Обреченные любить

Ну да! Она подождала, пока он освободит ей руки, затем улыбнулась и попыталась нанести ему сокрушительный удар в челюсть.

Боль так сдавила ей виски, что черепушка едва не лопнула. Тайла упала на подушки, обхватив голову руками.

— Я тебя предупреждал.

— Черта с два, — простонала она. — Ты явно хотел, чтобы я попробовала.

— Может быть.

Когда боль поутихла, она посмотрела на него, прищурившись.

— Так вот почему я до сих пор жива, верно? Все дело в заклятии. Ты бы хотел меня убить, но не можешь.

Он пожал плечами и вписал что-то в ее историю болезни.

— Я так же снова хочу быть в тебе, но это мало что меняет. Я не очень полагаюсь на свои инстинкты.

Тайла едва не поперхнулась слюной.

— Мог и не напоминать.

Он что, всерьез? Он снова хочет заняться с ней сексом? Не то чтобы это было возможно, ведь при первом же удобном случае она его убьет.

— О! — воскликнул он. — Нет нужды напоминать: ты и так все прекрасно помнишь. — Он отложил планшет с ее историей болезни и положил свои длинные тонкие пальцы на ее запястье, чтобы проверить пульс. — Ты не кончила, но явно хотела. А я хотел, чтобы ты кончила. Хотел почувствовать, как ты кончаешь.

Он посмотрел на нее так, будто раздевал взглядом.

— Я до сих пор чувствую твое возбуждение. — Его пальцы на ее запястье сжались крепче, и она сама ощутила, как с каждым его словом все быстрее пульсирует жилка под его рукой.

Она тоже это чувствовала, чувствовала, как напряглись соски, чувствовала сладкую истому в промежности, чувствовала, как увлажнилась ее киска.

— Интересно, — промурлыкал Эйдолон, — каково на вкус твое желание.

Боже правый! Как он влияет на нее… это пугает. И дело даже не в том, что этот мужчина ее враг, а в том, что никакой похоти не могло быть вообще. Но она была. Секс всегда был для нее оружием, инструментом, единственной валютой, которая не подвержена девальвации. А секс с мужчиной вообще никогда не был для нее развлечением. Сколько она ни пробовала, каждый раз все заканчивалось ничем. Она имитировала оргазм, так же как некоторые имитируют смех, услышав неудачную шутку.

— Хватит меня лапать, — произнесла она едва слышно. — Иначе получишь оплеуху. — Пустая угроза, учитывая заклятие, но от угрозы ей стало немного легче.

Наконец он отпустил ее и отошел на шаг от койки. Свободные штаны его оттопырились спереди. Она отвернулась и потянулась к вязкам на лодыжках, но доктор покачал головой.

— Оставь их. Твои руки свободны, и теперь ты можешь поесть. Но тебе нельзя ходить по больнице.

— Ладно, парень из ада, — сказала Тайла. — А что мне делать, если я захочу в туалет?

— Тебе поможет медсестра. — В его низком голосе ей послышалась насмешка. — Но если ты хочешь, то и я могу поучаствовать.

— Нет уж, спасибо. — Она провела рукой по растрепанным волосам и бросила голодный взгляд на еду, которую принесла медсестра. — Так мне дадут наконец поесть?

Эйдолон передал ей поднос, но, несмотря на заурчавший в предвкушении живот, она колебалась, глядя на сандвич с салатом и яйцом.

— А чьи конкретно эти яйца.

— Да чьи угодно: русалка, гарпия, костяной демон.

Кажется, он пудрит ей мозги, но она все равно не могла есть, пока не задаст вопрос, который мучил ее с того момента, как она открыла глаза.

— Э-э-э, а где именно я нахожусь? И что вы сделаете со мной?

— Ты в Центральном подземном госпитале. Как ты уже, наверное, догадалась, мы лечим в основном не людей. Наше местоположение останется для тебя тайной, так что об этом можешь больше не спрашивать.

— ЦПГ? Ну и название, как «центральный паралич»! Просто замечательно. — Доктор Бука одарил ее недобрым взглядом и она вздохнула. — Как я попала сюда?

— У нас свои собственные машины «скорой помощи».

— Ну конечно. — Как бы она желала вспомнить хоть что-то из своего путешествия сюда, но вместо воспоминаний в ее сознании зияла большая черная дыра. — А что там с круэнтусом? Он умер?

— Мы отпустим его сегодня вечером.

Ярость сверкнула в ее глазах.

— Он убил мою подругу.

— Ваши коллеги убили много кого из нашей братии, — бросил он.

Она сжала зубы и заставила себя взять под контроль эмоции. По правде говоря, она никогда не считала Джанет подругой. Много лет назад она научилась не привязываться к людям, которые каждый день рискуют своей жизнью, но если он хочет поговорить о потере, то она может побеседовать с ним с глазу на глаз. Но прямо сейчас ей нужно играть в эту игру с умом. Она надеялась, что Хранители уже нашли тело Джанет. При одной мысли о воинах-эгисах ее стало мутить.

— Так где же ты научился всему этому? Я думала, большинство из вас не станут заниматься такими вещами, как анатомия.

Его пейджер запищал, но он не обратил на него внимания.

— Обыкновенная медицинская школа. Я врач с гарвардским дипломом. Ничего особенного.

Он коснулся пальцами эмблемы на кармане рубашки, как будто бы подкрепляя свои слова. По крайней мере это и вправду медицинская эмблема. Племенной витиеватый символ: зловещего вида жезл в кольце двух переплетенных змей. Казалось, змеи готовы были на смертельный бросок. Были здесь и крылья летучей мыши — видимо, родовой знак, повторяющий тот, который был у него на плече. Она нахмурилась, потому что уже видела этот… Его кулон. Линии его подвески точь-в-точь повторяли символ на медицинской форме.

— Это такой усовершенствованный кадуцей [2], — ответил он, после чего она отвела взгляд, потому что тут же ее ожгли воспоминания о его ласках, когда он был с ней. — Это придумал мой младший брат. Мы ведь не могли просто взять и использовать человеческий символ.

— Не понимаю, что демоны делают в медицинских школах. Тебе что не нужно было учиться в колледже или доказывать, что ты человек?

— Не каждый, кто похож на человека, им является, Тайла. А друзья наверху могут обо всем договориться, включая вопрос об обучении демона в медицинской школе, даже если тот не вырос в обществе людей.

Мысль о том, что демоны могут не только причинять друг другу зло, но и делать что-то сообща, поразила ее. Так что она почти забыла, что он не ответил на второй ее вопрос. Почти забыла.

— А что насчет меня? Я все еще привязана к своей кровати и используюсь в качестве твоей сексуальной игрушки.

— Позволю себе заметить, что это ты умоляла меня заняться с тобой любовью.

Это упоминание было явно лишним.

— И что из этого? Ты что, не мог сопротивляться раненой, слабой женщине, которую одолели сексуальные желания?

Взгляд его затуманился, и ее тело откликнулось на это самым неуместным образом.

— Считай это моей особенностью. Я не могу сопротивляться твоему запаху. Тебе нужен был секс, я тебе его дал.

— Но ты не довел начатое до конца. — Жесткий выпад, но он лишь слегка нахмурился.

— Вероятно, это как-то связанно с особенностями твоего организма. Я могу провести кое-какие тесты… попытаться снова…

— Нет! — Интересно, почувствовал ли он ее запах, если учесть, что последний раз дезодорантом она пользовалась давным-давно. Она знала, почему не кончает, но вовсе не собиралась делиться с ним своими соображениями. — Просто ответь на вопрос: что ты собираешься со мной делать?

Он наконец взглянул на свой пейджер, потом на нее.

— Кое-кто из моих коллег хочет увезти тебя в укромное местечко и пытать, пока не заговоришь. — Он произнес это спокойным и абсолютно обыденным тоном, напугав ее этим больше, чем смыслом произнесенного. — Но я бы предпочел, чтобы они этого не делали. Мне было очень непросто спасти тебя.

Тай отпихнула от себя сандвич с загадочными яйцами, зная, что все равно не сможет их съесть.

— Да, если меня убьют после того, как ты залатал, будет досадно.

— Тогда расскажи мне хоть что-нибудь, убийца.

— И что тогда? Ты проводишь меня в ритме вальса до двери?

— Я сделаю так, что никто не сможет причинить тебе вред.