Зачем тебе моя боль (СИ)

Уже с порога я поняла многое. Первое, и самое главное — нельзя было развязывать Арэне руки. Стол был снят на двадцать семь персон, а во главе всего этого безобразия возвышался трон для виновницы торжества. Второе — я никогда в жизни не чувствовала себя участницей совершенно неповторимого сумасшествия, и — о да! — мне это безумно нравилось. Третье, но отнюдь не последнее — выпускной фигня по количеству выпитого мной за несколько первых часов. А вы попробуйте отказаться, когда толпа полуодетых (или полураздетых) женщин и девушек орет неприличные тосты и подливает в бокал. И еще — я, оказывается, очень люблю мужской стриптиз.

Откуда в нашем коллективе столько женского полу — я задавалась этим вопросом все чаще, причем количество приглашенных возрастало с каждой новой рюмкой. Две Синтии (лаборант Ксаури) танцевали на сцене и хохотали, обнимая приглашенного актера за непривычные для него части тела.

Кульминацией вечера «прощания с девственностью» стал огромный торт, который выкатили на сцену передо мной, и он оказался не без сюрприза. Крышка сдвинулась в сторону, и из недр бутафорского кондитерского продукта показался идеал мужской красоты по версии нетрезвой головы одной отдельно взятой остиньориты. Он со звериной грацией выбрался наружу, прикрытый только одними лишь плавками и начал двигаться под музыку при качественных световых эффектах, постепенно приближаясь ко мне.

Мне показалось, что я забыла, как нужно дышать. Танцор гладил свое тело, играя рельефными мышцами и будоража мою фантазию на совсем не приличные темы. Как он выглядит — для меня, к сожалению, так и осталось загадкой, потому что таинственный стриптизер оказался в непроницаемой маске. Мне оставалось лишь читать язык его тела, и я чувствовала, как потеют мои ладони от странного ощущения, схожего и с возбуждением, и с безумством одновременно. Как он танцевал… как он двигался вокруг меня! Я судорожно сглатывала слюну, подавляя желание коснуться его кожи, которая так и манила к себе. Словно почувствовав мои метания, он подал руку, заставляя меня встать, и стал еле ощутимо касаться спины, живота, рук, тереться бедрами и прижимать к себе в страстном танце.

Танец закончился надрывным аккордом, за которым последовала минута тишины. Танцор смотрел только на меня, а я не сводила в него плотоядного взгляда. Со мной такое было впервые, и эти ощущения (а также несколько литров спиртного) кружили мне голову.

Зал взорвался такими криками и овациями, что у меня заложило уши. Женщины поняли, что от них ускользает лакомый кусочек, и рванули на сцену. В это же время ведущий уже объявлял следующий номер, из-за ширмы показались несколько полуголых парней, которые слегка отвлекли страждущих от их цели. Началось столпотворение, из которого меня вырвали крепкие руки моего личного эротического кошмара, подхватившего и куда-то очень быстро понесшего мою скромную персону. Никто не заметил исчезновения главного действующего лица, потому что на сцене уже кипели нешуточные страсти, и моим гостьям стало не до меня.

Мы оказались в каком-то совершенно темном закутке, и я уж было хотела возмутиться, куда это меня унесли с веселья в мою честь, но губы неожиданно накрыли поцелуем, да еще и каким. У меня тут же закружилась голова, но танцор тут же решил эту проблему, прижав меня к стене всем своим телом. Мои руки тут же заскользили по его груди, ощущая нехилые рельефы — спортсмен, не как зря. Мои действия возымели побуждающий эффект — парень глухо застонал, подхватил меня под ягодицы, заставляя меня обнять его ногами, и сильнее вдавил меня в стену. То, что этот гнусный совратитель чужих невест откровенно меня хочет, не поддавалось никаким сомнениям — сквозь тонкую ткань нижнего белья в меня упиралось все самое что ни на есть мужское, что только могло быть в этом парне. Я вцепилась ему в волосы, издав такой стон, которого и сама от себя не ожидала, и оторвала его на миг от своих губ. Кажется, целую вечность мы страстно дышали друг на друга — он с укором, я — с решимостью прекратить эту ужасно приятную пытку.

— Нужно остановиться, — услышала я совершенно чужой хриплый голос. Мое пьяное ухо сначала испугалось, что мы с танцором здесь не одни, но тут же пришло в себя — говорила-то я. — Я замуж выхожу, как никак.

Эти слова дались мне с трудом. Как бы я хотела увидеть его лицо без маски, но ведь он не позволит, остановит на полпути. А ведь спустя два года, когда я буду совершенно свободна от всех обязательств, мы могли бы встретиться вновь, и — кто знает — может, остались бы вместе. Передо мной стояла моя эротическая мечта, а я была совершенно не в силах воспользоваться моментом. Он сладкий и тягучий, словно ириска, а меня будто нарочно посадили на строгую диету.

— Тише, — прошептал он, прижимая мою голову к груди. Его сердце билось часто-часто, словно хотело вырваться ко мне. — Все будет хорошо, — и снова поцеловал меня. К моему стыду, мне хотелось, чтобы это никогда не кончалось. Но другая моя часть, наверно, более сильная и разумная, этому противилась.

— Скажи мне, — задыхаясь, произнесла я, когда он стал покрывать поцелуями мою шею, — скажи мне, как тебя зовут.

— Не важно, — шепотом ответил он, исследуя руками мое тело. — Тебе хорошо?

Хорошо ли мне? Да так хорошо я никогда еще не чувствовала себя в этой жизни!

— Да…

Он вернулся к губам.

— Тогда я хочу, чтобы однажды ты просто вспомнила об этом.

Как я могу об этом забыть? — кричало все мое существо, когда он стал целовать все настойчивее. Мне перестало не хватать воздуха, но я была не в силах оттолкнуть его от себя, поэтому вскоре уже просто обмякла в его руках и отключилась с мыслью о том, что он все-таки очень сильно меня хочет.

Утро началось возле унитаза. Едва я проснулась, желудок подал сигнал мозгу, и я рванула в сторону туалета, но ничего не произошло. Бесцельно пообнимавшись с трубой, я переползла в ванную и в ужасе отпрянула от зеркала. Вечер оргий налицо. На голове нечёсаная метла, под глазами синяки, и в целом весь мой вид прямо таки кричал — мой организм отравлен, добейте меня из жалости. Кое-как приведя себя в порядок, я вернулась в свою нору, где приготовилась долго и мучительно умирать. Однако зазвонивший телефон не позволил мне этого сделать, назойливой трелью врезавшись в мою больную голову. Я ответила. Мой собеседник замялся, а затем голосом Арэны попросил передать трубочку Альене.

— Как не прискорбно, сестра моя, но это я, — созналась я, морщась от приступов тошноты.

— А я подумала, что это твой вчерашний кавалер, — призналась сестра удивленным голосом. — Ты вчера так неожиданно куда-то исчезла, я решила, что ты уехала к этому красавчику. Как ты вообще? По голосу слышу, что не очень.

Не очень — это еще мягко сказано, подумалось мне, но мои мысли занял другой факт.

— Какой еще красавчик? — я нахмурилась, пытаясь припомнить события вчерашнего вечера.

— Как это какой? — воскликнула Арэна. — Который для тебя из торта вылезал.

И тут, как говорится, меня накрыло. Воспоминаниями. Мне вдруг стало жарко, стыдно и жутко одновременно — я ведь чуть не отдалась черт знает кому черт знает где! А самое главное — я совершенно не помню, как и когда попала домой. Я схватилась рукой за голову и глухо застонала.

— Ари, кто был вчерашний стриптизер?

Сестра усмехнулась.

— Вот ты шутница. Который из? Тот, которому ты деньги в стринги пихала, или тот, с которого ты последнюю, прости господи, шкуру сняла?

— Какую шкуру? — судорожно сглотнула я.

— Известно чью, тигриную. Реквизит, кстати, просили вернуть.

В этот момент моя рука ласково поглаживала что-то мягкое и пушистое… опознав в этом импровизированные трусы стриптизера, я пронзительно вскрикнула.

— Ари, она у меня в постели!

Сестра смеялась, как умалишенная. Я бы тоже с радостью повеселилась, если бы надо мной не нависло столько поводов для печали.

— Я больше никогда не буду пить, — обреченно прошептала я, двумя пальцами приподнимая лохматое нижнее белье. Сестра мне возразила.