Полночная луна (ЛП)

Устремившись вперед, он попутно схватил меня за руку и потащил за собой вниз по черной лестнице — узкой, скрипучей и шаткой. Мы выскочили из таверны в проулок, где стоял видавший виды джип.

Мерфи отпустил меня и запрыгнул на водительское сиденье. Я на всех парах обогнула капот и только успела нырнуть в машину, как Мерфи дал по газам, чиркнув пассажирской дверью по забору из сетки-рабицы.

Мы вылетели на улицу. Мерфи бросил взгляд в зеркало заднего вида и как ни в чем не бывало сказал:

— Пригнись.

Я ошалело уставилась на него. Тогда он наклонился, притянул мою голову к себе на колени и сам тоже пригнулся. И тут же грохнули выстрелы. Не остановившись и даже не вздрогнув, Мерфи просто крутил баранку, и очень скоро мы оторвались от преследователей.

Его бедро прижималось к моей щеке, а молния царапала затылок. Мы тряслись в машине, все еще с рюкзаками за плечами, и мой неудобно свесился набок, а его — почти вдавливал Мерфи в руль.

Я выпрямилась — Мерфи не возражал, — отстегнула свою поклажу и перекинула назад, затем помогла Мерфи сделать то же самое. Какое-то время мы ехали молча, но меня не устраивал подобный расклад.

— Твои друзья? — спросила я.

— Не очень-то они дружелюбные.

— Чего хотели?

— Моей смерти, наверное.

— Вполне понятное желание, но все же, чего они хотели?

Мерфи коротко хохотнул и посмотрел на меня с любопытством:

— Ты хочешь моей смерти, сладенькая?

А вот и южный акцент пожаловал.

— Ну, может, и не смерти, — расщедрилась я.

В конце концов, он оказался единственным, кто был готов и, возможно, способен доставить меня к бокору.

— Если не смерти, тогда чего?

— Откровенности.

Знал ли он на самом деле, где искать бокора? Или вез меня в горы, положив глаз если не на меня лично, то на мои жизнь и кошелек. Я украдкой коснулась ножа на поясе. Я действительно хотела, но не могла доверять Мерфи.

— Как только ты будешь откровенной со мной, милая, я сразу отплачу тебе той же монетой.

Я нахмурилась. Тут не поспоришь. Однако я не собиралась рассказывать Мерфи, какие цели преследую, пока мы не отъедем как можно дальше от Порт-о-Пренса, чтобы он не вернулся и не сдал меня в ближайшую психбольницу.

— У меня голова раскалывается от твоей манеры менять акценты, — пробурчала я.

— Голова раскалывается? — Южный. — Что ж, мы не можем этого допустить. — Английский. — Какой акцент ты предпочитаешь? — Американский.

Я ничего не ответила — так хотелось дать ему в нос.

— Пожалуй, выберу один, — решил он. — Кажется, американский котируется здесь больше всего. Ума не приложу почему, ведь вы, ребята, вторглись сюда совсем недавно.

Десять лет назад, но кто ведет подсчет? Возможно, гаитяне?

— Ну да, вторглись, — холодно согласилась я. — Но мы лишь хотели помочь.

Его подчеркнутое «вы, ребята» заставило меня усомниться в своих выводах. Я опять не знала, какой он национальности.

Мерфи посмотрел в зеркало заднего вида и нахмурился. Я так резко обернулась, что хрустнула шея, но дорога позади нас оказалась пуста.

— Я не знаю этих парней, — тихо сказал Мерфи.

— Зачем же мы тогда побежали?

— Я тут задолжал немного и хотел рассчитаться, как только вернемся.

— Кто бы сомневался.

— В этих краях опасно не платить по счетам.

Я подумала о своем муженьке-наркоторговце и его наемниках.

— Это опасно повсюду.

Мерфи быстро покосился на меня. Ой. Должно быть, я чуть-чуть переборщила с экспрессией. Теперь я очень редко совершала подобные промахи. Я постаралась придать лицу вежливое выражение, которое оттачивала с тех пор, как стала жрицей Кассандрой. Однако Мерфи вряд ли купился на эту уловку.

— Если кто-то приходит в «Морской конек» и спрашивает меня — это обычно мой кредитор.

— Я стала исключением.

— Да, разбавила унылые будни.

— Могу поспорить, но вернемся к нашим стрелкам. Кто они, если не твои кредиторы и не их прихвостни?

— Прихвостни? — Мерфи заразительно улыбнулся, и я чуть не улыбнулась в ответ. — Надо взять на вооружение это словечко.

— Если оно тебя не смущает.

Мерфи сосредоточенно хмыкнул и заложил крутой вираж, чтобы не переехать бездомного пса, решившего вздремнуть посредине дороги.

— Они могли прийти по твою душу.

— Но почему-то спросили тебя.

— Видимо, потому, что меня искала ты. По всему городу, насколько я понял.

Могли ли люди Карла явиться в таверну? Прошло столько лет с тех пор, как моя жизнь изменилась, и не было ни единого намека на то, что меня кто-то ищет. Я начала чувствовать себя в безопасности и, похоже, совершила большую ошибку.

Мой приезд на Гаити послужил для них сигналом. Никто не стал бы разбираться в причинах моей гибели. По крайней мере, так рассуждали убийцы. Они вряд ли подозревали об Эдварде и его собственной армии прихвостней.

Однако я не много выиграю, если Эдвард выяснит, что меня убила прошлая, а не настоящая жизнь. Я все равно буду мертва. И моя девочка тоже.

— За мной никто не охотится, — соврала я. — Я всего лишь дружелюбная жрица Кассандра из Нового Орлеана, исповедующая религию вуду.

— Кто-кто?

— Ой, я забыла об этом упомянуть?

Мерфи сердито покосился на меня.

— Прости, — повинилась я без капли сожаления в голосе. — Это всего лишь моя работа. Не беспокойся.

Желваки Мерфи заходили, когда он стиснул зубы. Я все-таки вывела его из себя, даже не прилагая усилий.

— Ты приехала на Гаити, — начал он, кипя от злости, — и попросила меня отвести тебя в горы к черному колдуну, но забыла сообщить, что ты жрица вуду. И что прикажешь об этом думать?

— Я тебе плачу не за то, чтобы ты думал.

— Некоторые, на свою беду, не могут не думать. Даже если им за это не платят. — Мерфи скользнул по мне взглядом. — Ты не похожа на жрицу вуду.

— Да, многие так говорят.

Мы покинули Порт-о-Пренс, двигаясь на север вдоль побережья, а потом свернули вглубь острова к дальним горам. Никто не стрелял в нас, никто не пытался остановить.

На Гаити, конечно, было всего два основных шоссе. То, по которому мы ехали, вело к Кап-Аитьен. Бывшая столица Ла-Кап служила отправной точкой к расположенным неподалеку пляжам полуострова Лабади. Солнце, песок и прибой — жаль, что времени у нас в обрез.

Второе шоссе огибало юго-западную часть острова и заканчивалось у Ле-Ке. По остальным дорогам можно было передвигаться только на джипе, грузовике или своих двоих.

День клонился к закату, и у меня уже ныли челюсти, которые я неустанно сжимала, боясь прикусить язык, пока мы пересчитывали все ухабы и рытвины этой страны. С наступлением сумерек Мерфи свернул на укатанную грунтовую дорогу.

Мы остановились у подножия покрытой деревьями горы. Вид лесной чащи стал такой неожиданностью, что мне оставалась лишь хлопать глазами. Занемевшую кожу покалывало, в ушах звенело от воцарившейся тишины.

— Устроимся здесь, — сказал Мерфи.

— Уже?

Мерфи подозрительно взглянул на меня, как пить дать, прикидывая в уме, нет ли тут скрытой иронии. Я и сама не знала. Мы ехали очень долго, но пока не шли пешком. И у нас был час в запасе до наступления темноты.

— На сегодня хватит, — ответил он, принимая вопрос за чистую монету. — Завтра утром со свежими силами двинемся дальше.

— Деревья, — прошептала я.

— Ты в порядке? — нахмурился Мерфи.

— Да просто… здесь их вроде бы быть не должно, и вдруг… — Я повела рукой.

— Это южная часть национального парка у цитадели Ла-Ферьер.

— Цитадели? — я посмотрела на окутанную синими сумерками гору, возвышающуюся над нашими головами.

В начале девятнадцатого века король Анри Кристоф воздвиг крупнейшую крепость западного полушария на высоте тысячи метров над уровнем моря. Стены толщиной три метра и крепостные валы высотой сорок, должно быть, впечатляли любого, кто сумел взобраться на такую высоту и увидеть их воочию.

— Бокор живет в национальном парке? — Мне с трудом в это верилось.