Союз капитана Форпатрила (ЛП)

— Интересно, куда он направлялся?

— Зависит от того, шел он или возвращался? — предположила Теж.

Амири вздохнул и убрал компас обратно в карман.

— Мне нужно спуститься сюда и разметить карту вручную, метр за метром, чтобы мы не теряли времени, направляя Микобур в ложном направлении. Еще раз.

Сперва Амири, а потом они оба, извиваясь, выбрались обратно через свой нелегальный лаз и обнаружили, что бабушка стоит и ждет, сердито взирая на кучу земли.

— Гагат, ты должен будешь здесь прибраться, — указала она пальцем. — И тщательно, а то мы ее на ногах разнесем. И заделай чем-нибудь отверстие, которое ты прорезал. Как только тебе это в голову пришло?

— Но, бабушка, там же мертвое тело!

— Если они тебе нужны, на барраярских кладбищах таких полно, — без всякого сочувствия сказала она. — В столь же антисанитарном состоянии. Кремация намного разумнее.

«Ну да, как цетагандийский похоронный обычай».

Оставив парней на уборку, бабушка жестом показала Теж возвращаться. Амири, конечно, не заслуживал грязной работы, но определенно кому-то было нужно присмотреть за Гагатом.

Пока они шли, Теж с большей опаской разглядывала потолок. Не проседает ли он где-нибудь?

Они вернулись в вестибюль, стащили с себя маски и перчатки.

— А в том конце туннеля что-то не так?

— Там обнаружилось инородное вкрапление, и Микобур разбежался в разные стороны, огибая его. Все четыре направления, в которых он пошел, для нас совершенно бесполезны. Мы заложили другой туннель.

— Вкрапление? Какое?

— Хм, я бы предположила — ливневый сток. В любом случае, это труба округлого сечения, и по другую сторону стенки слышен звук бегущей воды.

— Так глубоко?

— Слой, в котором мы находимся, пролегает примерно на уровне поверхности реки. Хотя этот сток — не барраярская работа: слишком хорошо сделано. Наверное, его можно датировать временами Девятой Сатрапии.

— Бабушка… а наш туннель не схлопнется? Как над тем бедным барраярским… — «террористом»? Теж мысленно примерила это определение, пытаясь понять, насколько оно верно. Скорее всего, да. Но даже для террориста-смертника — какая жуткая гибель! Теж нащупала в кармане идентификационный жетон и задумалась, есть ли такой у Айвена Ксава. Среди его вещей она ничего похожего не видела.

— Через какое-то время — да, безусловно, — бабушка, хмурясь, поглядела вдоль туннеля. — Ты должна понимать, что идеально круглая труба — это по сути пара арок, взаимно поддерживающих одна другую, то есть крайне прочная конструкция. Я видела на Земле, как арки, построенные из простых камней, пережили три тысячи лет, и это на тектонически активной планете!

— Но наш туннель не идеально круглый. Он больше похож на… кишку.

— Увы, да. К счастью, он должен простоять не века, а всего лишь неделю-две.

«Но что если он на кого-нибудь обвалится?» хотела спросить Теж, однако бабушка уже полезла наверх по раскачивающейся складной лестнице. Теж вздохнула и последовала за ее осторожно переступающими шлепанцами в виде котят.

Этим вечером каким-то чудом Айвен с Теж оказались в одном месте, в одно время и бодрствующими; а что еще лучше, местом оказалась его спальня. Однако Теж беспокойно вышагивала по комнате. Вот она открыла верхний ящик его комода, куда он кидал всякий ненужный хлам, и с любопытством уставилась внутрь, вороша содержимое.

— Что ты ищешь?

— Я просто подумала… у тебя есть что-то вроде армейского нашейного кулона, для идентификации? Я никогда его на тебе не видела.

— Кулона? А, собачьи жетоны!

— А при чем тут собаки?

— Ни при чем, просто название такое. Понятия не имею, почему. Их всегда так зовут, «собачьи жетоны», во множественном числе, хотя выдают тебе по одной штуке за раз. Можно назвать его кулоном, но слово звучит чересчур по-девчачьи для наших солдат.

— А-а.

— Наверное, мой висит в шкафу вместе с черной рабочей формой.

— А в барраярской армии его носят только с рабочей формой?

— Эти штуки не на каждый день, по крайней мере, в Генштабе. В полевых условиях — да. Скажем, если ты направляешься навстречу опасности. У нас шли споры, не заменить ли их на идентификатор с электронным маячком, который вживляется под кожу, но солдатам это было не по душе. А потом кто-то заметил, что если мы можем запинговать наших парней, то враг тоже сможет, и идея скончалась в комитетских спорах.

«Не говоря уж о том, что в гражданской войне плохими парнями могут оказаться твои же солдаты. Такое уже бывало».

— Значит… — она помедлила, оглядываясь через плечо на Айвена, который уселся в выгодной (он на это надеялся) стратегической позиции на традиционно своей стороне кровати. — Если тебе будет предстоять что-нибудь опасное, я узнаю это по тому, что ты его наденешь?

— Я надеюсь, ты узнаешь, потому что я сам тебе расскажу.

— Нет… — она поглядела на него задумчиво. — Не уверена, что ты это сделаешь.

Айвен откашлялся.

— А вообще, к чему ты спросила?

— Я… увидела один такой сегодня, и мне стало интересно. Насчет тебя.

— Где увидела?

— Я… нашла его на земле в парковке. Погоди… — она прошлепала в коридор и тут же вернулась. С ее руки свисала, блестя и позвякивая, тонкая цепочка.

Айвен сел и забрал вещицу у нее из рук, повертел в руках, разобрал гравировку…

— Старый образец. Мой по-другому выглядит. Кто-то мог хранить эту штуку на память. Наверное, выпала у него из кармана, — а может, все было печальнее, подсказало воображение Айвена. — Или у нее.

— Логично.

— Ручаюсь, владелец хотел бы эту вещицу вернуть. Что за гараж?

— Гм, не помню. Их так много было…

— Может, завтра я смогу поискать что-нибудь об этом типе в наших архивах.

— Ой, сможешь? — Теж на мгновение обрадовалась и тут же встревожилась: — Но, может быть… Я бы хотела сохранить эту вещь как сувенир, — она неуверенно потянулась за реликвией.

— Если хочешь, я тебе отдам свой старый. С моих лейтенантских времен.

Первый жетон Айвена, мичманский, пропал и не вернулся вместе с какой-то из его подружек, вдруг вспомнил он. Так что в качестве поводка для девушек эта штука себя не оправдывает, вопреки названию, хоть вроде и должна бы.

Теж наконец присела на край кровати, все еще с отстраненным видом. Айвен потянулся к ней, но замер на половине движения, когда услышал:

— Айвен Ксав… скажи, ты знаешь что-нибудь о старой пластиковой взрывчатке, которую использовала ваша армия?

Ошарашенный Айвен отпрянул.

— Надеюсь, еёты не нашла на полу гаража!

— Нет-нет.

— Насколько старой?

— Сильно старой. Лет двадцать, а то и больше.

— В Академии нам читали курс по боеприпасам, но он касался только современного снаряжения.

— А как давно это было?

— Э-э… семнадцать лет назад?

— Получается почти что двадцать.

Айвен заморгал:

— А ведь и правда. Гм, — он заново выстроил свои аргументы в боевой порядок, — в любом случае, если ты наткнешься на что-нибудь хоть самую малость подозрительное, твое единственное действие — вызвать отряд саперов. Или вызвать меня, а я вызову саперов.

— Ты сам так бы поступил?

— Конечно! Ну, старый партизанский тайник не в счет — тот, который я, Майлз и Елена отыскали в дендарийских горах, когда были детьми. Очень, очень глупыми детьми, как нам объяснили все, начиная с дяди Эйрела, причем так, что надолго запомнилось. После… ладно, сейчас это неважно. В общем, суть в том, что на этой планете до сих пор могут повсюду лежать старые и опасные штуки, люди случайно натыкаются на них, и гражданским не стоит с этим шутить.

Выпутавшись из своего пространного объяснения, Айвен наконец вернулся к самому важному вопросу:

— А почему ты спрашиваешь?

— Просто так, — легкомысленно отмахнулась Теж.

Да уж. Наверное, авокадолучше умеют прятать глаза, чем она. Самое не-джексонианское ее качество.

— Я просто прочитала про одну вещь, — добавила она, разглядев в его лице нечто. Возможно, испуг.