Бессилие (СИ)

— Все равно! — она всхлипнула. — Это плохо! Это же настоящий грех, и я не могу противостоять и противиться зову души и сердца. Помоги! Помоги мне избавиться от порочных чувств! Пожалуйста, — она зарыдала и уткнулась медведьме в плечо. — Найди лекарство или средство, чтобы избавило меня от этого!

— Это невозможно, Татьяна… — покачала головой Ягге, и мягко отстранила ее от себя. — Нет на свете такого лекарства, зелья или яда, чтобы избавило тебя от мук любви… Я видела тебя с Гарри… Он тоже тебя любит не обычной любовью к сестре, это видно.

— Ты хочешь сказать…

— Я хочу сказать, что вы оба должны быть очень осторожны. Если кто узнает — разразится скандал. Гарри и тебя сразу вышвырнут из школы, и вы оба бесславно останетесь без дипломов. Вытри слезы с лица и послушай меня. Если ты не сможешь разлюбить его, а Гарри соответственно не сможет разлюбить тебя, то… — тут Ягге тяжело вздыхает, -…вам тяжело придется. Брак зарегистрировать здесь будет невозможно. У нас — это возможно, сама знаешь. О вашем родстве мало кто знает, а в России — почти никто.

— Знает Гробыня. И академик. Склепова под «Разрази Громусом».

— Это ты зря сделала. Я ей сотру память. Сарданапал вообще не должен об этом узнать, как и остальные. Я дам тебе амулет — он сохранит на тебе постоянный блок. Нигде его не снимай. Но сама будь начеку — мало ли что… Старайся не думать о Гарри постоянно. И, да, потом зайдешь ко мне с Гарри. Я поговорю с тобой и с ним откровенно на некоторые темы. У вас обоих нет родителей, и поэтому некоторые вопросы… вам незнакомы. Особенно это касается тебя, Татьяна.

— Я поняла, о чем ты говоришь, Ягге, — Таня наконец вытерла слезы и даже попыталась слабо ей улыбнуться. — Я обязательно приду к тебе с Гарри…

— И, еще. По всем вопросам — бегом ко мне. Я уж тебя так не брошу, Татьяна.

— Спасибо, — благодарно сжала старческую ладонь Таня. — Спасибо огромное!

Женщина ей улыбнулась. Девушка, уже более веселая, вскочила со своего места и направилась к выходу.

Как только Татьяна Гроттер скрылась из глаз, Ягге всплеснула руками. В ее глазах отразилась так тщательно скрываемая грусть и боль…

========== Шаг. ==========

Он такой сильный…

Она обессилено закрывает глаза и молча делает шаг вперед, к нему, беспрекословно подчиняясь.

Он прикасается к ее щеке своими губами. Она чувствует его поцелуй на себе, и ее щека начинает гореть пламенем. От его поцелуя у нее начинают предательски слабеть ноги.

Она распахивает свои веки, и Гарри берет ее за руку, ведя к невесть откуда появившейся постели. Девушка уже почти падает в нее, Гарри наклоняется, нависает над ней, и они начинают страстно целоваться. Она подчиняется его властным движениям, она уже готова буквально на все, на все…

***

Она подскакивает в своей постели, вся мокрая от пота. Таня тяжело дышит — такое ощущение, что на шее удавка. Сновидения не шли вот уже третью ночь.

Гроттер повернула голову на сопящую напротив в своем мягком гробике Гробыню Склепову. Ей-то хорошо, не то что Тане. Видит сны о своем Гуне, и только он ее… Их любовь возможна, не проклята, как их с Гарри.

Она легла на подушку и слезы сами брызнули из глаз. Так она беззвучно проплакала до рассвета, прикусывая уголок собственной подушки, когда рыдания все же прорывались наружу.

***

Гарри всю ночь ворочался в кровати, не в силах заснуть. Неясная тревога тревожила его сердце и душу, не давая сомкнуть глаз. Рано утром он понял — поспать не удастся, и пошел к башне, где занимали место гости из Тибидохса.

Таня сама вышла к нему, когда он уже собирался стучать в дверь. Она была бледна и под глазами залегли тени.

Гарри без слов взял ее за руку и отвел на этаж ниже, в пустой класс. Девушка, как только дверь за ними громко хлопнула, прижалась к нему, словно ища спасение на его груди. Парень обнял ее за плечи.

Так они простояли долго; Тане потребовалось время, чтобы взять себя в руки; Гарри чувствовал, что ее трясет.

— Как подготовка? — к полной неожиданности спросила у него Таня, вывернувшись наконец из объятий и контролируя себя. Она села перед ним на деревянную поверхность парты. Гарри же остался стоять на ногах прямо перед ней.

— Готовлюсь. Гермиона помогает. Не беспокойся обо мне, сестренка, — Гарри грустно улыбнулся ей, — правда, я сам не знаю, к чему…

— Я сделаю для тебя все, и даже невозможное, брат, — выдыхает девушка. — Я обязательно узнаю, что именно сулит тебе первое испытание…

— Спасибо, сестра. Боюсь, ты единственная и Гермиона, кто верит, что я не кидал свое имя в этот чертов Кубок… — Гарри отвернулся от нее, скрывая на своем лице боль.

— Есть и другие. Я не верю, чтобы все были исключительно против тебя… Брат.

Гарри повернулся к ней. В его глазах Таня прочитала дикую, едва сдерживаемую им, муку.

— Таня… — произнес Гарри срывающимся голосом, — скажи мне: за что? За что мне такое… Такая сильная ненависть…

Он согнулся и спрятал голову в ладони. Плечи его тряслись как ранее у самой Тани.

— Я не знаю, брат. Не знаю. Но знаю одно — даже если весь мир ополчиться против тебя, то ничто не заставит меня бросить тебя одного…

Девушка спрыгнула со стола. Гарри поднял от удивления голову. Она опустила свою ладонь ему на плечо.

Парень положил свою ладонь поверх, и повернул голову к ней чтобы взглянуть в распахнутые зеленые глаза, так похожие на его. Поддержка сестры сейчас так много стоила…

— Я тебя люблю, — прошептал он, — Таня…

Девушка вместо ответа или возражения, резко (рывком), обняла его за талию, прижавшись к его спине. Гарри был чуть выше ее. Она вдыхала его запах, наслаждалась ощущением его тела под своими руками.

— Люблю, — прошептала Таня ему в ухо. — Люблю до безумия…

***

Первый тур неотвратимо надвигался. Таня каждый раз тревожно смотрела на календарь — дни летели как ее контрабас, пущенный на «Торопыгусе угорелусе». Гарри становился все бледнее и худее — отношения с однокурсниками так и не пришли в норму, поэтому сейчас единственными живыми людьми, с кем он общался, были сестра и Гермиона. Его это очень расстраивало; он старался есть попозже, чтобы избежать лишних пересуд, ссор и склок. Зато он начал заниматься физической подготовкой — все ради своей Тани, которая не могла здесь летать в полную силу, и компенсировала это бегом и упражнениями на свежем воздухе.

Они почти с ней не расставались. Гермиона, может, и понимала все это, но молчала и не показывала виду, что их отношения давно вышли за грань «брат-сестра». Гарри был благодарен ей не только за это — без Гермионы он бы точно не справлялся с горой домашних заданий, и не занимался бы с ней дополнительно из-за Турнира…

Узнав от Тани (которая нагло подслушала разговор судий), что на первом испытании у них будут драконы, Гарри не смог сходу сообразить, как с ними справиться. Зато подсказала как раз-таки Татьяна, которая почти мгновенно поняла, как нужно пройти первый тур…

— Гарри, если ваше оружие — только волшебная палочка, то, пожалуйста, вспомни, что дается тебе очень легко…

— Квиддич и полеты…

— Именно. Как тебе получить метлу?

— Так… — и тут до Гарри только теперь дошло, — это же манящие чары! Ты будешь держать мою метлу, я призову ее заклятием и все! Господи, Таня! Как же это просто! — юноша хлопнул себя рукой по голове, — браво! Спасибо, ты меня очень-очень выручила! Спасла!

Он закружил ее по пустому кабинету, откуда предварительно были убраны все столы и парты со стульями. Таня и Гермиона славно поработали над защитой кабинета — теперь в него невозможно было проникнуть, и парень или девушки могли беспрепятственно приходить сюда в любое время. Допуск на вход был только у них троих… Заклятия и чары распознавали только их. На окна тоже были наложены чары.

Гермиона, которая тоже находилась в кабинете, захлопала в ладоши:

— Действительно, Таня, браво! Просто и для уровня Гарри приемлемо. Гарри, притяни нам этот кусок мела, для демонстрации…