Нашествие гениев (СИ)

Майл в очередной раз отплыл от меня, причем довольно далеко, а я снова ломанулась к нему, но стоило лишь мне начать заплыв, как что-то пошло не так: я сбилась с ритма и начала тонуть. Паника накрыла с головой, я начала истерически махать руками, но почувствовала, что иду ко дну. Было страшно, хотелось вырваться из этого мутного зеленоватого плена и увидеть солнце, почувствовать под ногами землю… Зачем Мэтт предложил начать практиковаться не у берега, а дальше?! Но это не его вина. Моя…

«Сегодня отличный день, не находишь?..»— всплыло в памяти, и давно закрытый под замок страх вновь завладел сердцем, душой и разумом.

Я начала захлебываться, и тут меня резко дернули, вытаскивая на поверхность. Кислород наполнил легкие, я закашлялась, отплевываясь от воды, а Майл молча плыл к берегу, таща меня на буксире. Когда берег был совсем рядом, я наконец смогла встать на ноги и начала судорожно пытаться отклеить волосы от лица, чтобы хоть что-то разглядеть. Мои руки отстранили теплые ладони, и Мэтт осторожными и четкими движениями убрал с моего лица все лишнее. Я испуганно воззрилась на него, а он тихо произнес:

— Я же сказал: ты не утонешь.

Почему-то захотелось разрыдаться, но я сдержалась. Вот если бы он заявил: «Не бойся, все будет хорошо», — я бы дала ему в глаз, но он поддержал меня иначе, по-своему, и, что странно, именно эти слова я и хотела услышать. Я с трудом подавила подкрадывающиеся рыдания и поежилась от холода, а Майл вдруг сказал:

— Не плачь, Маша. Ты ведь жива. Не утонула.

Я шмыгнула носом, а он ни с того ни с сего притянул меня к себе и осторожно обнял. Это попытка подбодрить недоутопленницу? Если да, то очень странная! Терпеть не могу все эти телячьи нежности! Но почему-то я не вырывалась. Хотелось вот так застыть и никогда никуда не уходить. Вообще не шевелиться, потому что впервые в жизни я почувствовала себя защищенной и, что самое противное, всхлипнула. Слез не было, но чего мне стоило их сдержать, знает только алкоголик, перед которым поставили бутылку водки и повелели сутки не отводить от нее взгляд, распивая соки и чаи. Дживас начал осторожно гладить меня по голове, а я прижалась к нему и вцепилась в предплечья пальцами как утопающий в спасательный круг. Впрочем, так оно и было, только Мэтт был спасателем, а не окружностью, предназначенной для спасения… Он молчал и только крепко прижимал меня к себе, а я хлюпала носом и отчаянно мечтала никогда в жизни больше не заходить в реку. Мерное сердцебиение рядом с моим ухом успокаивало, а ровное дыхание геймера заставляло дышать с ним в такт. Постепенно я приходила в себя и наконец-таки смогла осознать, что обнимаю чужого мне человека, и это не заставляет меня морщиться и вопить: «Сгинь, нечистая, а то святой водой оболью!» Но почему-то мне было пофиг, и отпрыгивать от Майла я не собиралась. Будь на его месте Кэль, я бы покраснела, как вареный рак, и ломанулась на край света, чтобы скрыть смущение, а вот Дживас… с ним была совсем другая история. Он был таким простым, родным, но в то же время абсолютно непредсказуемым, что мне не было ни стыдно, ни страшно: я почему-то была уверена, что этот Фрейд недоделанный поймет меня правильно. Наконец, я успокоилась окончательно и титаническим усилием воли отлепила себя от хакера. Он настороженно посмотрел на меня, а я слабо улыбнулась и прошептала:

— Спасибо, Майл.

Он кивнул и тоже улыбнулся, а я потопала на берег, где нас уже ждал мечущийся, как зверь в клетке, Михаэль.

— Ты в порядке?! — возопил он, как только я двинулась к суше. Земля, прими меня обратно! И огради от водных процедур…

— Ага, — криво улыбнулась я, достигая-таки этой самой земли. — Все пучком, нос пятачком. Спокуха. Но в воду я больше не полезу. И плевать мне, что там L вещает.

— Так нельзя! — тут же возмутился Император какао-бобов.

— А мне пофиг, — хмыкнула я, завернулась в свое полотенце с мультяшным котенком с головы до ног и уселась на траву.

Мэлло хотел было объяснить мне, какая я «редиска», как говорили в «Джентельменах удачи», но Дживас его перехватил и начал шепотом что-то втирать. Кэль то хмурился, то кивал, то морщился, но, наконец, тяжело вздохнул и заявил:

— Как знаешь!

После этого он уселся на свое полотенце, а Мэтт потопал за сигаретами, выудил из кармана джинсов пачку табачных дудочек и пошлепал куда подальше. Встав так, чтобы ветер не нагнал дым на нас с арийским биг-боссом, Майл прикурил и блаженно затянулся. Блин, если его сей процесс и правда так успокаивает, может, и мне попробовать? Хотя нет, я за здоровый образ жизни…

— Конфету хочу, — выдала я вслух, неожиданно для самой себя. — Леденец на палочке.

Мэлло удивленно на меня воззрился, а затем рассмеялся.

— Буду проходить мимо музея пастилы, сделаю тебе запас сахарных петушков, дитятко, — сквозь смех заявил он, и я почувствовала, что сердце болезненно сжалось. Он меня еще и дитем неразумным считает… Ну и ладно, не важно! Он все равно скоро исчезнет, так что не очень-то и хотелось… Только от этого еще больнее.

Посидев так минут десять, я дождалась Юльку, которая выбежала из реки и ломанулась ко мне с воплем: «Маша, как ты?!»

— Нормиком, — улыбнулась я, подумав, что мы с ней поменялись местами.

Грелля рухнула рядом со мной прямо в траву и обняла мою доходяжную тушку, а я прижала ее к себе и начала гладить по мокрым темным волосам.

— Больше в реку ни ногой! И плевать мне на задания! — наконец выдала она, и я согласно кивнула. Юлька отлепилась от меня и, подтащив свое полотенце, устроилась рядом, расспрашивая, как я себя чувствую и ничего ли не болит. Я отвечала, мысленно костеря L за его затею и благодаря Дживаса за оперативное спасение, а вскоре к нам присоединился Бёздей.

— Как я понимаю, мы опять не сможем потренироваться, — раздраженно сказал он, и я подумала, что и в неудачном утоплении есть плюсы.

— Нет, — покачала головой Юля. — Ей же плохо.

— Значит, завтра, — категорично заявил Бёздей, после чего отправился вытираться и собираться. Мы последовали его примеру, и вскоре всей гурьбой шлепали до дому, до хаты, причем сумки Юльки тащил маньяк, нагруженный этой самой Юлькой и почему-то не сопротивлявшийся, а мои, как ни странно, сама Императорская Шоколадница.

Домой мы пришли поздно, раздраженные и нервные, только Дживас как всегда был апатичен и безэмоционален — даже по Бёздею было ясно, что он недоволен очередным срывом тренировки. Юлька сказала, что они перебьются «Ролтоном» и посоветовала мне тоже не заморачиваться, после чего свалила к себе в сопровождении ВВ, даже не заходя в мою хатку. Я же первым делом поставила кастрюлю с водой на огонь и зашвырнула полотенца в стирку. Мафиози по очереди приняли душ, а я закинула макароны в кипяток и посмотрела на Дживаса глазами кота из «Шрека».

— Иди уже, — фыркнул он, подходя к плите. Я возликовала, поблагодарила его и понеслась в душ. Минут через десять я вернулась на кухню, обнаружила Мэтта, лениво помешивавшего макароны и дымившего, как паровоз, Мэлло, сидевшего на диванчике и со скоростью пулемета разгадывавшего мои судоку, и открытое окно. Майл пытается сохранить мои легкие здоровыми после того, как я чуть не утонула? Это шутка, конечно: я благодарна ему за то, что он наконец внял моим увещеваниям.

Я прошлепала к плите и, вновь поблагодарив «хозяюшку» без фартука, отобрала у него ложку. Мэтт ломанулся к окну и упал на диван, а я вернулась к готовке. Когда макароны и котлеты были готовы, я позвала остальных, и мы, быстро поужинав, разбрелись по своим делам. Кто чем занимался, меня не интересовало: я тупо упала на кровать раньше, чем L вернулся из кухни со своей патокой, и заснула.

Комментарий к 24) Один раз — случайность, второй — закономерность... Примечание Автора (очередное): кстати говоря, дорогие Читатели, Музей Пастилы не плод больной фантазии Автора и глюков за авторством Деймона Спейда. Он существует на самом деле и находится в Подмосковье.

====== 25) Сорвалась... или «Надумав женский нрав смирить, простись с покоем!» ======