Исповедь убийцы (СИ)

Эрик на миг застыл, а затем выругался, игнорируя мой довольный взгляд. При этом он непроизвольно обнял меня так, словно я могла вот-вот рассыпаться в его руках. Я чувствовала биение его сердца под своей ладонью и поразилась интересному наблюдению. Наши дыхания жили собственной жизнью, но подчинялись одному ритму. Мой вдох совпадал со вдохом Эрика, а его выдох — с моим выдохом. Тем не менее, несмотря на некоторую ненормальность это показалось мне самым естественным в мире. Как и то, что моё лицо как-то само собой очутилось напротив лица Эрика, а мои губы — в паре дюймов от его. Я видела потрескавшуюся кожу и бледный рубец шрама на щеке Скарсгарда, а также чуть заметную щетину на его подбородке.

Глаза Эрика оставались обманчиво спокойными, будто два серо-голубых озера, но я с нескрываемой радостью заметила, как его зрачки начали неумолимо расширяться, когда я, играя, поцеловала его сначала в уголок губ, потом в щёку, в кончик носа, после чего отстранилась и чуть улыбнулась. Внутренний голос шептал мне не останавливаться, но когда я кого-то слушала?

— Дразнить меня вздумала? — хрипло спросил Эрик и внезапно схватил меня в охапку.

Я и глазом моргнуть не успела, как оказалась прижатой к покрывалу, смотря на Эрика снизу вверх. Я ничуть не испугалась и даже не вскрикнула, просто разглядывала его так внимательно, словно мы не виделись много лет. Я помнила свои мысли по поводу новенького, когда мы впервые встретились в кабинете мистера Льюиса. Как посчитала его предателем. Как думала, что сошла с ума, видя на его лице улыбку Кристиана. Как злилась на себя за неуместную робость и растерянность. Но теперь всё изменилось — мы изменились.

Я потянулась наверх, прижимаясь губами к губам Эрика, надеясь изгнать из его глаз тоску, которая появилась в них после гибели Ланы, младшей сестры Скарсгарда. Я не хотела видеть эту тёмную пелену, таившуюся на дне зрачков Эрика, потому что знала, чем это могло обернуться. Как даже самый прочный алмаз в мире легко плавится при огромных температурах, так и самая твёрдая человеческая душа однажды ломается. И я не могла допустить, чтобы что-то подобное произошло с тем, кто стал мне близок. Ближе всех на этом свете.

— Поцелуй меня, — прошептала я срывающимся голосом.

Моя рука снова разболелась, в неё будто вонзались огненные стрелы, но я с лёгкостью отодвинула боль на задний план. Сейчас я хотела только одного — забыть о вампирах, ликанах, охотниках, колах и дуэлях. Раствориться в ком-то, стать с кем-то единым целым и наконец-то вдохнуть полной грудью. Я чувствовала, что только Эрик мог дать мне это феноменальное ощущение, только в его руках я могла стать собой, той, кто не прятался за стенами сарказма, логики и реализма.

Эрик, не раздумывая, впился в мои губы жадным поцелуем, словно путник, прошедший многие мили по пустыне в поисках воды и нашедший её, когда совсем отчаялся. Мои руки были на затылке Эрика, но постепенно опускались ниже. Я ощущала перекатывания мускулов под его футболкой, его спокойную силу. Я балансировала на тонкой грани между благоразумием и чем-то первобытным, что требовало немедленной свободы. Кровь прилила к моему лицу, дыхание сбивалось. Я чувствовала тонкий аромат масляных красок, не уничтоженный гелем для душа, но смешавшийся с ним, с едва уловимыми нотками свежести и чего-то цитрусового.

В какой-то момент я вдруг снова стала обычной девушкой, которой так давно себя не считала. Каждое прикосновение Эрика напоминало мне о том, что я была живой и желанной и, что самое главное, любимой. Его руки скользили по моей груди, талии, бёдрам, и я чувствовала, как моё сердце колотится в бешеном ритме, а кровь зашумела в ушах. С гортанным рыком Эрик начал стаскивать с себя футболку, ни на миг не отрывая потемневших глаз от моего лица. А я смотрела на него, не отрываясь, и внутренне поражалась, как могла до сих пор считать себя проклятой. Нет, я не проклятая. Я просто долгие годы не могла найти человека, который заставит меня ощутить себя желанной и потрясающей.

— Подожди… — еле выговорила я, борясь с желанием сбросить с себя майку, в которой спала.

Вид раздетого по пояс Эрика путал мысли, но одна из них оказалась очень живучей: если Кристал поднимется в мою комнату, у нас будут проблемы. А я не хотела злить сестру ещё больше, если собиралась попросить у неё меч для воскресной дуэли с Александром.

— Что такое? — спросил Эрик. Я видела, как быстро поднимается и опускается его грудь, а на лбу поблёскивали капельки пота. Это выглядело так соблазнительно, что мои руки сами по себе потянулись обнять Скарсгарда, но я усилием воли заставила себя лечь на кровать и не двигаться.

— Кристал…

— Я закрою дверь, и она не сможет войти…

Я прикусила нижнюю губу, чувствуя себя Евой, искушаемой Змеем. То, что предлагал Эрик, было гарантированным способом остаться наедине и продолжить, но… Я собиралась прийти сегодня в школу, а не прогуливать, вызвав тем самым подозрения у полиции.

— Нам нужно на уроки, — покачала я головой и с сожалением выскользнула из объятий Эрика. Без тепла его рук воздух в спальне показался ледяным, как будто кто-то распахнул окно и впустил в комнату зимнюю свежесть.

Я старалась не смотреть на Скарсгарда, спиной чувствуя его взгляд. Он не произнёс ни слова, начиная шарить по полу в поисках своей футболки, и я подумала, что он на меня обиделся, но нет. Стоило мне повернуться к нему, как я увидела улыбку Эрика и понимание в его глазах.

О произошедшем напоминало только смятое покрывало и наши раскрасневшиеся лица, так что я с чистой совестью подошла к двери и распахнула её настежь.

— Чтобы не рисковать, — пояснила я в ответ на вопросительный взгляд Эрика. Тот кивнул и засмеялся низким приглушённым смехом, который мне так нравился. — Я сейчас вернусь, — добавила я после того, как покопалась в шкафу и достала одежду для сегодняшнего дня.

Зеркало в ванной отразило мои растрёпанные волосы, лихорадочно сверкающие глаза, и заодно красные щёки и припухшие губы. Я прикоснулась к ним, вспоминая сумасшедший поцелуй Эрика, и с трудом взяла себя в руки. После стольких дней ожидания, телефонных разговоров и вечного напряжения находиться рядом со Скарсгардом было для меня чем-то сродни наркотику.

Я разделась и встала под душ, пытаясь выбросить из головы картинки того, что так и не случилось в спальне. Прохладная вода помогла взбодриться и немного отвлечься, но всё же не настолько, чтобы перестать думать об Эрике, о его руках, шёпоте и губах…

Замечтавшись, я резко выдохнула. Стоп. Я не должна расслабляться. Минутная слабость могла быть фатальной, если бы кто-нибудь на нас напал.

Эрик — моя слабость.

Моё уязвимое место.

Если с ним что-то случится по моей вине, я себе не прощу. А это значит только одно: я должна оградить его от того, что могло ему навредить. И от себя в первую очередь…

Я вышла из-под струи воды, выключила душ и промокнула мокрые волосы полотенцем. Как обычно от влажности они стали кудрявиться и были очень пушистыми, а знакомство с феном сделало их и вовсе неуправляемыми. Я взяла с полки несколько металлических шпилек и заколола ими только что закрученный пучок, из которого всё равно выбились некоторые пряди, падая мне на лицо.

Решение не портить Эрику жизнь, моё дикое желание представить себя и его в самом неприглядном свете далось мне крайне тяжело. Я видела себя в зеркале и понимала, что перемена от яркого румянца к мертвецкой бледности не зависит от температуры воды. Глубоко вздохнув, я похлопала себя по щекам, сняла с вешалки давно не надеваемую форму охотника и влезла в неё, по привычке застёгивая многочисленные молнии, заклёпки и пуговицы, затягивая ремни. Ткань на ощупь казалась шёлковой, но я-то знала, что она была очень прочной, а под тонким слоем материала скрывалась кожаная прослойка с металлическими пластинами в тех местах, куда в драках частенько попадали удары. Из-за металла я чувствовала себя немного скованно, будто в корсете, но это была приятная скованность, благодаря которой я понимала, что находилась в безопасности.