Сирень из прошлого (СИ)

Ах, как глупо! Она машинально относит Питера в отдельный круг, противоположный ей самой. Но разве он не есть такой же человек? .. И снова глупо. Ведь точно так же Дарлинг думала о нём в Лондоне, перед их первым… её ошибкой. А теперь всё возвращается. Несмотря на ненависть, злость, обиду, отвращение, омерзение, Венди всё равно пытается пробиться сквозь все его грехи и отыскать крошечный луч света. Но есть ли смысл в этом, если, ухватившись за эту искорку, она мигом погаснет?

— Сюда никогда не попадают по случайности, Виктор, — медленно произнёс Питер, пока несколько Потерянных опустили руки к карману с ножом. О, господи, и что же может им сделать ничего не знающий человек? Как же любят эти идиоты принять устрашающий вид. Они совсем как их хозяин… Но если он скрывает свою слабость за волшебством, то Потерянные за физической силой — всё то же.

— Откуда тебе известно моё имя? Ты… — стараясь держать себя в руках, Франкенштейн нахмурился и ещё раз посмотрел на Венди, но, не найдя у неё безмолвных ответов на свои вопросы, решил действовать самостоятельно. — Ты ещё один Тёмный?

Сам того не ведая, доктор затронул крайне близкую для Пэна тему.

— Тёмный? — с лёгкой иронией переспросил Питер и рассмеялся, наверняка мысленно хваля столь точное совпадение. Стоило другим мальчикам поддержать забаву, которую толком не понимали, он тут же принял равнодушный вид, и отголоски смеха казались теперь совершенно некстати. — Нет-нет. Тёмные, знаешь ли, слишком примитивны и уязвимы. Уж мне-то этого и не знать.

Так быть не должно. Питер снова ведёт какую-то игру. Ладно, если бы пешкой была только она одна, но юноша подключает невиновных. Конечно, сама Венди тоже мало в чём виновата. Точно так же попала сюда по глупости.

— Отпусти его! — не выдержав, воскликнула девушка, заранее готовясь к возможным наказаниям за повторное вмешательство в чужую беседу. На этот раз Пэн почему-то не стал повторно применять к ней магию., и свобода слова была по-прежнему с ней. Нужно было сделать всё возможное, чтобы Виктор покинул остров. А она… Она же попытается вытащить Джона, а потом они вместе что-нибудь да придумают и тоже выберутся из сердца ада под видом берегов рая.

— Что? — выгнув одну бровь, Питер Пэн медленно повернулся к позади застывшей блондинке, не забыв скептично-насмешливо оглядеть её полумокрый вид. — Дорогая, ты говоришь это мне?

— С какой стати я буду спрашивать разрешение у этого мальчишки, чтобы уйти?! Нет, Венди, ведь так тебя зовут? Так вот, с меня хватит! До того, как сюда забрести, я едва не попал в пропасть, а затем ещё какие-то странные звери глазели на меня, словно я их сегодняшний обед!

— Почему бы и нет…

К счастью, Франкенштейн проигнорировал высказывание Пэна, теперь больше обращаясь к Венди, но уже не обвиняя её, а, скорее, пытаясь узнать у неё, почему всё всегда идёт по-идиотски.

— Послушайте, Виктор, вы должны понять, где вы, — попыталась предупредить его она, на миг позабыв о разговоре с Пэном. — Неверлэнд — проклятый остров, с которого просто так не уйти.

Чем-то эта дискуссия напоминала ей соревнование, где люди пытаются перекричать и убедить друг друга в чём-то. Если бы только Джон был здесь! Что с ним теперь? Лучше бы Пэн посадил её заместо брата в клетку! Уж Венди-то не привыкать. Тогда Джон быстро бы нашёл наилучшее решение всех их проблем, появившихся за какой-то ничтожный час на острове.

— Впервые за всё время я услышал от тебя толковые слова, — сдержанно сказал Питер, а затем кивнул своим дружкам, отдавая неизвестный приказ. — Но с таким успехом мы можем вечно обсуждать всё, но так и не перейдём к самой сути. Так что… У меня есть чудесная идея, как всё решить.

— И каким же образом? — Виктор откровенно не доверял вообще никому здесь, но, как известно, Пэн умеет внушать доверие. Действительно, что может сделать безобидный подросток?

Не успела Венди и выдохнуть, как Пэн с мрачной торжественностью держал в руках пылающее сердце Виктора Франкенштейна, которое пульсировало, источало жизнь. Пока что.

— Стой! Не надо!

Страх за чужую жизнь — чувствовал ли подобное Питер? Она метнулась к осевшему на землю доктору, быстро села рядом, пытаясь как-то облегчить его страдания — хозяин Неверлэнда словно назло нажимал на бедное сердце, тем самым причиняя ужасную боль Виктору.

За что?!

— А вот теперь, я надеюсь, ты вспомнила, на какой ступени стоишь ты.

Впившись в него взглядом, полным дикого огня ярости, Венди прошипела:

— На какой же?

Сволочь. И она ничем не лучше! С самого начала же знала, что может произойти подобное! А вместо этого Венди пыталась по-прежнему противиться приказам Питера. Не это ли есть эгоизм — выбрать вместо чувства ответственности ущемлённое самолюбие и гордость? Виктор был прав — только она виновата в том, что он попал сюда. И как только Румпельштильцхен не проследил за этим? … Румпель… О, нет!

Его дыхание было совсем рядом, и Венди сразу попыталась отпрянуть назад, но непонятно откуда возник Эрик и крепко схватил её за плечи, не позволяя ни отодвинуться, ни подняться на ноги. Так и сидела Венди на земле рядом с корчившимся Франкенштейном, пока Питер Пэн, наклонив голову набок, не опустился рядом с ней, надменно и жёстко глядя в её карие глаза.

— А ты ответь мне сама, птичка. — Понизив тон до такой степени, что только Эрик, она и Виктор могли слышать подростка, Пэн поднёс к её лицу руку с крепко сжатым сердцем, что пульсировало ещё сильнее. Будто оно понимало, в каком опасности находится, и пыталось вырваться из длинных пальцев Питера, чтобы вернуться в законное место. Как жаль, что такое могло случиться лишь в её фантазиях. — Я могу без зазрений совести вырвать сердце любому, а затем сжать, как сейчас, но только ещё больше, тем самым уничтожив владельца. Я могу управлять погодой, всем Неверлэндом. Я никогда не постарею, я живу вечно, Венди. И это не зависит от моего местонахождения, в отличие от других мальчиков. — Замолчав, он на секунду перевёл взгляд на Виктора, но лишь чтобы показать, что все его слова — правда. — Я владею магией, а значит, в моих руках есть могущество и сила над всеми здесь, в том числе и над тобой, как только ты ступила сюда снова. А теперь скажи, какие преимущества имеются у тебя против меня?

Она прекрасно знала ответ. И он тоже знал.

— Не смей причинять ему вреда, — не желая так просто сдаваться, девушка предприняла попытку идти обходным путём. В конце концов, жизнь в буквальном смысле в руках Пэна не просто так. А… из-за неё. Чего хочет добиться он, заставив её сказать желанные слова? Унизить в очередной раз? Когда уже наконец ему надоест это делать? ..

Венди могла сейчас легко поднять одну руку и со всей силы ударить Питера, а затем вырвать из его рук сердце, отдать Виктору… А потом? Что будет потом? И не факт, что она сумеет всё провернуть так, как задумала в голове. Из-за любого неловкого действия смерть человека будет на её руках. И не важно, кто раздавит сердце.

— Конечно. Я не убью его. Но… — он легко поднялся и поднёс сердце к небу — это чем-то напомнило ей какое-то жертвоприношение. — Могу и убить. Неизвестно, какие у меня могут возникнуть желания. Ты ведь знаешь это как никто другой, не так ли, Венди?

Девушка шумно выдохнула, но сдержалась от ответа. Иначе бы всё разрушила, в тысячный раз сказала бы свои мысли на его счёт, привела его в ярость, и он бы, не колеблясь, убил бы Виктора, а потом и за неё бы принялся. Иногда момент, когда Венди почти умерла, имел, помимо лёгкой, если это так можно назвать, психологической трамвы и бесконечных переживаний, один плюс. Она больше не боялась умереть.

— Моё терпение не вечно, — как бы между прочим напомнил Питер и сжал сердце, от чего доктор, бормоча ругательства, вскрикнул, хоть и пытался справиться с болью. Насколько же тяжка мука должна быть, чтобы даже Виктор Франкенштейн — доктор, повидавший много смертей вокруг — не мог терпеть её?

И что же ей делать? Венди с паникой оглядела всех Потерянных, ища взгляд, который бы не был полон злорадства и усмешки. Хоть кто-нибудь… Неужели все настолько поддались Неверлэнду, что превратились в таких же бездушных монстров, как и Пэн?!