Прыжок

Харви Холл следил, как Джорджио ест: тот заталкивал себе в рот еду так жадно, словно боялся, что кто-то ее отберет. В отличие от Деннинга Холл ощущал напряжение, носившееся в воздухе. Он догадался, что мужчины чего-то ждут. И у него возникло отвратительное ощущение, что это «что-то» будет иметь отношение к нему и Бернарду… Он чувствовал, что от страха у него расстраивается желудок, и неловко заерзал на стуле.

Эрос — неф, который поступил в крыло одновременно с ними, — вдруг принялся петь псалмы. Все уже считали Эроса чокнутым на религиозной почве. Так оно и было. Помимо того, что он был убийцей, он еще слыл параноиком и шизофреником, потому что считал, что определенные люди якобы сами хотят и даже просят, чтобы их убили. Ему мнилось, что эти люди подают ему, Эросу, мысленные сигналы, на основании которых он и действует. Не говоря уже о сичкалах со стороны самого Иисуса Христа… Эрос ждал, пока его освидетельствуют и переправят в психиатрическую больницу для особо опасных преступников. Люди в тюрьме быстро привыкали к таким сумасшедшим, как Эрос, и не трогали их. В отличие от обычных людей они могли с ними справиться, если те вдруг становились агрессивными. Таких чокнутых в крыле имелось немало, и их, как правило, предоставляли самим себе.

— Иисус ждет вас! Иисус просто хочет, чтобы ты полюбил его!..

В песне негра не было никакой определенной мелодии, и Бенджи, известный шутник, начал ему подпевать:

— И если «Арсенал» выиграет кубок, я буду петь с другой стороны задницы!..

Все расхохотались, кроме Эроса. Он же ответил низким, богатым по тембру голосом:

— Ты не можешь насмехаться над Господом, парень. Иисус следит за всеми вами. Он и сейчас здесь, пока я говорю!

— Что ж, тогда скажи ему, чтобы он раздобыл для меня еще чашечку «Рози Ли»!..

Смех заключенных стал еще громче. Даже тюремщики присоединились к их веселью, хотя и держались на некотором расстоянии. Потому что любое препирательство здесь могло перерасти в схватку.

Неожиданно Бенджи подошел вплотную к Эросу и громко спросил:

— А какое наказание наложит Иисус на тех, кто убивал и насиловал маленьких детей, а? Какова здесь ставка?

Холл и Деннинг напряглись, сидя на стульях.

Эрос пристально посмотрел на Бенджи и серьезно сказал:

— Этот грех заслуживает смерти. Дети не должны страдать. Так сказал Он. Плохие люди будут вопить в аду, а их тела сожгут в день Страшного суда. И всю вечность их будут терзать в огне горящей серы!

Бенджи сделал вид, что стирает пот со лба, и сказал:

— И это все? А я-то думал, что их заставят всю вечность слушать регтайм. Вот это я бы назвал настоящим наказанием!

Рикки добродушно рассмеялся.

— Твоя беда в том, что ты, слушая вполуха, не отличаешь хорошую музыку от плохой, парень. Грегори Айзекс — бог, музыкальный гений.

Бенджи состроил забавную гримасу.

— При всем моем уважении, Рикки, я слышал, что наш кот поет лучше, когда его подвешивают за хвост. Он поет так, как Газа играет в футбол: ужасно!..

Пока шла эта перепалка, Джорджио несколько раз посмотрел на настенные часы… Время перевалило за половину десятого. Оставалось еще полтора часа до начала.

Эрос снова запел какую-то свою причудливую песню. А Джорджио исподтишка бросил взгляд на Холла и Деннинга. Лицо его слегка помрачнело. Он никак не мог дождаться начала задуманного представления.

Тут Эрос вдруг поднялся на ноги и начал танцевать с невидимым партнером.

Рикки недоуменно покачал головой.

— Этот чудак совсем свихнулся.

Бенджи громко фыркнул от неудовольствия — как механик, обнаруживший неполадки в двигателе.

— Могло быть и хуже, Рикки, дружище. Я мог быть на твоем месте…

И все опять одновременно рассмеялись, причем вполне дружелюбно.

Джорджи внес свой вклад в общий хохот, ощущая эйфорию при мысли о близости запланированного побега: о том, что скоро избавится от Левиса, что никогда больше никого из присутствующих не увидит и не услышит. Особенно Эроса!

Время приближалось к четверти десятого, когда Левис вошел в комнату отдыха. Почти все заключенные находились там, в атмосфере чувствовалось растущее напряжение, и оно уже передалось тюремщикам. Левис все еще слегка прихрамывал, он продолжал принимать лекарства, однако глаза его блестели уже по-прежнему, и это говорило о его внутренней силе. При виде не сходящей с лица Левиса непринужденной улыбки охранники всерьез забеспокоились: что-то явно готовилось, а они и малейшего представления не имели о том, что именно.

После того, как были разрешены посещения, и после прихода нового начальника тюрьмы тюремщики чувствовали, что теряют остатки своей власти над заключенными и доверия у них.

В этом злобном крыле все заключенные казались им одинаковыми: эти люди могли бы убить собственную бабушку, если бы она начала их раздражать. И полиции трудно было справиться с подобными людьми. Тюремщики только следили за ними и ждали, когда что-либо случится, и при этом надеялись, что в перепалке не попадет им самим.

В любом случае большинство охранников играли на стороне Левиса. Они должны были в первую очередь выполнять работу для него, а уж потом быть тюремщиками.

Ответственным за дневную смену был мистер Холлингсворт. Его назначили дежурить сегодня намеренно: потому что он слыл самым спокойным и к тому же вскоре собирался уйти на пенсию. Именно это и нужно было Левису — в тот день, когда крыло должно было разорваться на части…

Холлингсворт вызвал двух тюремщиков из комнаты отдыха ровно в одну минуту десятого. Левис приказал ему это сделать, и мистер Холлингсворт, привыкший подчиняться приказам, сделал именно то, о чем его попросили.

Глава 43

Донна припарковала машину — «Астру»-фургон — возле крытых гаражей в Питси и выключила двигатель. Она посмотрела на Кэрол, которая наблюдала в это время за дорогой, чтобы выяснить, не приехал ли сюда раньше них Дэви: может, он уже поджидал их? В этот момент обе женщины никому не доверяли. Если Дэви уже нашел Пэдди, (пока существовал шанс, что этого еще не произошло), то они оба могли прибыть сюда с минуты на минуту.

— Как ты думаешь: мы поступаем правильно, Кэрол?

Та беспомощно пожала плечами.

— Я не знаю, Донна. Знаю только, что нам надо забрать товар и сжечь его. Сжечь все это проклятое место! Если эта задница, мой старик, думает, что я собираюсь сидеть сложа руки, что позволю ему и дальше заниматься такими вещами, то он очень ошибается!..

Кэрол выбралась из фургона. Донна настороженно следила, как она шла к воротам гаража…

Донна не знала, что они будут делать, если на них набросятся Большой Пэдди и Дэви. Она достала мобильный телефон и включила его — на случай если придется кого-нибудь звать на помощь.

Кэрол отомкнула два замка на деревянных дверях гаража. Двери широко распахнулись, и теперь через проем могла проехать машина. В глубине виднелась еще одна небольшая внутренняя дверь. Кэрол открыла и ее. И вошла внутрь помещения. Сердце у Донны неистово билось. Кэрол высунула голову из дальней двери и поманила к себе Донну, имея в виду, чтобы та задом подала фургон в гараж…

Спустя пять минут обе женщины уже складывали коробки с дисками и журналами в багажник «Астры».

— О, пожалуйста, побыстрее, Донна, черта ради! Если нас застанут на этом месте полицейские, то нам будет паршиво. Но если сюда нагрянет Большой Пэдди, то мы вообще окажемся в полном дерьме!

Донна вытаскивала последнюю коробку из гаража. Кузов «Астры»-фургона был почти доверху забит, и последние несколько коробок они с трудом втиснули в машину. Закончив погрузку, Донна позвала подругу:

— Кэрол, иди посмотри на это!

Кэрол подошла к ней и уставилась туда, куда показывала Донна… Посреди бетонного пола виднелось небольшое возвышение. Теперь, когда были убраны все коробки, женщины могли явственно разглядеть залитую поверху бетоном яму — дыру, которая вела под склад.

— Как ты думаешь, для чего они это сделали?