Роковые шпильки

Да, Питер – журналист, как и я, и наши шансы на получение Пулитцеровской премии примерно равны. Он пишет для "Турбо", мужского журнала, пытающегося скрыть свою зацикленность на нафаршированных силиконом старлетках и сверхдорогих электронных игрушках, способных заинтересовать только подростков, за редкими статьями о мировой политике или деловой этике. Трисия даже прозвала его "Мастурбо", имея в виду как фотографии девиц на обложке, так и реакцию среднестатистического мужчины при виде журнала. Кэссиди называет его еще более смелым словом, которое, как мы подозреваем, и должно было изначально стать названием журнала. Я не осмеливаюсь произнести это слово вслух, но мне нравится воображать его красующимся на обложке, особенно в те минуты, когда я чувствую в Питере конкурента.

Мы с Питером познакомились на дне рождения фоторедактора Джули Маклеод, которая перешла из нашего журнала в его, и нашли общий язык на почве безуспешных попыток пробиться наверх в мире пишущей братии. Питер с самого начала повел себя так, будто ему удалось продвинуться гораздо дальше меня на этом пути – видимо, основываясь на более высоких тиражах "Турбо". Я же осмелилась предположить, что мужчины покупают сразу по два экземпляра каждого номера – один для метро и второй для дома. Причем в обоих случаях держат журнал только одной рукой…

Питеру эта мысль показалась куда менее забавной, чем мне. Несмотря на эти разногласия, мы каким-то образом ухитрились оказаться вместе. Черт, если я не могу положиться на свои инстинкты даже в личной жизни, то что заставило меня вообразить, будто я смогу вычислить убийцу?

– Труп? – почувствовав, как я напряглась, Питер легонько сжал мое плечо. – Где? Вы что, гуляли по Центральному парку?

– Честно говоря, мне бы не хотелось…

– У нее в офисе, на полу. Коллега. Ничего более жуткого я в жизни не видела, – вмешалась Кэссиди.

Я попробовала подать ей знак "Заткнись или смени тему", но она уже повернулась к Питеру. Схватив бокал с шампанским, я сунула его ей в руки, но Кэссиди продолжала болтать, как ни в чем ни бывало:

– Даже если я буду пить всю ночь напролет, то вряд ли смогу заснуть. – И она как следует приложилась к шампанскому.

Я, разинув рот, наблюдала за ней. В офисе Кэссиди казалась такой собранной и полной самообладания. Может быть, это запоздалая реакция на шок? Или она просто хочет покрасоваться перед мужской аудиторией?

Питер отреагировал довольно вяло. Начав разминать мне шею, он спросил:

– Господи Иисусе. Молли, ты в порядке? Если хочешь, переночуй у меня.

Я могла бы принять это за проявление искренней заботы, если бы не его руки. Обычно прикосновения Питера действуют расслабляюще и успокаивают. В юности он играл на гитаре, поэтому у него красивые длинные сильные пальцы. Но сегодня его массаж напоминал скорее барабанную дробь. Я бы сбросила его руку, но тогда он понял бы, что я что-то заметила и слежу за ним. Нет, не раньше, чем я догадаюсь, что у него на уме. Впрочем, одно предположение у меня уже было.

Я повернулась на стуле, чтобы оказаться лицом к Питеру, и его рука соскользнула с моей шеи.

– Спасибо за приглашение, но сегодня я предпочитаю остаться в одиночестве.

– Но тебе же, наверно, хочется все обсудить? – начал он, мягко набирая обороты.

– А мы, собственно, этим и занимаемся, – вставила Трисия.

– Могу себе только представить, что ты чувствуешь, что тебе пришлось пережить, – невозмутимо продолжал Питер.

Девушки недоумевающе смотрели на меня. Им уже становилось ясно, куда он гнет, но с какой целью? Я мотнула головой, что должно было выразить тревогу и волнение, и Питер потянулся, чтобы погладить меня по щеке. Вот дерьмо! Теперь я наверняка знала, что он играет. Гладить по щеке абсолютно не в его стиле.

– Кто из детективов ведет это дело?

Я заскрипела зубами, но потом умудрилась выдавить улыбку: "Эх, малыш, ничего у тебя не выйдет! Мало того, что я сама подумываю воспользоваться случаем, так теперь еще и ты туда же? Как мелко, как гнусно, как коварно! Еще одна причина, чтобы всерьез обсудить наши отношения".

Разумеется, эту тираду я произнесла только мысленно. Вслух же рассеянно произнесла:

– Не помню, кажется, я где-то записала… – И неопределенно махнула рукой, не сомневаясь, что мои подруги-конспираторы поймут, что я неспроста уклоняюсь от ответа, и не поспешат назвать Питеру имя.

Питер предпринял еще одну попытку:

– Наверняка это захватывающая история. Я покачала головой:

– Ничего особенного, кража с неожиданным финалом. Уверена, сегодня ночью в этом городе произойдет масса куда более интересных событий.

– Не знаю, мне и это кажется достаточно занимательным. Впрочем, я ни в коем случае не хочу преуменьшать твои неприятности, – торопливо продолжал он. – Столкновение со смертью всегда сильно действует на каждого из нас, хотя и по-разному. Всякая личная трагедия – для каждого свое одиннадцатое сентября [30] в миниатюре.

Подруги начали прозревать. Да и как могло быть иначе, если Питер практически репетировал речь, с которой он обратится к редактору, если я окажусь идиоткой и позволю ему превратить мою историю в его статью. Трисия уставилась на него, не скрывая изумления, а Кэссиди заинтересованно разглядывала содержимое своего бокала, кусая губы, чтобы не рассмеяться. Когда мужчины в очередной раз демонстрируют свою природную тупость – по глубокому убеждению Кэссиди, изначально присущую их полу – она всегда очень веселится. Не приложив особых усилий, Питер уже почти довел ее до истерического смеха.

– Ты совершенно прав, – я очень старалась, чтобы мой голос звучал легко и искренне, – поэтому, надеюсь, ты поймешь, что я хочу просто посидеть с подругами, а потом пойти домой и забыть все это, как кошмарный сон. – Я привлекла его к себе, постаравшись сделать поцелуй по возможности влажным и жарким, чтобы слегка заморочить ему голову. – Я позвоню тебе завтра, хорошо?

– Может быть, завтра ты будешь в настроении поговорить, – кивнул он, под маской заботы и участия пытаясь выудить хоть что-то.

– Возможно. Доброй ночи. – Я повернулась к столу, надеясь, что хотя бы мужское самолюбие заставит его уйти: не может же он проявлять ко мне больше интереса, чем я к нему.

– Доброй ночи, леди, – ответил он и удалился.

Предсказывать поведение мужчин – все равно что в рулетку играть, но иногда бросаешь монетку и – о, чудо! – получаешь приятный сюрприз. Правда, в основном мужчины – специалисты по отрицательным сюрпризам. Но если говорить до конца честно, когда оглядываешься назад по прошествии некоторого времени – особенно пропустив стаканчик чего-нибудь покрепче – понимаешь, что неожиданностью являлись не столько поступки мужчин, сколько свое собственное невнимание. Изменяет бой-френд – странно не то, что он изменяет, а что я до сих пор ничего не замечала. Бросает бой-френд – поражает не то, что ушел, а то, что я должна была давно предвидеть это по десяткам маленьких деталей. Бой-френд врет – а кто нет?

– До чего приятно. – Кэссиди отсалютовала бокалом вслед Питеру. – Ну, и насколько мы близки к финишу?

– Как никогда раньше, – ответила я. Подняв бокал с "Бренди Александр", я поблагодарила Трисию: – Спасибо, Трисия. Как бы я на это не подсела!

– О, это вовсе не входило в мои намерения. – Трисия аккуратно вынула у меня из рук коктейль и поставила на стол. – Жиры и углеводы, но только в умеренных дозах.

– Мне показалось, или он намеревался украсть твою историю?

– Только через мой труп, вернее, через два – мой и Тедди.

– Значит, дело все-таки в статье, – хмыкнула Кэссиди.

– Нет, – мне так хотелось их убедить, что я продолжала: – Точнее, не совсем. Мне не хочется, чтобы в суматохе все забыли о Тедди. К тому же интуиция подсказывает мне, что копы собираются пойти по ложному пути.

– И только на третьем месте дело в статье, – закончила за меня Трисия.

– Плюс еще и красавчик детектив, – добавила Кэссиди.