Ночные животные (СИ)

Со временем Даня понял, что мама имела в виду, и сейчас ему стало страшно. Разве в названии «Ночные животные» закрался положительный смысл? Где в нем говорилось о помощи? А о справедливости? Артур и Костя улыбались друг другу, раздумывая над тем, кто какую наденет маску: «Я – летучая мышь. А я – койот», а Даниил перечитывал, раз за разом, название сайта и все больше убеждался, что ничего хорошего такое имя не сулит.

Был ли он прав или просто испугался ответственности? Арту приходилось и раньше принимать решения. Косте приходилось и раньше брать ситуацию под контроль. Даня же всегда советовался с мамой, предпочитал держаться в стороне от конфликтов, никогда не ручался головой за то, в чем он был не уверен. Но, если не друзьям, то кому верить?

Даня верил в дружбу, дружба – хорошо, так ведь говорила мама. Вот только мама не объяснила всего. Она не сказала, что дружить могут и плохие люди. Она не сказала, что и хорошие люди могут совершать плохие поступки.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

«МИССИЯ»

- Это так занимательно, – бодрым голосом подметил Даниил, когда ребята незаметно подкрадывались к футбольному полю… Тренировки поздно вечером не подходят круглым отличникам и зубрилам, ведь зубрилы и отличники, согласно клише , рано просыпаются, а после шести вечера зачитываются безумно скучным домашним заданием. Спортсмены же спят до полудня, чтобы набраться сил перед очередной тренировкой, а потом занимаются до утра, чтобы одновременно с проснувшимися жаворонками впасть в кому.

Артур вел себя подобным образом довольно часто после занятий по фехтованию и в то же время старался успевать на первые пары, пусть и проклинал деканат каждый божий день. Иными словами, Артура нельзя было назвать типичным спортсменом, а вот Евгения Игнатьева…

Этот парень представлял собой картонного персонажа, к которому даже подходить и разговаривать не возникало интереса. Он смеялся, как лошадь. На лекциях занимал задние парты. А в столовой он обязательно закидывал кого-нибудь едой, чтобы напомнить всем и каждому, какой же он неповторимый…

- …имбицил, – подметил Костя, когда они наблюдали за жертвой в институте.

Кличка «неповторимый имбицил» так привязалась к объекту номер один, что Артур, Даня и Костя так и окрестили свою первую миссию: «Наказать неповторимого имбицила». Звучало, как название фильма, и Даня неустанно говорил об этом. Возможно, Даня просто пытался себя успокоить: уж лучше быть героем какого-нибудь боевика, чем человеком, не осознающим до конца, во что он ввязывается.

- Идеально, – отрезал Костя и стремительно затормозил перед запасным выходом из спортивного комплекса. По правую от него сторону, сквозь металлические кольца забора, виднелось широкое поле, а впереди притаились гигантские окна, тонущие в тусклом свете фонарей. Если и существовало место получше, откуда можно было одновременно следить и за футболистами, и за главным входом – о нем вряд ли кто-либо подозревал.

Ромал поднял пластмассовую маску летучей мыши и посмотрел на ребят. Лицо Арта скрывалось под маской льва. А лицо Дани… Скажем так, от маски зайца он отказался, ведь несолидно ходить на стрелки с огромными, серыми ушами. И пусть он вечно оглядывался и клялся, что видит кого-то в темных переулках, трусом он себя не считал… лишь отчасти впечатлительным человеком. Посоветовавшись, Костя и Артур купили Даниилу широкую, черную маску рычащего волка, под стать его фамилии.

- Подождем Игнатьева здесь, – ухмыльнулся Ромал. Угольные волосы парня смешно торчали из-под маски, будто его ударило током. – Думаю, у нас минут десять в запасе.

- Почему на дело нельзя брать рапиру? – В сотый раз спросил Арт. Он стащил маску и скорчил недовольную мину. – Это эффектно, вортако, я напугаю наших сосунков.

- Ты выдашь себя.

- Да как они узнают?

- Как-нибудь, – отмахнулся Костя. – Зачем заведомо нарываться на неприятности? У нас есть мозги, ладно? У меня они есть, и я не собираюсь прокалываться лишь потому, что тебе хочется выглядеть эффектно. Забудь об этом.

- Чего ты вечно драматизируешь? Господи, тебе определенно нельзя работать где-то на телефоне доверия или что-то вроде того. Позвонит чувак. Скажет, что палец порезал. А ты ему ответишь: «Не волнуйтесь. Просто смиритесь, что вы скоро подохните».

- Я так не скажу.

- Скажешь, – выдохнул Даня.

- Я просто пытаюсь предусмотреть все варианты.

- Нельзя предусмотреть «все варианты».

- Вот именно, – согласился Костя и решительно шагнул к Селиверстову. – А, значит, надо следить хотя бы за тем, что в наших силах.

- Пиши уже сценарии к сериалам, – закатил глаза блондин и отшатнулся назад. Ветер врезался ему в спину, и он прогнулся, засмотревшись на аспидное небо, затянутое тучами. – Такой ведь талант пропадает. Что ты забыл на юридическом? Ума не приложу.

Ребята оперлись о стену, невольно выстроившись по росту. Фитильной Арт, Костя и Даня, ковыряющий носком ботинка мокрый асфальт. Утром прошел ливень, и теперь ямы тонули в грязи, а по воздуху разносился один из самых приятнейших запахов в мире.

Выглядели ли они со стороны странно? Более чем. Молчаливые. Скрытые в тени. На лицах – маски. В глазах – предвкушение. Их глаза горели ярче прожекторов, освещающих футбольное поле, и казалось, что случится нечто опасное, необычное… увлекательное. Кто бы мог подумать, что спустя всего один месяц трое этих парней окажутся рядом и кинутся с головой в омут огромнейших проблем?

- Ну а если не рапиру… – нерешительно предположил Арт, покосившись на Костю.

- А что?

- Да хоть биту.

- Как «Харли Квин »?

- Как «Харли Квин», но только без шортиков.

- Без шортиков – это нагишом, что ли? – прыснул Ромал и повернулся к блондину, и тот недовольно пихнул его в бок. – Да что? Как ты говоришь, так я и слышу.

- Тогда уши пойди, прочисть.

- Почему мы решили поговорить именно с Игнатьевым? – Неожиданно спросил Даня и с интересом посмотрел на друзей. Он специально «расплату » называл «разговором», ему до сих пор становилось не по себе, когда он прокручивал в голове род их деятельности. – Евгений Игнатьев – физически опасный противник. Вы помните, как он выглядит? У него рост под два метра, а плечи – шире ваших вместе взятых.

- И что? – Небрежно бросил Артур. – Не в плечах счастье.

- А в чем тогда?

- Во внутреннем стержне.

- Предполагаю, это пафосное изречение для создания должного эффекта.

- Игнатьев вертит группой, как ему хочется. И именно он забрал дневник Маши. Его слушаются, будто местного Моисея. И знаешь, почему? Потому что людям весело. Весело смотреть, как над кем-нибудь глумятся. Главное, что не над ними. А остальное… по фигу! Никто из них не решился бы на подобные фокусы и трюки, так что люди, как стадо самых настоящих баранов, покупают билеты и хохочут над представлением смельчака. Но он не смелый, Дань. Он просто тупой.

- Я понимаю, но это не объясняет, почему мы рискуем. Вдруг он даст отпор?

- Пусть попробует.

- Попробует, – тихим голосом вставил Ромал и лениво сплел на груди руки. – Ничего другого я от него не жду. – Костя не спешил пояснить свои слова. Откинул назад голову и посмотрел на мигающий фонарь. Фонарь тух и загорался… как надежда… Было в этом что-то раздражающее. Если надежда так часто исчезает, не проще ее выключить? – Игнатьева нужно поставить на место первым. Ты боишься, что он – самый сильный, но потому мы с ним и должны пообщаться. Сначала он, а потом Климентьев.

- Еще один странный выбор, – пробормотал Даниил.

- Странный? Ну, нет, это же система, Дань. Все просто. Сначала выбиваешь из колеи самого сильного, чтобы заявить о себе. А потом берешься за самого слабого.

- И толку?

- А как ты думаешь? – Костя уставился на парней. Они явно не понимали, к чему тот ведет, и ему даже стало как-то скучно. – Самый слабый навевает панику, гении. Он боится сильнее всех, ноет громче всех. Сначала подрываем авторитет, а потом сеем панику. И что имеем? Группу бесхребетных марионеток, с которыми диалог вести гораздо проще.