Я – ТВОЯ ЖЕНЩИНА!

Секретарша, не замечая его, продолжала вещать томным голосом. Гаров достал листок бумаги и ручку. К тому времени, как женщина завершила беседу, Александр закончил свое художество «Обнаженная» в стиле Рубенса. На ногах у нее тоже были кольца.

- Молодой человек, - развернулась она к нему. – Я что-то не ясно сказала? Вы чего тут расселись? У меня, может, конфиденциальный разговор!

- Извините, Бога ради, что осмелился присутствовать при вашем тет-а-тет! И извините вдвойне, потому что я ошибся: я к ИВАНУ Захарычу.

- А-а-а! – протянула, внимательно разглядывая Гарова, секретарша, видимо пытаясь понять, кем же он может быть. – А Ивана Захаровича нет. Он с полчаса как уехал. А что вы хотели? По какому вопросу?

- Я по поводу трудоустройства. Мой тесть – Лавров Пал Петрович - договаривался насчет меня…- Кто только не лезет во власть по блату! – ошарашила Гарова собеседница своей уверенностью и непоколебимостью собственного мнения. – Еще нам зятя Лавровых не хватало!

Александр опешил и не нашел ничего лучше как удалиться молча. Ласково улыбнувшись, он попрощался, закрыл аккуратно за собой дверь. Затем достал изо рта беленький слюнявый комочек жвачки, придавил его под табличкой с фамилией Ивана Захаровича и прикрепил к нему рисунок.

Того, как вернувшийся позже хозяин кабинета отодрал «картину» и показал вопросительно своей «помощнице», и как она зашипела: «Подлец!», Гаров не видел. Да если бы и находился при этом, ему было все равно. Все равно, что скажут эти люди, что скажет тесть, Валерия. Он решил вернуться к матери, завтра собрать вещи и…

Но его ожидал сюрприз.

Подъезжая к дому Лавровых, Гаров увидел знакомый серебристый «Бьюик». «Неужели Малкович? - присвистнул Санек, «припарковываясь» рядом. – Не забывает старых друзей!».

- Приветствую вас, Андрей Андреевич! – неожиданно громко и уверенно прозвучал голос Гарова в зале. С радостью он протянул руку другу.

- Здорово, - медленно поднялся с кресла Малкович и обнял Гарова за плечи. – Как живешь, можешь не рассказывать. Сам вижу. Сначала заехал к твоей матери.

На секунду Андрей замолчал.

- Хороший дом, - произнес, прищурившись, оглядывая комнату.

- Папин знакомый строил по эксклюзивному проекту, - раздался неожиданно голос Валерии. Она несла две чашки кофе.

- Думаю, одним кофе тут не обойдется, - сказал Гаров слегка суетливо, забирая у жены поднос и ставя его на журнальный столик. – Андрей Андреевич у нас же с дороги?! Да и я проголодался. Как раз вместе пообедаем.

- Как у тебя с работой? – медленно спросила Валерия. – Папа сказал, что все нормально. Взяли?

Гаров напрягся. Малкович заметил. Валерия ждала ответа. Свысока. Нужно было разрядить накал. Поэтому Малкович насколько возможно доброжелательно спросил:

- А что за работа?

Валерия, игнорируя поставленный вопрос, обиженно отвернула голову в сторону:

- Ясно… Ничего не вышло… Я – в садик. Борщ в холодильнике.

Она ушла, не попрощавшись с Малковичем.

- Так все плохо? – спросил он, погодя.

Гаров пожал плечами:

- Не смертельно.

Они прошли на кухню. Малкович, прочувствовав обстановку, стал хохмить по любому поводу. Гаров тоже за словом в карман не лез, вдохновленный неожиданной встречей. Доели борщ. И договорились о том, что Гаров будет исполнительным директором одной из фирм Малковича. В ближайшее время, в связи с этим, переедет в Ейск.

- А по деньгам что? – как бы невзначай спросил Саша.

- Пятьсот баксов тебе на первое время, думаю, хватит. А там – как пойдет! На зарплату жить не будешь, - хохотнул Малкович и достал пачку американских долларов. Отделил одну купюру для Гарова, а остальное положил обратно – в потайной карман пиджака. – Порт, милый мой, это такая инфраструктура, где возможности не просто богатейшие! Это даже не просто возможности! Это супервозможности!!! Металл, нефть, золото… Почему Петр первый так охренительно стремился строить корабли? А?.. Бандюков там, конечно, много – тех, кто пытается контролировать перевозки. Но и мы не робкого десятка. Главное держать все время связь. И по любому возникшему конфликту, не понятной ситуации, звонишь мне. Лады?

- Лады!

- Все, не провожай меня. Действуем, как договорились. Подтяну еще туда Смирнова, и через пару недель все там встретимся. Держи! – протянул Малкович Гарову памятный московский пистолет из «Байкала».

- Зачем? – попытался возразить Александр.

- Так. На всякий случай. Возьмешь с собой.

- Ну ладно, - улыбался Гаров. – Возьму.

- Все. Давай. Распрощались.

- Вот удача и улыбнулась товарищу Гарову Александру, - подмигнул сам себе в зеркало бывший лейтенант, когда Малкович вышел из дома.

- Да, ма! – ответил он на звонок телефона с определителем и автоответчиком.

- Сынок! Там нашел тебя твой друг? Встретились? – волнуясь, спрашивала Лариса Ивановна.

- Встретились, ма, - все еще улыбаясь, говорил Гаров.

- Он, правда, такой богатый? Привез новый цветной телевизор в коробке. С пультом управления! Сказал, что это подарок от него самой лучшей маме самого лучшего парня на земле… Сынок! Чего же ты молчишь? Алло!…

- Правда? Он так сказал?.. - Когда меня ты позовешь, боюсь - тебя я не услышу. Как громко дождь стучит по крыше-э… - быстро поднимаясь по лестнице на пятый этаж, напевал Александр Свириденко.

Звонок в дверь раздался резко и пронзительно. Он нажал на кнопку еще раз.

- Саша! Ну что ты делаешь? – открыла дверь Дарья. – С ума сошел? Двенадцать ночи! Максим спит. Где ты дел свой ключ?

- У меня есть ключ? Правда? Извини! Извините, простите, пожалуйста! Дорогая, достопочтенная женушка! Не соблаговолите ли вы подать мне на стол тарелочку манной каши? Я ужасно голоден, – разулся и прошел на кухню лейтенант Свириденко.

- Каши нет. Есть котлеты.

- Как нет каши? Свари. Я подожду, - он подошел к ней сзади, положив правую руку на торчащую грудь, а левой задирая короткую комбинацию. – И только не говори, что у нас нет молока! Макс же его пьет, я тоже хочу! – Свириденко активно массировал женское тело.

- Пусти, - Даша с силой стала вырываться из крепкого кольца объятий.

- Не пущу!

- Пожалуйста! Ты, пьяный, что ли?

- Не-а!.. Кашу сваришь?

- Да сварю, сварю!

- Тогда ладно. Свободна! - опустил руки муж, достал из кармана скомканные двести долларов, бросил их на стол, направился в ванную, снимая грязную военную форму.