Вернись и полюби меня (ЛП)

- Эванс, - Джеймс приближался к ней шаг за шагом; он неестественно побледнел, глаза расширились за стеклами очков – в них явственно читалось нечто большее, чем обычное беспокойство… Лили помнила, какое лицо сделалось у Сева, когда она пыталась к нему прикоснуться – неужели все настолько плохо?..

- Мерлин и Годрик, Эванс, - выдохнул Джеймс, останавливаясь у спинки ее кровати, - что с тобой такое?

Проклятие, как объяснил Сев. Но Лили не собиралась об этом рассказывать, сама не зная, почему; просто не хотелось, и все.

- Ничего, с чем не справилась бы Помфри, - ответила она. - Каникулы оказались… немного слишком бурными.

Северус уставился в какую-то точку между ней и Джеймсом; Лили обнаружила, что снова смотрит на Сева… взгляд задержался на его лице, на густых бровях – он отчего-то их сдвинул – на внушительном носе, на тонких губах… как же ей хотелось обвести их пальцем.

- Эванс, ты выглядишь так, словно вот-вот умрешь, - сказал Джеймс.

Северус конвульсивно дернулся, и в следующий миг Джеймс уже направил на него волшебную палочку – у Лили сжалось сердце, внутри всколыхнулась паника…

- Ты, грязный ублюдок! Что ты с ней сделал?! - проорал Джеймс, и кровать у него за спиной разразилась истошным скрипом – Сириус, должно быть, вскочил на ноги, но Лили видела только наставленную на Северуса палочку… в него вот-вот полетят заклинания – она не могла им позволить, нельзя, чтобы ему снова причинили боль…

- Не смей! - выкрикнула она – пихнула его локтем, попыталась заслонить собственным телом, зная, что Джеймс не сможет на нее напасть, даже если она будет стоять между ним и человеком, которого он так люто ненавидел – ни за что ни про что.

Северус тоже держал палочку, но рука его ходила ходуном – должно быть, он не ожидал, что Лили будет толкаться и пытаться загородить его собой. От напряжения ее шатало – чтобы не упасть, пришлось опереться о матрас; Северус ее подхватил, и палочка в его руке опасно наклонилась. Лили трясло, она держалась на чистом упрямстве – расслабляться было нельзя, иначе он станет для них мишенью – для Джеймса, и Сириуса, и Питера…

Сощурившись, она оглядела комнату, выискивая взглядом всех троих. Джеймс все еще целился в Северуса – то есть теперь уже в нее и Северуса; Сириус остановился поодаль, за спиной у Джеймса, и тоже вытащил палочку – его глаза смотрели внимательно и жестко; оставшийся позади Питер весь подобрался, выжидая. Ремус уже был на ногах – встрепанный, без палочки, все еще в пижаме; но заспанным он больше не казался – только настороженным.

- Не смейте, - прошептала она всем четверым, - если вы его хоть пальцем тронете… хоть одно заклинание – и вы так об этом пожалеете…

Лили колотила дрожь – от напряжения, от стресса и слабости; Северус заставил ее податься назад и притянул к себе. Она прижалась затылком к его плечу; подняла глаза – его лицо нависало над ней и из такого ракурса казалось перевернутым. Лили хотелось навечно запечатлеть в памяти каждую его черточку, но на лоб легла сухая и прохладная ладонь, и от этого прикосновения на нее вдруг накатила усталость, а глаза закрылись сами собой – такой измученной и вялой она себя почувствовала.

- Все будет хорошо, - пробормотал Северус – его пальцы поглаживали, убирали лезущие в лицо прядки. - Скоро все закончится.

- Обещаешь? - губы у нее потрескались и начали шелушиться; растревоженные ранки саднили от каждого слова.

- Конечно.

- Скажи им, что я не шутила, - Лили прижалась к нему щекой, вцепилась в мантию – туда, где под тканью стучало сердце. - Они не должны тебя обижать…

- Непременно до них это донесу.

Она почувствовала его пальцы у себя в волосах – невесомые, как перышко – а потом все-таки уплыла в темноту и тепло…

Но где-то там, на самом дне, точно зияющий провал, ее поджидал холод.

***

- Твою мать… Что ты с ней сделал?! - воскликнул Сохатый, и Сириус осознал, что все – сейчас будет полный пиздец. Джеймс обычно не ругался на маггловский манер – да он даже слово “дерьмо” не вспоминал, пока совсем не терял от ярости голову.

Будь на месте Сопливуса кто-то другой, Сириус отдал бы ему должное: вместо того, чтобы прятаться за Эванс, он уложил ее на кровать и поднялся на ноги. А ведь мог так ее и оставить, и Сохатый ни на что бы не решился – из страха промахнуться и попасть в нее.

- Я? Ничего, - с ледяным презрением отрезал Снейп, глядя на Сохатого так, как сам Сириус смотрел бы на таракана. Или на Кричера. - Это ты, тупой долбонавт, не отставал от нее до тех пор, пока не довел до обморока.

- Язык прикуси, Сопливчик, - почти ласково протянул Сириус. Ответный взгляд Снейпа полыхнул ненавистью – едва ли не осязаемой; от нее прошибала дрожь, как от электрического разряда.

Иногда ему казалось, что он подсел на эти драки с Сопливусом. Вытащить палочку, чтобы снова увидеть этот взгляд… все равно что сигаретой затянуться – ощущения были такие же. Своего рода уникум, этот Снейп: гнусная, злобная, порочная тварь – только дай ему шанс, и он так тебя тяпнет, что ты никогда уже не оправишься. Не умрешь, о нет, но и прежним больше не будешь.

Именно так действовала темная магия; преуспеть в ней мечтали все Пожиратели, но на деле это было почти нереально: свихнешься на хуй – если прежде не сдохнешь. Ни одному шестикурснику такое не под силу, как бы он ни старался и какой бы мразью при этом ни был.

Сириус это знал. Но то, как уставился на него Снейп… что-то в его глазах наводило на мысли…

Пальцы словно обожгло – так вскипела в них кровь.

- Ну так что, Поттер? - поинтересовался Снейп, но смотрел при этом на Сириуса. - Отважишься на меня напасть, пока твоя дражайшая Эванс лежит без сознания? Сейчас она между нами не бросится… если, конечно, я не воспользуюсь ею как щитом, - добавил он с безжалостной непринужденностью и наконец-то перевел взгляд на Джеймса… в глазах его светилась жестокость – Сириус еще не видал ничего подобного, даже когда Снейп играл с мышами, словно кот.

- Так как, ты хочешь рискнуть? А, Поттер? - в его шепоте слышалось злорадство, вкрадчивое и беспощадное. - Пожертвуешь своей дамой сердца? Все, что требуется от меня, - на его губах зазмеилась улыбка, - это оказаться чуточку проворнее.

Что за чувства отразились на лице Сохатого при этих словах, Сириус видеть не мог. Возможно, те же самые, что и на его собственном. Снейп небрежно придерживал палочку в левой руке; кончик ее будто нечаянно указывал на Эванс… она лежала на кровати, неподвижная, словно мертвец, и такая же бледная; пересохшие губы растрескались…

Сириус покрепче стиснул палочку.

А потом моргнул: порыв магии задел кисть, иголочками пронесся по тыльной стороне ладони. Повысив голос, Лунатик прокричал:

- Мадам Помфри! Лили в обмороке!

Не веря собственным ушам, Сириус повернулся к нему – и в этот момент дверь с шумом распахнулась, и мадам Помфри выбежала из своего кабинета – в развязанном фартуке и с палочкой наголо. Увидев, что в больничном крыле намечается потасовка, медсестра выпрямилась и сердито взмахнула рукой.

- Вон отсюда! - возмутилась она. - Сейчас же уберите палочки и вон отсюда, вы все! Здесь положено отдыхать и набираться сил – и не вздумайте сегодня загреметь в лазарет!.. Выставлю и даже бинта с собой не дам! Вы… да вы же просто невозможны!..

Хвост что-то пропищал и удрал – только двери хлопнули. Сохатый заспорил с Помфри – зря, конечно; судя по тому, что Сириусу удалось разобрать, в ответ она закатила ему целую лекцию, негромкую, но весьма гневную.

Должно быть, Снейп решил сохранить лицо, поэтому пререкаться с ней не стал. На Эванс он даже не оглянулся; зашагал по проходу между кроватями, не сводя с Сириуса глаз – темных, бездонных и полных холодного отвращения.

- До встречи, - прошептал Снейп, проскользнув мимо.

- Буду ждать с нетерпением, - сквозь зубы прошипел Сириус – и, как только несостоявшийся противник исчез из вида, повернулся к Лунатику.

Тот стоял на полу, бледный и всклокоченный, одетый в тонкую пижамную футболку – надо же, никаких тебе мурашек на руках, хоть в комнате и было зябко. Ну да, у оборотней всегда повышенная температура.