Ночные животные (СИ)

Артур усмехнулся и растерянно покачал головой:

- Ты – чокнутый.

- Я – предусмотрительный. У Маши проблемы не с одним человеком, а с группой. И вразумить нам надо ни одного человека, а двадцать. Каждого в переулке перехватывать? Ага, сейчас. Надо найти рычаги и воспользоваться ими. Ничего «чокнутого». Простейшая психология.

- Да ты мозгоправ, каких еще поискать. Всех насквозь видишь.

- Вижу.

Арт рассмеялся. Он удивленно вскинул брови и повернулся к вортако:

- А не чересчур ли самоуверенно ты восхищаешься самим собой?

- Я не восхищаюсь. Я констатирую факт. – Костя лишь пожал плечами. – Например, единственный способ поставить на место тебя, спровоцировать активные действия.

- То есть врезать мне по носу?

- Иначе ты не слышишь. Ты привык, что все вокруг только языком треплют, и уже давно не получал тумаков. Кстати… ты вообще получал тумаков?

- Людям дорога жизнь. Обычно.

- Ну, все бывает впервые.

- Ага. Абсолютно все. Даже вот жизнь можно кому-то спасти впервые. – Арт поднял руку и помахал ею перед лицом Кости. Бинты пропитались кровью и зеленкой. Жуткое и довольно неприятное зрелище. – Как ты это прокомментируешь, судмедэксперт?

- Причем тут судмед…

- Хватит умничать.

- Почему сразу умничать?

- Все, я умываю руки. Сам с ним говори, – пробормотал Артур и поменялся с Даней местами. – Твой выход. Может, тебя «наш гений» еще не раскусил.

- Никого я не раскусываю.

- Как вообще человека можно раскусывать? – Не понял Волков и приподнял маску. – Вы ведь понимаете, что чисто физически это маловероятно?

- Это такое выражение.

- К чему вообще такие выражения? Почему не называть вещи своими именами?

- Вопрос, которым задаются уже тысячи лет, брат. Хотя, – Артур наклонился вперед и язвительно прищурился, – наверняка Ромал и на него знает ответ. Верно?

- Что ты возмущаешься?

- Да потому что ты Гермиона Грейнджер в цыганском обличии.

- Вместо того чтобы пересматривать Гарри Поттера по тринадцатому кругу, открой учебник по психологии. Ты ведь не забыл, как выглядят книги?

- А ты не забыл, как выглядит фингал под глазом?

Ребята шагнули навстречу друг другу, и Даня вырос между ними, словно подушка безопасности. А он-то думал, что конфликт исчерпан.

- Прекратите, – взмолился Волков. Парень чувствовал себя ужасно паршиво, когда у этих двоих возникало желание помериться крутостью. Их задевали даже такие мелочи, на которые никто бы не обратил внимание! – Может, хватит? У меня из-за вас голова болит.

- Да ты…

- Да я – что, Артур?

- Он меня опять тупым назвал. Ты ведь слышал, да?

- Я не называл тебя тупым, – вмешался Костя, – что ты себе воображаешь?

- То есть я еще и воображаю?

- Вы ссоритесь от скуки! – Воскликнул Даня и прижал руки по швам. Его глаза так и горели недовольством, прожигая друзей насквозь, словно лазер. – Ваши конфликты ничем не подкреплены, не обоснованы! Вы кидаетесь друг на друга, будто враги, но где логика, я не понимаю, где она? Я стараюсь найти смысл, но смысла нет. Неужели вы действительно собираетесь самоутверждаться за счет оскорблений? Как так? – Даня вихрем отвернулся и передернул плечами. – Почему люди такие… нелогичные ? Мы ведь пришли сюда вместе. Мы ведь друзья, у нас общее дело. Ну, почему вы так и мечтаете ударить друг друга? Это соперничество? Оно? – Парень уставился на ребят во все глаза. – Но тогда что вы делите? Объясните, потому что я совершенно вас не понимаю.

Даня сдулся, будто надувной шар, и порывисто сгорбился. Костя и Артур наблюдали за ним какое-то время: как со свистом поднималась и опускалась его грудная клетка, как дрожали его сомкнутые в кулаки пальцы. А потом Арт придвинулся к Ромалу и шепнул:

- Предохранители сгорели.

- Какие… еще… предохранители? – Тяжело дыша, переспросил Волков.

- Он услышал.

- Конечно, услышал. Я же не глухой.

- Дань, мы не ссоримся, – дружелюбно растянул Костя, – мы так общаемся, это наша фишка, наша особенность. Мы так лучше…

- … понимаем друг друга, – согласился Селиверстов.

- Мы тренируемся.

- Ага, оттачиваем умения. Я – хороший коп, а он…

- … плохой. Так что не переживай. Поругаемся – помиримся.

- Не вижу логики.

- А ее нет.

- Логика должна быть.

- Не всегда, иначе бы мы вообще не начали общаться, – усмехнулся Ромал.

Неожиданно двери спортивного комплекса распахнулись, на улицу огромной толпой выкатились десятки спортсменов, и парни одновременно натянули маски. Артур прижался спиной к холодной стене и потащил за собой Даню. Ромал выглянул из-за угла, он знал, со спортсменами сложнее всего. Они выносливые, горделивые. А еще они ходят группами. С Игнатьевым нужно было поговорить с глазу на глаз. И не потому, что Ромал боялся толпы качков – а стоило бы, пусть с инстинктом самосохранения у Кости безумные проблемы – а из-за того, что перед друзьями Игнатьев позволил бы себе многое, он бы выделывался и из кожи вон лез, лишь бы выглядеть классно. В одиночку особо не повыпендриваешься. Да и смысл, если никто не увидит? Игнатьева нужно было выследить и отвлечь. К счастью, для этого не нужно было защищать диссертацию или покорять космос. Евгений отличался ото всех своих знакомых напыщенным высокомерием, самовлюбленностью. Толпа вырастила в нем чувство неприкосновенности, словно даже капли дождя не осмелятся свалиться ему на голову, но это чувство – ошибочное. Самоуверенность до добра никого не доводит.

- За мной, – отрезал Костя и медленным шагом побрел вдоль переулка.

Раз шаг. Два шаг. Жертва все ближе. В темноте сумерек едва различался контур плеч Игнатьева. Раз лужа. Два лужа. Он беспечно ступал по ним, переговариваясь с друзьями, и не подозревал, что прямо сейчас за ним следят горящие глаза чужаков. Раз – сигарета. Два – щелчок зажигалки. Белый дым плавал перед его лицом, залезал в капюшон, под которым скрывалась наглая ухмылка, и рисовал узоры в прохладном воздухе. Питерские невысокие постройки отражались на блестящем асфальте и завлекали в лабиринты, улочки, закоулки. Раз тень. Два тень. Третья – уже совсем близко. Игнатьев притормозил, чтобы отбросить в урну окурок, но промахнулся. Его губы вновь тронула ухмылка, и на мгновение он застыл перед темным переулком с мусорными баками.

- Сигаретки не найдется? – Послышался за спиной низкий голос.

- Найдется, – не оборачиваясь, ответил Игнатьев. Его трудно напугать, ему ничего не страшно, у него все под контролем. Игнатьев потянулся за пачкой сигарет… и неожиданно его силой затолкнули вглубь переулка. Он ничего не понял. Открыл рот, но тут же ему рот захлопнули рукой в кожаной перчатке. Но он ведь сильный. Он замахнулся для удара, но в следующее мгновение порывисто согнулся от боли сначала в животе, потом – в плече. Как марионетку его отталкивали все дальше нещадными, грубыми толчками со всех сторон. А когда парень открыл глаза, он увидел нелепицу: люди с лицами животных, он совершенно растерялся. Маски закружились, ноги заплелись.

- Какого хрена! – Зарычал Игнатьев и отлетел к стене от жесткого удара по челюсти. В глазах больше не мелькали лица. Теперь там мельтешили черные точки. Сумка рухнула на асфальт, прямо в лужу, а спина скатилась по кирпичам, как по горке. – Что за… дерьмо, что за дерьмо, что за…

Костя распахнул куртку спортсмена, достал пачку сигарет и отрезал:

- Спасибо.

- Да берите и валите на хрен! – Сиплым голосом проорал парень. Встряхнул головой и попытался встать, но потом понял, что его окружили три незнакомца в черной одежде. В детских, пластмассовых масках. Испуг превратился в шок. Шок – в злость. Темноволосый парень остервенело свел брови и выплюнул, – кто вы такие, мать вашу?

С неба начал накрапывать дождь.

Костя осмотрелся, подошел к мусорному баку и вытащил металлическую балку. Его губы тронула ухмылка, скрытая для окружающих, а черные глаза сузились. Неожиданно с улицы послышались мужские голоса: кто-то искал Игнатьева. Ромал, крадучись, подошел к Евгению и прижал палец к пластмассовым клыкам летучей мыши.