же не могла не залюбоваться смуглым крепким телом. Впервые ей попадался человек, чей облик так соответствовал внутреннему содержанию, а внешность можно было бы описывать точно теми же словами, что и характер. Широкие плечи и грудь, узкие бедра и крепкие мускулистые ноги говорили о порывистости, энергии и силе, а мощная колонна шеи и гордо посаженная голова с жесткими черными волосами свидетельствовали о самолюбии, восприимчивости и чувственности.

Оба они с одинаковой жадностью и пристальностью рассматривали друг друга, и Джейн, вдруг осознав это, вспыхнула, как маков цвет.

— Вот не знал, что девушки еще не разучились краснеть, — прошептал он. — Странная ты все-таки, Джейн.

— Тебе не нравится моя странность?

— Более чем нравится, как тебе хорошо известно. — Он дождался, пока она уляжется рядом на матрас. — Смешно, но, пообщавшись с тобой, я понял кое-что… а ведь раньше отказывался признавать…

— Что же именно?

— Что газеты могут лгать!

Джейн расхохоталась.

— По убеждению моего отца, они лгут постоянно!

— Как владелец немалого числа газет, не могу с этим согласиться, — усмехнулся он. — Серьезно, ты совершенно не похожа на то, что я ожидал увидеть.

Он опять повторялся, а ее вновь охватило беспокойство при мысли о том, что же будет, если откроется правда. Сможет ли чувство к ней возобладать над самолюбием или окажется слишком хрупким и не выдержит удара, когда выяснится, что она вовсе не богатая наследница? Причем главным-то ударом окажется, скорее всего, не отсутствие миллионов: это Стефен как раз может простить, если любит. А вот чего он простить никогда не сможет, так это обмана.

— Что-то ты опять приуныла, — заметил Стефен и с легкой насмешкой добавил: — Не иначе, как не доела за обедом. Пойдем-ка искупаемся.

Клер, незаметно подошедшая, услышала только последнюю фразу.

— Уж не собираетесь ли вы наконец-то затащить Джейни в воду и поучить плавать?

Вздрогнув, Джейн вспомнила, что по общему мнению должна бояться воды. Вовремя же появилась Клер! Не то она, позабыв обо всем, принялась бы изображать русалку!

— Конечно, собираюсь, — ответил Стефен. — А со мной Джейн не будет бояться.

Подняв на ноги, он потянул ее к бассейну.

— Сперва я быстренько нырну сам, а потом и ты войдешь. Думаю, как и большинство не умеющих плавать, будешь заходить в воду со скоростью черепахи.

Он нырнул и поплыл к дальнему краю бассейна, а Джейн осталась сидеть на бортике. Ей до смерти хотелось последовать его примеру, но, боясь испортить всю игру, она повела себя так, как и ожидал Стефен, осторожненько, с опаской входя в бассейн. Это было мучительно, поскольку тело нагрелось на солнце, постепенное охлаждение было не слишком приятным, но, стиснув зубы, она погружалась медленно, пока не вошла по плечи.

— Умница! — крикнул Стефен и поплыл к ней.

Следующие полчаса Джейн выдержала с трудом: приходилось изображать страх, которого не испытывала, и неуклюжесть, которой не отличалась. Потом, утомившись притворством и смирившись с тем, что Стефен может и догадаться об обмане, начала делать необыкновенные "успехи". Однако беспокойство оказалось совершенно напрасным: Стефен, ни на секунду не усомнившись, эгоистически приписал эти необыкновенные успехи своему педагогическому таланту.

— Впервые вижу, чтобы девушка так быстро обучилась. Ну-ка, переплыви бассейн по ширине.

— Но я не смогу, — запротестовала Джейн.

— Сможешь, будь уверена. Вперед!

Понимая, что это всего лишь еще одно крохотное звено в целой цепочке лжи, она послушно задвигала руками и ногами и, доплыв до края, была вознаграждена аплодисментами Стефена.

— Не успеешь и оглянуться, как я сделаю из тебя первоклассную пловчиху, — заявил он. — Ну, пока хватит. Ступай греться на солнышке.

И Джейн послушно вернулась на матрас, с завистью наблюдая, как Стефен и вся присоединившаяся компания ныряют и плещутся. Клер, конечно, плавала великолепно и не упускала случая продемонстрировать свое умение, заодно стараясь держаться поближе к Стефену.