Merry dancers: продолжим? (СИ)

Когда они подошли к подъезду четырёхэтажного дома, где жила Полетт, дождь прекратился, защитные водооталкивающие чары не позволили им вымокнуть. Абрахас, несмотря на неизменно гордый внешний вид, почему-то выглядел потерявшимся щенком, трущимся у двери в поисках хозяина; невольно у Полетт защемило сердце. Без лишних слов и вопросов она просто открыла перед ним дверь в квартиру и пустила вперед, не успев спохватиться, что в её скромном жилище царит форменный беспорядок.

— Там кухня, — указала она в сторону ответвления небольшого коридора и понеслась вперед него, чтобы убрать грязные кружки из-под утреннего кофе в раковину, очистить заклинанием стол с россыпью хлебных крошек и даже небольшим кусочком прожилка из колбасы, на котором сидела мерзкая металлического зеленого цвета муха, тут же взлетевшая и прожужжавшая к раковине, где оставалось, чем поживиться. — У меня немного не прибрано… — Полетт почесала затылок и только сейчас заметила, что до сих пор не сняла с головы платок.

— Я заметил, — равнодушно откликнулся Абрахас, присаживаясь в небольшое плетеное креслице.

Губы Полетт поджались после такого комментария.

— Что-нибудь хочешь? Чай, кофе? У меня в холодильнике, кстати, полезная маггловская вещь, есть апельсиновый сок…

— Полетт, присядь, пожалуйста, мне ничего не надо, — с лёгкой издевательской ухмылкой произнёс Абрахас, глядя на её попытки быть хозяйкой. — Хотя… Если у тебя найдётся что-то покрепче кофе, я не откажусь.

Она задумалась, но потом кивнула и отошла куда-то в комнату, вернулась с внушительных размеров бутылкой Огденского виски, вызвав у Абрахаса удивление.

— Не думал, что ты пьёшь виски, — прокомментировал он, извлекая пробку заклинанием.

— Я хотела подарить его мистеру Стивенсону на шестидесятилетие, но…

— Зачем тогда достала? — Абрахас поздно спохватился, что бутылка уже вскрыта. — Полетт, я очень польщен твоим гостеприимством, но это же был подарок, — он поднес горлышко к носу и вдохнул. — Хорошо выдержанный подарок.

— Перебьется, — отмахнулась она, доставая пару квадратных стаканов из буфета, — в его возрасте лучше вести здоровый образ жизни, — она пригубила глоток и, поморщившись, оценила: — Ну и мерзость…

— Очень неплохой виски, — рассмотрев содержимое стакана после пробы, заключил Абрахас. Его взгляд блуждал по небольшой кухоньке, в которой едва помещался стол и бытовая техника — квартиру Полетт снимала у одного маггла, поэтому здесь была и газовая плита, и жужжащий, будто рой пчёл, холодильник. На беленом потолке в углу расползались небольшие желтоватые разводы. — Аврора иногда пьёт его, правда нечасто, но… — он усмехнулся и разом опрокинул полстакана.

— Абрахас, что тебя так сильно беспокоит? Я считала, что ты счастливый человек… Я не думала, что ты так отреагируешь на слова отца о наследнике и опасности этой работы… — Полетт прикусила язык, но с ней частенько случалось сболтнуть лишнего.

Он, казалось, пропустил вопросы мимо ушей, но, покрутив стакан меж ладоней, не поднимая на неё взгляда ответил:

— Полетт, я не хочу загружать тебя своими проблемами, — он посмотрел на неё, как бы спрашивая позволения продолжить: — У нас с Авророй действительно не всё гладко, вернее сказать… — он потер виски пальцами. — Ладно, по порядку: мы знакомы с ней с седьмого курса Хогвартса, так случилось, что мы сблизились на почве общих горестей. У меня в то время была девушка, — губы Абрахаса дрогнули; имени той девушки он не назвал, но Полетт и так знала, о ком он говорит — в то время они переписывались. — Всё было серьёзно, мы уже планировали свадьбу, точнее, наши родители, но… Случилось несчастье, и она трагически погибла. Аврора в то время мне очень помогла, можно сказать, вытащила меня из депрессии, тогда и сама Аврора едва не погибла… — Полетт из газет знала о случившемся, ведь происшествие с внучкой Альбуса Дамблдора вряд ли могло пройти мимо мирового сообщества. — Мы всегда были с ней близки, но только как друзья. Я всегда считал её младшей сестрой и не более того, она относилась ко мне аналогично и, к тому же, всегда была влюблена в другого… Она попала в беду, и только я мог помочь ей финансово, но отец решил, что деньги просто так не даются, и решил поженить нас… — он, видимо, совсем не вдавался в подробности. — Нетрудно представить, что будет, если два лучших друга станут супругами… Нам было очень трудно примириться с этим, Авроре — в особенности. Это отдалило нас, сделало практически чужими, но со временем нам пришлось узнавать друг друга с другой стороны.

— Как же вы справились? — Полетт и представить не могла, как тяжело им пришлось.

— Сейчас у нас всё более или менее в порядке, — обновив виски в стаканах, заверил он, только не слишком убедительно, — однако Аврора, как и говорил отец, пренебрегает своими обязанностями… Я не могу винить её, более того, я понимаю, но… Полетт, я устал… — чуть затуманенный третьей порцией виски взор поднялся на неё. — Так уж заведено в консервативных семьях, что женщины в первую очередь должны отдавать себя семье, хоть я не виню Аврору в её стремлении реализовать себя в профессиональной сфере. Работа археологом очень опасна, отец абсолютно прав, это может отразиться на её здоровье.

Полетт, чуть опьянев, всё больше вникала в проблемы с виду идеальной семьи. Несмотря на чувство вины, Аврора действительно могла бы слегка поступиться своими мечтами и стремлениями и вернуться к ним чуть позже, никто же не запрещает. Того несчастного, упавшего в гробницу, не оставят без помощи, прошло уже четыре дня с тех событий, буквально вчера, по её рассказам, удалось вычислить перемещение захоронения. Абрахас же был закован в свой статус, он стремился повысить и укрепить своё положение в обществе и, Полетт была уверена, стремился использовать наследника именно с этой целью. Ему не нужна была жена, порхающая с места на место, словно мотылёк, он просто хотел приходить в Малфой-мэнор после трудного рабочего дня и встречать уют наполненного теплом скучающей по нему супруги и детским смехом дома, а не пустые холодные стены сводчатых потолков похожей на музей усадьбы. Абрахас излучал одиночество и какую-то жизненную безысходность. Полетт размышляла о том, всё ли у них с Авророй в порядке и на личном фронте, может, они просто не подходят друг другу…

Она поднялась со стула, неотрывно глядя в его красивые голубые глаза, такие же, как и прежде — в Шармбатоне, но сейчас с налётом тоски. Детская влюбленность — прекрасное, светлое чувство - уже прошла; на сердце появилось странное чувство — Полетт захотелось подарить Абрахасу недостающее тепло, восполнить зияющие пустоты в его сердце. Положив ладонь ему на плечо, она ощутила, как он вздрогнул.

— Мне, наверное, пора, — скупость мужских чувств, невзирая на несколько порций виски, всё же давала о себе знать. — Извини, что тебе пришлось выслушивать подобное, я слегка погорячился…

Но когда Абрахас встал и взглянул в её глаза цвета молочного шоколада, в которых было столько заботы — он невольно застыл на месте, купаясь в теплоте и понимании её взгляда. Нутром он понимал, что Полетт находится слишком близко — лишь дюйм, или около того, разделяли их — но не мог пошевелиться, чувствуя, как отчего-то ускоряется пульс и появляется давно утерянное ощущение, что он впервые за длительное время кому-то нужен, что кто-то безвозмездно проникнулся его проблемами, и это тепло принадлежит только ему. Ясность ума вернулась, когда их губы соприкоснулись, на смену теплу пришло осознание несообразности ситуации…

— Полетт, — Абрахас отстранил девушку от себя и нахмурился. — Я женат, это неправильно…

Не прошло и пары секунд, как, развернувшись, он вышел из кухни, надел сапоги и, бросив негромкое прощание, покинул тотчас опустевшую квартиру с застывшей на кухне в том же положении Полетт, к которой понемногу приходило осознание того, что она натворила, неправильно истолковав его исповедь. Подушечками пальцев она коснулась своих губ, а затем медленно опустилась в кресло, всё ещё хранящее его тепло…