Личный интерес (СИ)

========== Глава 4. Сеанс третий. ==========

Шерлок – мокрый как мышь после пережитого, и даже агорафобия кажется сущим пустяком в сравнении с призраками прошлого. Он не помнит, как возвращается домой. Бейкер-стрит проплывает мимо как в тумане, и это хорошо – нет места страхам перед бесконечностью. Миссис Хадсон все еще гостит у миссис Норрис, а вот Майкрофт честно дожидается брата, сидя в кресле у камина. Шерлок гадает, уж не подглядывал ли тот за ним с Джоном с помощью оставшейся в гостиной оптики. Впрочем, до такого падения Майкрофт еще не дошел – у него свои способы быть в курсе всех дел. Остается только непонятным, как он упустил Шерлока в прошлом. Возможно, именно из-за неудачи с Виктором и Себастьяном (Шерлок уверен, что так или иначе, Майкрофт до правды все же докопался), брат теперь так плотно контролирует его жизнь. С горькой усмешкой Шерлок ложится на диван, всем своим видом демонстрируя нежелание общаться.

- Ты рано, - замечает Майкрофт. – Что, сеанс не удался?

- Напротив, - ровно отвечает Шерлок, демонстрируя брату острые лопатки, - еще как удался.

- Мне не нравится, как он на тебя влияет, - заявляет Майкрофт, - вот уже второй раз ты возвращаешься от этого доктора Ватсона сам не свой. Позволь подыскать тебе подходящего психотерапевта. Мы заплатим столько, сколько надо, он будет приходить к тебе домой… - похоже, Майкрофт собирается оседлать любимую тему под названием «для брата ничего не жалко».

- Боже, ты так предсказуем, - стонет Шерлок, - оставь меня в покое.

- Я понимаю твой профессиональный интерес к этому доктору, но… - Майкрофт не собирается отступать.

- О чем ты? – Шерлок резко садится и смотрит на брата нахохлившись, враждебно и настороженно.

- Как о чем? Или ты… - Майкрофт щурится, вглядываясь в лицо Шерлока. – Ты не знаешь… - делает вывод. – Это некоторым образом объясняет… - он замолкает, не закончив фразы.

- Ты что-то знаешь про Джона, да? – Шерлок злится. – Вот только не надо мне раскрывать очередной раз глаза. Я как-нибудь сам во всем разберусь. Хватит, я уже не маленький…

- Значит, интерес носит личный характер, - делает вывод Майкрофт, удовлетворенно кивая самому себе. – Забавно… Но знаешь, дорогой брат…

- Довольно, Майкрофт, - кричит выведенный из себя недомолвками старшего Шерлок, - изволь покинуть мой дом и не появляйся здесь без приглашения.

- О как, - брови Майкрофта взлетают вверх, - ты действительно запал, Шерлок. Напомнить, чем заканчивались твои увлечения?

- Не суй нос не в свое дело, лучше в исторических архивах покопайся, - Шерлок злится.

- Мои люди уже этим занимаются, - парирует Майкрофт. – Но тебе бы я все же советовал…

- Не хочу тебя слышать, - Шерлок по-детски закрывает уши руками, - не слышу. Проваливай! Оставь меня одного!

Майкрофт замолкает и поднимается, подхватывая зонт. Он что-то говорит, прощаясь, но в ушах Шерлока звенит лишь тишина. Неожиданно он фыркает, осознавая, сколь сильно в эту минуту брат напоминает Игоря: такой же надменно-напыщенный вид, точно так же беззвучно открывается и закрывается рот, и точно также кажется, что Майкрофт знает и может все. Однако Шерлок уже вышел из детского возраста, когда верил в его всемогущество. Он в курсе, что предел возможностей брата все же существует, и это хорошо, ибо бесконечности на долю Шерлока хватает. Майкрофт наконец уходит, обиженно поджав губы, и Шерлок вздыхает с облегчением.

День тянется медленно. Шерлок бездумно лежит на диване, стараясь спрятаться от нахлынувших воспоминаний, и его понемногу отпускает. Под вечер он настолько приходит в себя, что рискует навестить миссис Хадсон. Вдвоем они пьют чай с эклерами и обсуждают последние сплетни, принесенные от миссис Норрис. Шерлок возвращается к себе только тогда, когда миссис Хадсон включает телевизор, чтобы не пропустить очередную серию мыльной оперы. И если на душе более-менее сносно и дышать получается полной грудью, хоть и не без саднящей занозы, то к окну он все равно не рискует подходить, чтобы не разбередить ноющие раны. Музицировать опять не тянет, и Шерлок решает лечь спать пораньше. На всякий случай он пишет СМС Лестрейду, интересуясь делом Охотника за скальпами и получает отрицательный ответ. По крайней мере, нет очередного убийства, и это должно радовать. Именно в этот поздний час в дверь звонят, и вскоре миссис Хадсон недовольным тоном объявляет, что к Шерлоку пришел клиент. Дело о Золотом тельце оказывается довольно интересным, и Шерлок берется за него с удовольствием, радуясь, что не придется мучиться бессонницей и скукой этот долгий вечер. Клиент уходит от Шерлока за полночь, когда дело раскрыто, а имена злоумышленников с доказательством вины покоятся в кармане его куртки. Шерлок становится богаче на энную сумму денег, что приятно дистанцирует и даже нивелирует финансовую зависимость от Майкрофта. Шерлок ложится спать с ощущением безмятежного равнодушия, удовлетворенно отмечая, что давящие воспоминания наконец-то водворены на место – пыльный и затхлый закуток в Чертогах, где им самое место. Засыпает он довольно быстро, а просыпается от того, что солнце льет в окно беспардонно и нагло свое сияние, пробираясь под веки и расцвечивая унылость обстановки в розовый. Некоторое время Шерлок лежит, вспоминая вчерашний день, озарение по поводу Охотника за скальпами, душевные терзания из-за прошлого, разговор с братом, удачно раскрытое дело о Золотом тельце и со вздохом понимает, что сегодня пятница.

Пятницу Шерлок любил в прошлой жизни. А в этой, замкнутой в стенах Бейкер-стрит, ненавидит всей душой. Потому что в пятницу жизнь в Лондоне оживает. Последний рабочий день предполагает ранний уход с работы офисного планктона, долгие посиделки в барах, активность преступных элементов. В прошлой жизни Шерлок редкую пятницу находился дома, в основном раскрывая одно преступление за другим. В этой жизни все самое интересное проходит мимо, пока он боится даже подумать о том, чтобы выйти на широкий простор Лондонских улиц. В пятницу Шерлок завидует черной завистью всем тем счастливчикам, которые вольны передвигаться по городу согласно своему желанию. Какая роскошь! Какое расточительство! Он бы хотел, как в прежние времена, носиться по городу за преступником, а поймав, тут же рвануть за другим. Вот она, жизнь, вот оно, то самое настоящее! Шерлок с раздражением бьет кулаком в зеркало, заляпывая пеной идеально чистый кафель миссис Хадсон, но все же добривается с грехом пополам, споласкивает лицо и приглаживает особенно растрепавшиеся после сна кудри. Выходя из ванной, он даже подумывает, не достать ли украденный с места преступления браунинг и не пострелять ли в стену, но решает не злить почтенную домовладелицу. Намеренно обходя окно с видом на Бейкер-стрит и квартиру Джона на приличном расстоянии, Шерлок слоняется по гостиной, решая, чем заняться, передвигая с места на место предметы, включая и выключая телевизор. Однако заскучать в эту пятницу не удается, потому что посреди завтрака заявляется Лестрейд и приносит новости по делу Охотника за скальпами – очередное убийство. Информация уже просочилась в прессу, по всем каналам показывают оскальпированное тело и припоминают убийства трехлетней давности. Лестрейд, после выволочки у начальства, раздражен и вымотан. Шерлок тщательно изучает все, что есть в распоряжении полиции, дает несколько дельных советов по поводу поимки индейца и еще раз вместе с инспектором проходится по основным выводам. Все совпадает идеально, даже очередная жертва, которая ложится в ложе теории, словно пазл в мозаичное панно. Лестрейд бегает по гостиной, взъерошивая волосы, устало тянет галстук и протяжно вздыхает. В итоге Шерлок выпроваживает его домой отдохнуть, а сам в который раз просматривает материалы по делу Охотника за скальпами, чтобы не пропустить ни одной детали. Но озарений, подобно вчерашнему, его больше не посещает. Шерлок засиживается до темноты, и лишь звонок Майкрофта напоминает, что завтра (или уже сегодня?) предстоит идти на очередной сеанс к доктору Ватсону. Отвлекаясь от Охотника за скальпами, Шерлок думает, а не скучает ли Джон по его скрипке? Не хватает ли ему их вечеров также, как не хватает их самому Шерлоку? Что вообще за странные чувства к Джону теснятся в груди? В чем их природа? Откуда такое доверие к чужому по сути человеку? Ведь это же верх идиотизма, выболтать на втором свидании (откуда эта сентиментальная терминология? Конечно же сеансе) все свои грязные секреты? С чего вдруг такое яркое желание узнать о скелетах в шкафу постороннего мужчины? Зачем они ему? Щеки Шерлока заливает жаркая волна стыда и удовольствия от понимания, что весь интерес к Джону сейчас заключается в его ориентации. Прав, как всегда прав многомудрый и прозорливый старший братец – личный интерес. У Шерлока к Джону личный интерес. Шерлок некоторое время размышляет над временем его возникновения и с изумлением вынужден признать, что оно относится почти к самому началу их знакомства, если так можно назвать банальное подсматривание за соседом. Шерлок, определенно, чокнутый, раз решился признать свое влечение. И он будет последним идиотом, если не загонит это влечение в самую глубь своей темной и далеко не розами благоухающей души. Промучившись до утра без сна, он плюет на голос разума и занимает наблюдательный пост у окна. Сара приходит в восемь утра. Вскоре она появляется в терапевтической комнате, чтобы покормить Игоря, и опять исчезает на жилой территории, плотно закрыв дверь. В полдевятого заявляется сестра Гарри и ровно через пятнадцать минут выбегает из подъЕздной двери взъерошенная и определенно сердитая. Она мчится по Бейкер-стрит, не обращая внимания на сигналящие и обгоняющие ее машины, а затем сворачивает в ближайшую подворотню. Шерлок полагает, что дамы в очередной раз поссорились из-за Джона, и усмехается – вот он недостаток жизни в женском окружении, если не женят на себе, то порвут на части в процессе дележки. В начале одиннадцатого в комнате появляется Джон, уже одетый к приему пациентов. Он занимает свое кресло, извлекает из кармана пульт и нажимает какие-то кнопочки, периодически прислушиваясь к тому, что слышит. Блокнот лежит на коленях нетронутый, и это в какой-то степени приятно. Входит Сара и приносит Джону чай в большой пузатой чашке. Они некоторое время что-то обсуждают, пока чай не заканчивается. Потом Сара забирает пустую чашку и уходит, оставляя его одного. Приближается одиннадцать часов.