Отмеченная полночь (ЛП)

«Ты готова?» — спросил он, и я кивнула. «В таком случае, выходим на три. Раз — два — три!»

Мы выскочили вперед, и нас встретил оборотень, мужчина в свитере «Кабс», который выглядел изможденным и растрепанным, и который пошел на нас с поднятыми кулаками и пустыми глазами.

— Кайл Фарр! — догадалась я, чем привлекла к себе его внимание.

Он зарычал и прыгнул вперед. Но он явно был утомлен, вероятно, находился под контролем Рида с тех пор, как исчез. Он не попал по мне, и когда я выбросила ногу, чтобы сделать ему подножку, он упал на колени. Этан воспользовался своим шансом, двинулся вперед и прижал транквилизатор к руке Фарра. Его глаза закрылись, и он сник.

Я перешагнула через его тело и встала рядом с Этаном.

«Готова?» — спросил он.

«Готова», — ответила я, и мы осторожно двинулись вперед.

Там, посреди крыши стояла огромная металлическая скульптура. Примерно три метра в ширину и столько же в высоту. Она была изваяна в форме дерева — если бы дерево можно было вырезать из металла, выкопанного из недр земли и почерневшего от огня, каждая ветка была заточена и отполирована. В центре оно было полым, и зеленый дым и магия выливались из того, что по моему предположению было тиглем. Этот дым поднимался и клубился, и, казалось, принимал над нами форму.

И там, прямо перед тиглем стояли Сорша и Эдриен Риды.

На нем был черный костюм, который годился кандидату в президенты.

Сорша стояла рядом с ним в своей любимой расцветке, в изумрудно-зеленом комбинезоне без рукавов с фасонным и облегающим корсажем из косонарезанного изумрудного шелка, с невероятной, структурной оборкой на одном плече. На ее левом бицепсе был золотой скарабей десяти сантиметров длиной, восседавший на золотом манжетном браслете. На ее голове была идеально сидящая фетровая шляпа того же оттенка зеленого, вокруг полей была атласная лента. Вокруг нее кружилась магия бледно-зелеными щупальцами, которые соответствовали тем, что в небе. Три из них танцевали на ее ладони.

— Твою ж мать, — пробормотали мы с Этаном одновременно.

Наш колдун был колдуньей. И чертовски стильной.

Сорша Рид была «мужчиной» из «La Douleur», «мужчиной», которого Аннабель видела на кладбище. У супера, которого мы видели в «La Douleur» — того, который, как я считала, настучал на нас — было относительно небольшое телосложение. Но из-за костюма, фетровой шляпы, я полагала, что супером был мужчина. Я даже не рассматривала такую возможность, что она — или любая другая женщина — была колдуньей Рида. И оглядываясь назад, я не могла быть более недалекой. Кому еще Рид мог бы доверить свой генеральный план с магией, которая, по его мнению, даст ему контроль над городом? Кого бы еще он пустил в свой ближний круг?

Это была не та легкомысленная Сорша, которую я видела рядом с Ридом. Это была женщина, которую я видела, вглядываясь в нее — деловито работающая в своем телефоне, удивленная, что мы появились в Ботаническом Саду, но, похоже, обрадовавшаяся тому, что нас арестовали.

Сегодня она являла самообладание и силу, и ее глаза блестели так же холодно, как у Рида.

— О, смотри-ка, — ласково произнесла она, изогнув бровь, этот жест почти не уступал Этану. — Они поднялись.

Если ее тон был хоть каким-то признаком, то она не думала, что мы представляем большую угрозу.

— И они в изумлении таращат глаза, — сказала она Риду. — Да, я знаю, о чем вы думаете. Вы удивлены. Большинство удивляется, но опять же, в этом вся суть.

— Я родилась в семье, не похожей на твою, — продолжила Сорша, явно стремясь к монологу. — Более древней и, конечно, более благовоспитанной. Родом из Салема [94], — сказала она с широкой ухмылкой. — Но когда я раскрыла свою магию, они заставили меня отвергнуть мою истинную суть. И тогда я стала светской львицей, словно была лошадью, которую нужно показывать. — Ее взгляд скользнул к ее мужу. — А потом я встретила Эдриена. У него свои игры, свои развлечения, а у меня свои. — Ее глаза сияли решительностью. — Я перевернула систему с ног на голову.

— Ты выжидала подходящего случая, — сказала я. — Ты изображала идеальную жену, помогала Риду установить его законные связи. И когда он стал достаточно могущественным, когда появилось достаточно контроля, у вас обоих появилась возможность управлять королевством.

Она хлопнула в ладоши, в ее выражении и движениях появилась снисходительность.

— Браво, Кэролайн Эвелин Мерит. — Ее взгляд перескочил на Этана. — Вижу, ты приняла аналогичный план.

Меня пронзил гнев оттого, что он считала, будто я использовала Этана в некоем восстании против своей семьи. Осознание, что она, вероятно, более осмотрительна — что она издевается надо мной так же, как это любит делать Рид — удержало меня на месте.

— У нас контрмагия, — сказал Этан, возвращая нас к сути дела. — Твоя алхимия разворачивается, пока мы говорим, и внизу вас ждет ЧДП. Тебя разоблачили, Рид. Пора закругляться.

— Вы не поняли, — произнес Рид. — Ваша магия потерпела неудачу. — Он указал на воздушное пространство над нами, где в небе все еще висела КЭ. Она выглядела более стабильной, чем казалась до того, как мы пришли сюда, но я отказывалась верить, что Мэллори и Катчер не отразили ее, давая обратный ход магии, которую они создали. Я верила в нее больше, чем в кого-либо. И хорошие должны иногда побеждать.

— Твоя колдунья против моей, — сказал Рид, — и моя выигрывает каждый раз. Она необычайно сильна. — Он засунул руки в карманы так небрежно, что это даже выбесило. — Я подозреваю, что эффект магии на вас будет ослаблен этими безделушками, которые на вас. Мудрое, хоть и наивное решение. Не то, чтобы это имело значение. Мы ценим хорошую игру, но наша магия побеждает. Когда вампиры Чикаго — и все остальные — будут под нашим контролем, вы станете всего лишь ошибками при округлении в нашей империи.

«Он не знает о Доме», — сказала я Этану. «О защитном заклинании».

«И пусть так и остается», — ответил он.

— И, конечно, — продолжил Рид, потому что этот мужчина любил слушать самого себя, — у нас есть вампир. — Он снова посмотрел на меня, и его взгляд прополз по моему телу, подобно пауку. — Как я понимаю, вы знакомы.

Я бы бросилась на него, если бы Этан не удержал меня.

Улыбка Рида стала шире.

— Как я и предполагал. Мне немного повезло. Я не знал Логана, когда он работал на Селину. И разве это не удача, что мы снова встретились, и он рассказал мне о своих похождениях?

Было слишком поздно бояться. Я уже это прошла.

— Он трижды не смог меня убить. Я бы сказала, что перевес в мою сторону.

— И говоря о перевесе… — произнесла она. Ее взгляд скользнул налево, когда я услышала предупреждение Этана у себя в голове.

Он появился из ниоткуда, повалил меня на пол и накрыл своим весом. А затем его руки сдавили мою шею.

— В четвертый раз все получится, — сказал он.

Я попыталась втянуть воздух, сбросить его с себя, но он крепко держался, продолжая давить меня своим весом, пока его большие пальцы сдавливали, сжимали. Его глаза оставались безучастными и карими, глазами человека, для которого убийства стали рутиной, всего лишь еще одним заданием в списке дел.

Мои глаза искали Этана в надежде на помощь, и нашли его, застывшего перед Соршей, с протянутой рукой, будто он хотел подойти ко мне. Его щеки слегка посинели, а тело дрожало. Это была та же магия, которую она использовала на Роберте, магия, которую не сдержал браслет Мэллори. Да и не смог бы, — подумала я. Они были созданы для алхимии, для магии. Сорша же использовала старомодную магию, вероятно, еще и темную. И я не испытывала уважения к женщине, которая вот так сражалась.

И что хуже всего, если Логан убьет меня, она убьет Этана. В этом я не сомневалась. Она, вероятно, позволит ему сначала страдать. Позволит ему скорбеть, прежде чем лишит его жизни.