Роковые шпильки

– Звони Трисии на мобильный. Она сегодня работает. – В счастье или в горе, первым делом нужно позвонить ближайшей подруге.

Кэссиди прищурилась:

– Шутишь?

Вообще-то я вовсе не шутила.

– А кому же еще?..

– Я бы сказала, что начать следует все-таки с полиции.

Кэссиди набрала 911. Вы всегда можете рассчитывать на ее логику, даже в условиях экстремального стресса. Положим, сама она порой не следует этой логике, особенно когда дело касается мужчин, но, по крайней мере, разумные мысли вовремя приходят ей в голову. Немногие из нас могут похвастаться тем же.

Полиция не замедлила прибыть, повергнув охранников на входе в состояние полного обалдения – разумеется, Кэссиди не побеспокоилась поставить их в известность о происходящем. Впрочем, полицейские не позволили местному персоналу долго болтаться без дела и быстренько отослали обратно по месту несения службы – ставить ограждения и тому подобное. Охранники сами позвонили Ивонн Гамильтон, нашей редакторше, сообщив ей, что в офисе «возникла проблема» и желательно ее присутствие. Бедняги. Впрочем, от них, по крайней мере, была хоть какая-то польза. Я же чувствовала себя полной идиоткой. Как журналистка, я привыкла гордиться своей наблюдательностью и проницательностью. И вдруг в критической ситуации обнаружила, что превратилась в редкостную тупицу. Я не могла вспомнить, как зовут жену Тедди, как долго он работает в журнале, и оставался ли он в офисе, когда я уходила сегодня вечером.

Кэссиди сказала, что это проявление шока. Что ж, звучит пристойнее, чем просто «дебилка».

Было и впрямь очень трудно сосредоточиться, когда бедный Тедди лежал здесь на полу. Тем более с ножом в горле. Тедди обладал внушительными габаритами и всегда, по крайней мере до этого момента, куда-то несся. Меня поражало, что человек, секунды не способный усидеть на месте, так неэффективно сжигает калории. Вообще-то в последнее время он старался придерживаться диеты – а кто из сотрудников женского журнала хоть раз этого не делал. Правда, его идея диеты состояла в добавлении некоторого количества свежих фруктов к обычному обширному меню. Он постоянно носился по офису, непрерывно что-то при этом жевал и столь же непрерывно кого-то грыз. Не то чтобы он был вредным, просто ему было очень трудно угодить. Он менял помощниц так же часто, как Джей Ло [6] мужчин, и я уверена, что по меньшей мере в половине столов офиса хранились смахивающие на него фигурки вуду. Но дело свое он знал прекрасно, а когда ему было нужно, мог очаровать кого угодно, так что, насколько я понимаю, журналу будет его не хватать. Большинство сотрудников запомнит его громыхающим по всему офису с блестящим от пота лицом и бубликом в руке. Я же, отныне и навсегда, увы, буду вспоминать его только в виде бесформенной кучи с торчащим из нее ножом.

Главное, чего мне хотелось, когда прибыла полиция – оказаться как можно дальше от тела. Кэссиди настояла, чтобы я до прихода полицейских не двигалась с места, дабы не повредить место преступления. Поэтому, когда люди в форме наконец появились, я спросила, нельзя ли мне сесть, прежде чем мы начнем отвечать на вопросы. Усилия Кэссиди сохранить место преступления нетронутым произвели на них нескрываемое впечатление. Еще большее впечатление произвела сама Кэссиди, впрочем, ничего удивительного, ведь это были полицейские-мужчины, к тому же совсем молодые. Кэссиди не только чертовски умна, но она еще и сплошные длинные ноги в сочетании с невероятной копной каштановых локонов, которым редко кто из женщин не позавидует. Я, например, от них просто балдею. А кроме этого есть еще и зеленые глазищи, и отличные зубы, и пристрастие к приподнимающим грудь лифчикам. Поэтому понятно, что полицейские сосредоточили все внимание на Кэссиди, пока она живописала, как мы нашли Тедди, так что мне пришлось вмешаться.

– Нельзя ли мне сесть или хотя бы куда-нибудь отойти? – спросила я, изо всех сил стараясь подавить дрожь в голосе. Я чувствовала, как истерическое повизгиванье независимо от меня прорывается наружу, но была полна решимости совладать с ним. Способность сохранять достоинство в стрессовой ситуации всегда казалась мне завидным качеством, и я полагала, что хотя бы в малой степени им обладаю, но сейчас это был уже какой-то другой уровень стресса, с которым я, похоже, не справляюсь.

Полицейские воззрились на мои ноги, все еще погруженные в кровавую лужу.

– Нужно, чтобы вы оставили туфли на месте, – сказал один из них, блондин, представившийся как офицер Янковски.

Из-за формы и прочей амуниции, которую парни из департамента полиции Нью-Йорка носят на поясе, они обычно выглядят короткими и широкими, но только не офицер Янковски. Этот был высокого роста, с телосложением пловца: широкие плечи и узкие бедра.

Он протянул мне руку таким жестом, каким помогал бы выйти из такси, и я со всей возможной грацией ухитрилась выскользнуть из туфель, перескочить через лужу и приземлиться на стуле, стоявшем через два стола от тела. Офицер Янковски последовал за мной и придвинул себе другой стул. Видимо, он собирался начать всю эту дребедень «глаза-в-глаза», которой их учат в академии. Его партнер, офицер Хендрикс, остался с Кэссиди. Хендрикс, румяный брюнет, был не таким высоким, как Янковски, и более плотным, но видно было, что он состоит из сплошных мускулов. Я обратила внимание, как перекатываются мышцы у него под рукавами. Бьюсь об заклад, Кэссиди тоже это заметила.

– Понимаю, как вам сейчас трудно, мисс Форрестер, но мне необходимо, чтобы вы рассказали все, что знаете. – Он открыл блокнот, ловко крутнув запястьем. Думаю, этому жесту он научился в «Законе и порядке» [7], а не в академии. – Вы были знакомы с жертвой?

И тут возникла проблема: я вдруг превратилась в китайского болванчика. Я начала кивать и, по моим ощущениям, продолжала это делать минут десять. Офицер Янковски терпеливо наблюдал за мной, слегка улыбаясь, а потом мягко спросил:

– Так как его зовут?

– Ах да, разумеется. Тедди Рейнольдс. Наш директор по рекламе. Прямо напротив его кабинет.

– Он женат?

Я опять начала кивать, пока наконец сумела выдавить из себя имя Хелен. В тот момент, когда я представила себе Хелен, реальность происходящего окончательно вышибла из меня дух. До этой минуты я еще была способна смотреть на тело Тедди, как на новую скульптуру нашего издателя – какая-то страшная штуковина, которая неведомым путем попала в наш офис. Это не было реальностью. Не могло быть. Но это было. И кто-то должен будет сообщить Хелен, а она должна будет сказать своим родителям, и родителям Тедди, и всем их друзьям. Я не смогла сдержать крик. Кэссиди и офицер Хендрикс ринулись к нам, а офицер Янковски сгреб мою руку. Его рука была теплее и приятнее, чем я ожидала.

– Вам плохо? Тошнит? Не стесняйтесь, это нормально, случается сплошь и рядом.

Я знала, что меня не стошнит, но какое-то время я подумывала, не упасть ли в обморок. Вместо этого, неожиданно для самой себя, я разревелась. Причем довольно скромно, принимая во внимание все обстоятельства. Обычно во время плача я издаю громкие рыдания, лицо покрывается пятнами – словом, жуткое зрелище. На сей раз слезы просто тихо катились по моим щекам, и я ничего не могла с этим сделать. Должно быть, еще одно проявление шока. Кэссиди схватила коробку бумажных салфеток со стола Гретхен Плотник и высыпала мне на колени. Ну что же, хотя бы поплакать я сумела красиво.

За нашими спинами раздался шум и офицер Хендрикс, извинившись, отошел, чтобы встретить прибывающих коллег. Они включили все лампы, которые смогли найти, в результате чего стало уже невозможно не замечать Тедди и кровавую лужу. Офицер Янковски объяснил, что люди, которые пришли сейчас, должны обеспечить сохранность места преступления и начать собирать вещественные доказательства. Мне же больше всего хотелось, чтобы они чем-нибудь поскорее прикрыли Тедди. Как это ни дико звучит, мне казалось, что ему холодно, хотя Тедди был из тех людей, кто потеет даже во время снежной бури.