Орудия смерти. Город Костей (СИ)

– А я им и не показывал свое оружие, – признался Нацу. – Они не лезли в мои личные вещи.

– Конечно, не лезли, – кивнул Джудо. – Фулбастеры были в полной уверенности, что ты сын Вайслогии Эвклифа.

Нацу убрал кинжал за пояс:

– Я тоже.

Люси поняла: он не прикидывается и говорит совершенно серьезно. Нацу свято уверовал, что Джудо – его вновь обретенный отец.

Ее захлестнула ледяная волна отчаяния. Люси уже привыкла, что Нацу бывает злым, агрессивным, подчас жестоким, но его новое состояние – уязвимость и тихая радость от свершившегося чуда – здорово напугало ее.

Джудо изучающе смотрел на Люси:

– Тебе лучше присесть.

Она упрямо скрестила руки на груди:

– Нет!

– Как угодно. – Джудо уселся во главе стола. Вслед за ним возле недопитой бутылки вина сел и Нацу. – Когда ты услышишь мой рассказ, то очень пожалеешь, что не села.

– Не волнуйтесь, я сообщу, если что, – отрезала Люси.

– Хорошо! – Джудо откинулся на спинку стула и сцепил руки за головой.

Воротник рубашки распахнулся, и Люси заметила шрамы на его груди: такие же, как у Нацу, такие же, как у всех нефилимов. «Жизнь Сумеречного охотника – это шрамы и убийства», – вспомнились ей слова Ходжа.

– Люси… – произнес Джудо, словно пробовал имя на вкус. – Это уменьшительное от Люсьены? Я бы не выбрал такое имя. – Его губы скорбно опустились вниз.

«Он знает, что я его дочь, – пронеслось у Люси в голове, – но не подает виду. Интересно – почему?.. Все ясно: из-за Нацу».

Она бросила умоляющий взгляд на Нацу, но тот неотрывно смотрел на бокал с красным вином. Грудь его быстро вздымалась и опадала.

– Честно говоря, меня не волнует, что бы выбрали вы.

– Не сомневаюсь. – Джудо подался вперед.

– Вы Нацу не отец! – выпалила она. – Не надо врать! Его отец Вайслогия Эвклиф, и Фулбастерам это известно. И кстати, не только им.

– Фулбастеров ввели в заблуждение. Они до сих пор искренне верят, что Нацу – сын их друга, Вайслогии Эвклифа. Конклав уверен в том же самом. Даже Безмолвные Братья не догадываются, кто настоящий отец Нацу. Впрочем, скоро это станет всем известно.

– А как же кольцо Эвклифов?..

– Ах да! – Джудо взглянул на кольцо Нацу, сверкающее, как змеиная чешуя. – Кольцо! Конечно, если бы вы присмотрелись к кольцу повнимательнее, то обязательно пришли бы к выводу, что у рода Эвклифов довольно странный символ – падающая звезда. На самом деле изображение звезды имеет непосредственное отношение к роду Сердоболиев.

Люси непонимающе уставилась на Джудо:

– Не понимаю, к чему вы клоните.

– Я все время забываю, что примитивным дают очень поверхностное образование, – посетовал он. – Сердоболий означает «утренняя звезда». Так в Библии говорится о Люцифере: «Как упал ты с неба, денница, сын зари! разбился о землю, попиравший народы».

Люси передернуло.

– То есть Сатана?

– Или любой, кто пожертвовал огромной властью, отказавшись служить. Я, например, отказался служить коррумпированному правительству и за это поплатился семьей, собственностью, почти своей жизнью…

– Не надо было организовывать Восстание! В тот день погибли люди! Такие же Охотники, как вы!

Нацу чуть не опрокинул бокал с вином:

– Не перебивай, пожалуйста! Ты все неправильно поняла. Ходж говорил неправду.

– Конечно, неправду! – откликнулась Люси. – Он сдал нас Джудо, потому что был его шестеркой!

– Нет! – настаивал Нацу. – До Чаши смерти мечтал добраться именно Ходж! Он и послал Пожирателей к твоей маме. Когда мой отец, в смысле Джудо, узнал об этом, то попытался остановить Ходжа. Джудо забрал Лейлу, чтобы излечить ее, а не пытать.

– И ты купился на эту ерунду?! – возмутилась Люси. – Джудо лжет! Ходж работал на него. Они оба хотели заполучить Чашу. Ходж подставил нас, но он лишь пешка.

– За Чашей смерти охотился Ходж! – возразил Нацу. – С ее помощью он мечтал избавиться от проклятия и сбежать до того, как отец расскажет Конклаву о его преступлениях.

– Ложь! – вскричала Люси. – Я стояла в комнате, когда вы пришли за Чашей. Так получилось, что меня не было видно, но я все видела и слышала! Ходж отдал Чашу, а вы взамен сняли с него проклятие. Он сказал, что не в силах сделать это сам.

– Я действительно снял с него проклятие, – медленно произнес Джудо. – Из жалости.

– Из жалости?! Вы не можете чувствовать жалость!

– Ну хватит, Люси! – вмешался Нацу. Он раскраснелся, видимо, от выпитого вина. – Ты не имеешь права так разговаривать с моим отцом.

– Он тебе не отец!

Нацу посмотрел на Люси так, словно она ударила его:

– Почему ты не веришь нам?

– Да потому, что она в тебя влюблена, – произнес Джудо.

Мертвенно побледнев, Люси со страхом ждала, что еще он скажет. Она словно приближалась к пропасти, к чудовищному падению в никуда и в ничто. Перед глазами все поплыло.

– Что? – В голосе Нацу слышалось изумление.

Джудо с любопытством рассматривал Люси, будто пришпиленную к доске бабочку.

– Ей не нравится, что ты стал мне доверять и теперь смотришь на все моими глазами. Это конечно же не так. Если бы ты могла заглянуть в свои воспоминания, – обратился он к Люси, – то поняла бы, что я прав.

Разрываемый противоречивыми чувствами, Нацу поднялся из-за стола. Люси поняла, как ему сейчас нелегко.

– Люси, я…

– Сядь! – приказал Джудо. – Пусть сама додумается, Нацу.

Нацу немедленно подчинился.

Борясь с головокружением, Люси лихорадочно соображала. Раздался невозмутимый голос Джудо:

– Нацу, я просто не смог рассказать тебе все до конца. Твоя мама не умерла при родах, она бросила собственного сына до того, как ему исполнился год.

Нацу с силой сжал ножку бокала. Люси на миг показалось, что стекло сейчас треснет.

– Моя мать жива?

– Жива, – подтвердил Джудо, – и более того, спит в одной из спален этажом ниже. Да, Нацу, – произнес он, предупреждая следующий вопрос, – Лейла – твоя мама, а Люси – сестра.

Рука Нацу дернулась, из опрокинутого бокала на белоснежную скатерть потекло темно-красное вино.

– Неправда! – Его лицо приобрело землистый оттенок. – Это какая-то ошибка… Не может быть…

Джудо невозмутимо смотрел на сына.

– Еще вчера ты был сиротой, Нацу, – тихо произнес он, – а теперь обрел отца, мать и сестру, о которой даже не подозревал.

– Люси не может быть мне сестрой. Иначе…

– Иначе что?

Нацу не ответил, но его жуткий вид говорил сам за себя. Обойдя на ватных ногах вокруг стола, Люси протянула руки к Нацу.

Он резко отпрянул от нее:

– Не надо!

Ненависть к Джудо разгорелась в Люси с новой силой, горло судорожно сжалось от подавленного рыдания. Джудо специально не признался, что она его дочь. Он разыграл все как по нотам, позволив Нацу думать, что Люси знала все с самого начала. А теперь вывалил правду и хладнокровно наслаждался эффектом. Ну почему Нацу не замечает, сколько в Джудо ненависти?!

– Скажи, что это ложь. – Нацу буравил взглядом скатерть.

Люси с трудом сглотнула:

– Не могу.

Джудо улыбнулся:

– То есть ты признаешь, что я говорил правду?

– Нет! – отрезала Люси, не глядя на Джудо. – Вы лжете, но свое вранье разбавляете частицей правды.

– Это становится утомительным, – вздохнул Джудо. – Если хочешь услышать правду, Люсьена, вот тебе правда. Судя по тому, что рассказывают о Восстании, ты считаешь меня изувером, так?

Люси промолчала, с тревогой глядя на перекосившееся лицо Нацу. Тем временем Джудо безжалостно продолжал:

– Все очень просто. Этим историям нельзя верить, они, выражаясь твоими словами, «вранье, разбавленное частицей правды». На самом деле Вайслогия Эвклиф – не отец Нацу. Эвклифа убили во время Восстания. Под его именем я скрылся из Города стекла со своим собственным сыном. Проблем с заменой имени не возникло, так как родни у Вайслогии Эвклифа не было, а его близких друзей, Фулбастеров, выслали из страны. Вайслогия Эвклиф также сыграл довольно неприглядную роль в Восстании, и мне пришлось принять его позор на себя. Я уединился с Нацу в усадьбе Эвклифов: читал книги, занимался воспитанием сына и ждал… – Джудо задумчиво постучал по ободку бокала. Люси бросилось в глаза, что он левша, как и Нацу. – А через десять лет я получил письмо. Автор послания заявлял, что знает мое настоящее имя и, если я не соглашусь на определенные условия, он раскроет правду. Я даже не догадывался, кто написал письмо. Впрочем, это не имело значения. Главное, что я не собирался поддаваться на шантаж, а кроме того, раз мое убежище перестало быть тайным, автор письма не успокоится, пока не поверит в мою смерть. Тогда с помощью Блэквелла и Пэнгборна мне пришлось вторично инсценировать гибель, а Нацу в целях безопасности был отправлен в семью Фулбастеров.