И в трещинах зеркальный круг...(СИ)

— На этот раз, я, пожалуй, выберу кровать.

— Хи-хи, формулировка «на этот раз» воодушевляет. Значит, в следующий раз мне удастся уговорить тебя на уютненький гроб?

Гробовщик порылся в шкафчике, раздвигая в стороны лабораторные склянки, и достал то, чего, в представлении Тессы, вообще не могло быть в этом доме: потрясающе красивый хрустальный кубок, бокалом это произведение искусства назвать было бы слишком примитивно, с ножкой, украшенной металлом, кажется, золотом, вылитым в виде причудливо изогнутых стеблей диковинного растения.

— Я и не думала, что на твоей кухне найдется что-то, похожее на посуду, — Тесса тоже широко улыбалась. Из-за шуточек про стол, выбор гроба, а теперь, пораженная красотой кубка, она вообще забыла о цели всех приготовлений, — мы будем что-то пить из этого кубка?

— Естественно, вот это, — Гробовщик стер паутину и сдул пыль с темного толстостенного стекла.

— Что это?

— Обезболивающее, думаю, это можно так назвать, — Гробовщик внезапно посерьезнел и поджал губы. Он протянул руку и сжал запястье Тессы, увлекая за собой из кухни по коридору. У двери, ведущей в спальню, он остановился, сохраняя все то же напряженное, серьезное выражение лица. Оказавшиеся на виду брови, тонкие и прямые, такие же серебристые, как и волосы мужчины, были хмуро сдвинуты, мерцающий зеленью взгляд он продолжал прятать за густыми ресницами.

— Мне кажется, ты людей на тот свет с менее серьезным видом провожаешь. — Попыталась пошутить Тесса, кажется, неудачно.

Гробовщик нахмурился еще сильнее.

— Им уже все равно, что будет дальше, а тебе — нет.

В спальне Гробовщик небрежно сбросил предметы, что были в его руках, на кровать и как-то слишком быстро, отработанными профессиональными движениями раздел Тессу.

— Не нужно, не пытайся прикрыться, тебе идет смелость, а не детское смущение.

Она послушалась и, опустив руки, стояла обнаженная перед полностью одетым мужчиной. Гробовщик разглядывал ее, осторожно, вскользь пробегая кончиками пальцев от шеи девушки и вниз. Тесса прикрыла глаза, ощущая, как эти прикосновения, сначала едва ощутимые и невесомые, становятся более дерзкими и откровенными, изучающими и возбуждающими. Вот ладонь мужчины, поглаживая, прошлась от груди к животу, заставив инстинктивно втянуть мышцы, скользнула от ее колена по внутренней стороне бедра, вызывая дрожь желания, ожидание более непристойного прикосновения. Тесса ощутила, как стало влажно меж ее стиснутыми до дрожи в коленках бедрами, и напряглась, но руки, ласкающие ее, застыли. Глаза девушки широко распахнулись, когда она услышала, как с тихим шелестом опустился на пол плащ-балахон Гробовщика, и звякнули о камень медальоны.

Тесса прильнула к мужчине, помогая ему раздеваться. Черный сюртук, обычно скрытый балахоном, великолепно подчеркивающий худощавую фигуру и удивительно белоснежная рубашка легко соскользнули с плеч. Гробовщик отступил на несколько шагов, опускаясь на кровать, вытягиваясь во весь рост на простынях, увлекая Тессу следом за собой, Кожаные ремешки на высоких сапогах никак не хотели поддаваться и расстегивать их было слишком долго. Гробовщик изловчился выдернуть штаны из них и стащить, не снимя сапог. Руки Тессы неосознанно потянулись, чтобы погладить его стройные бедра, кожа которых выделялась удивительной завораживающей белизной, подчеркнутая черными ботфортами со сверкающими пряжками. Дыхание ее прерывалось от волнения, а руки подрагивали, словно она сейчас разворачивала самый долгожданный подарок. Его тело оказалось длинным и тонким, даже худым, но изящные очертания мышц под тонкой белой кожей вызывали желание рассматривать его снова и снова. Даже грубые шрамы лишь подчеркивали эту удивительную смесь хрупкости и силы. Тесса осторожно целовала обнаженные участки бледной кожи, расчерченные шрамами, ласково проходясь губами по выделяющимся на теле рубцам, роняя слезинки на их неровные края.

— Не хочу, чтобы ты еще хоть когда-нибудь испытывал боль, не хочу… — шептала она, получая в ответ лишь тихие смешки, настойчивые поцелуи и становящиеся все более откровенными ласки прохладных сильных рук.

Гробовщик потянулся, сжал тонкими пальцами хрустальный бокал, откупорил корок, и из горлышка бутылки вытекла темно-красная вязкая субстанция. Ресницы Тессы вздрогнули, а глаза распахнулись еще шире — слишком уж жидкость по виду напоминала кровь.

— Это удивление или испуг в твоих глазах? Попробуй, в бокале — всего лишь вино. Ему почти полторы сотни лет, поэтому оно стало таким тягучим. Но поверь, его свойства от этого лишь улучшились. Когда-нибудь я угощу тебя вином, хранящимся более трех сотен лет, оно стало столь густым, что в бочке его можно резать ножом и есть как мармелад. — Гробовщик не насмехался. Сейчас он казался сосредоточенным и совершенно серьезным. Он поднес бокал к губам Тессы и сам влил пару глотков тягучей темно-красной жидкости ей в рот, склонился, слизывая кончиком языка с уголков губ девушки застывшие на них рубиновые капельки.

Аромат вина был потрясающе приятный с малиновыми нотками и терпким привкусом.

— Осторожнее, — шепнул мужчина, — пара лишних глотков — и мне придется брать твое бесчувственное тело, а вопреки тому, что обо мне говорят, это будет мне неприятно.

Гробовщик намеренно пускал тонкие рубиновые струйки мимо рта девушки и пил напиток с ее губ и шеи. Оставив темно-красные капельки на затвердевших от возбуждения сосках на груди Тессы, мужчина облизывал их языком. Опрокинув Тессу на спину, он опустил в бокал пальцы и провел ими от пупка девушки вниз, оставляя розовый след на ее коже, проходя тот же путь кончиком языка. Тесса застыла и попыталась выскользнуть из его объятий, когда горячий язык скользнул по складочкам меж ее ног. Гробовщик крепче сжал руками бедра Тессы и опустил голову, касаясь губами чувствительного местечка, отыскивая и немного расширяя языком еще слишком сильно сжатый вход в ее лоно. Тесса запрокинула голову, вздрагивая и подаваясь навстречу ласкам, настойчиво толкаясь бедрами. Это был тот миг, который нельзя было пропустить. Девушка так тяжело и возбужденно дышала, так вздрагивала и прижималась всем телом, прося ласк, что уже наверняка готова была принять мужчину в себя.

Гробовщик навис на Тессой, опираясь на вытянутые руки, выпавший из его рук бокал откатился к краю кровати, оставляя на белой простыни рубиновые пятна. Мужчина склонился ближе, коснулся губами ее губ. Крупная головка возбужденного члена скользнула по влажным складочкам, дальше, поверх влажного входа, чуть расширяя. Гробовщик качнул бедрами, проникая немного вглубь. Он ощутил, как от страха Тесса судорожно сжала мышцы, почти полностью перекрывая доступ в и так слишком узкое лоно.

— Больно. — Стиснув зубы, застонала она, напряглась всем телом и, упершись в плечи Гробовщика, словно пыталась оттолкнуть мужчину.

— Только скажи, и я остановлюсь. — Зашептал он, хотя и сам не был уверен в искренности этих слов, ведь возбуждение достигло того предела, когда остановиться было слишком сложно.

Тесса отрицательно мотнула головой, сильнее обвивая его бедра ногами, не давая возможности высвободится. Он снова требовательно впился ртом в ее приоткрытый из-за учащенного дыхания рот, укусил за нижнюю губу. Тесса ойкнула и отстранилась. Он лизнул след от укуса, прошелся чуть подрагивающим языком от уголка рта Тессы к мочке ее ушка. Еще один легкий укус за краешек уха, в шею оставил на светлой коже чуть заметные следы его ласк. Тесса окунулась в эти ощущения: горячее дыхание мужчины, чуть хриплое и прерывистое, легкие, едва ощутимые, а потом настойчивые и властные поцелуи, нежные покусывания, слегка влажное щекотание твердым и, одновременно, похожим на шелк кончиком языка, тихий бессвязный шепот у самого уха… Увлеченная этими немного грубыми и, одновременно, приятными ласками, Тесса пропустила момент, когда твердый член резко толкнулся в ее влажное лоно, проникая полностью на всю длину. Мужчина застыл, его дыхание участилось, он закусил губу и застонал одновременно с сорвавшимся с губ девушки вскриком. Слишком быстрое проникновение в узкое, девственное лоно, чтобы уменьшить болезненные ощущения Тессы, отозвались болью и в его теле тоже. Еще движение, снова и снова, теперь уже осторожно, медленно и размеренно, позволяя почувствовать и привыкнуть к толчкам твердой плоти внутри. Он чуть ускорился, ощущая, как льнет к нему всем телом Тесса, как обвивает ногами его бедра, прижимая плотнее к себе, и вскрикивает, когда он немного меняет направление, растягивая под себя узкую, но податливую и влажную плоть. От этих ощущений он все сильнее погружается в бездну собственного удовольствия. Хочется забыть обо всем и, уткнувшись лбом в поверхность кровати, двигаться быстрее и жестче, но он старается сохранять остатки рассудительности, продолжая ласкать губами и пальцами чувствительное к непривычным прикосновениям девичье тело. Несколько раз он забывается и с приглушенным рычанием ускоряет темп, впиваясь длинными ногтями в тонкую кожу, оставляя болезненные царапины, но, опомнившись, шепчет слова утешения, целует и зализывает языком ранки.