Между небом и землей (СИ)

Нет, противно не было, было приятно, но это было уже не то, что я испытывала в наши с ним ночи в Хогвартсе, пропитанные искренностью и такой любовью, что сводило конечности. Укол душевной боли проник в его эмоции, испепелил, и та самая злоба непонимания растеклась и по его телу. Прости, Сириус…

====== Ледяной камин ======

Хотелось плакать, рыдать, биться головой обо что-то твердое, всадить нож себе в сердце, или пусть это сделает он? Вместо этого я просто лежала, свернувшись комочком у него на кровати, накрытая легким одеялом, и пустым взглядом изучала стену. Так паршиво на душе еще никогда не было, есть ли предел тому злу, что я способна причинить этому человеку? Секс? Он ничего не значит для нас обоих, это лишь проводник тел, но не душ, но именно благодаря сегодняшней ночи я осознала, на что способно податливое подлое женское тело. Лишь боль и никакого удовлетворения – вот и все, что чувствовал сейчас он. Сириус…

Почему именно сейчас я разрушила твое и без того хрупкое душевное состояние? И именно этой ночью я поняла, что больше не могу считать тебя своей судьбой. Разум был на стороне человека, который, так же как и я, отвернулся в другую сторону, утопая в уничтожающих, тяжелых мыслях. Душа же, борясь с ними, гнула бестолковую шарманку об исчезновении чувств, которые едва ли день, а может, два дня назад сжигали юное сердце, жаждущее любви, что испарилась, словно вода на солнцепеке. Что со мной? Холодная, безжизненная, ранила близкого и без того обиженного и обделенного жизнью человека, просто не заслуживающего такого обращения. Я почувствовала, как он тяжело вздыхает, не в силах совладать с эмоциями…

Что делать? Уйти? Оставить его наедине с мыслями? Сбежать… или остаться, не зная что сказать, стараясь меньше прикасаться спиной к его спине на этой узкой старой кровати, которая на сегодня стала для обоих камерой пыток. Осознание того, что я больше не люблю Сириуса, обдало меня ледяным жаром, смертельным и пылающим, зарождающимся где-то в голове и опускающимся вниз, сдавливая сердце, а затем беспощадно рвущим его на части. Страх заглянуть в его мысли, узнать и без того очевидные вещи, окутал, словно колючее одеяло. Хотелось унестись подальше отсюда, подальше от своей вины и проклятия.

Я поднялась на постели, повернулась к нему, интересно, как долго он будет пытаться обманывать меня тем, что спит? Что-то закололо в груди, ведь он дает мне возможность уйти, ничего не объясняя... уйти, оставить его, причиняя тем самым еще больше боли. Значит, он сам так решил, позволил мне выбирать, осознавая, что выбор падет не на него. И даже не зная причин – омерзительных нескольких причин, по которым я сегодня отвергла его, пускай не физически, но морально, он все равно догадывается, чувствует холод, исходящий из когда-то пылающего страстью и нежностью юного сердца.

Тихонько покинув постель, я собрала с пола одежду, накинула белье, рубашку и скользнула за дверь, благо моя комната находилась по-соседству. Я даже не стала умываться, а просто легла на кровать и попыталась отключиться от мыслей, которые теперь долго будут преследовать и меня и лежащего в соседней комнате Сириуса. Быть может, причина была в измене, вина за которую гложет меня вот уже долгое время? Но что, если это именно то, чего я добивалась вот уже пару месяцев – забыть о нем, изгнать из своей головы, принять свою эльфийскую сущность?..

Я боялась признать главную причину – причину, что не даст мне покоя еще долгое время, ту, которая вроде бы мельком проскакивала в голове, а вероятно занимала все сознание... Но пока что я всё еще была не готова принять её, убеждая, что я просто разлюбила Сириуса… На этой мысли меня унесло в сон, непонятный, бесплотный, может, даже спокойный, на утро который я и не вспомнила…

*

Входная дверь скрипнула, и через несколько секунд донесся шум поднимающегося из ковра чучела. Выглянув с лестничной клетки вниз, в готовности припоминая пару заклятий на случай незваных гостей, я услышала знакомый голос:

— Я не убивал тебя, Альбус.

Хлопок, и в коридоре поднялся столп пыли взрывающегося молоха. Перепрыгивая через две ступени, я понеслась вниз, встречать прибывшего Ремуса Люпина. Гарри, Рон, Гермиона и Сириус уже стояли внизу. По виду гостя, можно было сказать, что он не спал несколько суток, что прибавляло к его и без того вечно помятому виду еще пару лет. В целях безопасности, Ремус изрек контрольные слова.

— Я — Ремус Джон Люпин, оборотень, также известный как Лунатик, один из четырёх создателей карты Мародёров, женат на Нимфадоре, которую обычно все называют Тонкс, я научил тебя выпускать Патронуса, — повернулся он в сторону Гарри, — который принимает форму оленя.

После этих слов все опустили палочки, Сириус обнял старого друга, тот поприветствовал остальных. Что-то в поведении Люпина было странным: слегка возбужденный, неуклюжий, нервный. Мы прошли на кухню, от предложенного чая гость отказался, достав из под мантии бутылку сливочного пива, на что друзья отреагировали, по-видимому, так же как и я — удивились. Также Люпин вынул из внутреннего кармана свернутый в трубочку номер Ежедневного Пророка, за который сразу же схватился Гарри.

— Нужно чтобы вы знали. Это оправдание твоих преследователей, — объявил Люпин, отхлебывая из горлышка.

Гарри развернул газету и на первой странице все увидели его огромную фотографию под заголовком: «Разыскивается для интервью о смерти Альбуса Дамблдора». Все присутствующие взревели от негодования, мы догадывались, о чем будет написано в статье. «Никто иной, как тот, кто был на вершине башни, когда Дамблдор умер, мог знать, кто на самом деле убил его, и, как рассказала волшебному миру Рита Скиттер, Гарри видели убегающим с этого места секундой позже после падения Дамблдора».

— Мне очень жаль, Гарри, — проговорил Люпин.

— Так Пожиратели контролируют и Ежедневный Пророк тоже? — с яростью спросила Гермиона.

Люпин кивнул, Сириус смотрел на газету, сомкнув брови.

— Но люди ведь понимают, что на самом деле происходит? — вступила я.

— Переворот был гладким и практически тихим, — обеспокоенно ответил Люпин. — Официальное прикрытие убийства Руфуса Скримджера — уход в отставку. Его заменил Пий Толстоватый, находящийся под действием заклятья Империус.

— Почему же Тот-Кого-Нельзя-Называть не провозгласил себя Министром Магии? — спросил Рон.

Блэк засмеялся и присоединился к беседе:

— Ему не нужно это, Рон. На самом деле, он и является Министром, но почему он должен сидеть в министерском кресле? Его марионетка, Толстоватый, заботится о повседневных делах, давая Волдеморту свободу в увеличении его влияния на Министерство.

— Как и следовало ожидать, — добавил Ремус, — многие люди поняли, что в политике Министерства за последние два дня произошли слишком серьёзные изменения, многие перешёптываются о том, что за этим может стоять Лорд. Но, между тем, вот где истина: они шепчут. Они боятся полагаться друг на друга, не зная, кому верить, они боятся откровенно высказывать своё мнение, боясь, что их подозрения верны и их семьи под прицелом. Да, он ведёт очень умную игру. Провозглашение себя министром породило бы открытое противостояние. Оставаясь замаскированным, он посеял замешательство, неуверенность и страх.

— И эти серьёзные изменения в политике Министерства, — предположил Гарри, — включают настраивание мира волшебников против меня, вместо него?

— Да, это их часть, — вновь вздохнул Люпин. — И это завершающий штрих. Сейчас, когда Дамблдор умер, Мальчик-Который-Выжил должен был стать символом и объединяющей точкой любого сопротивления Темному Лорду. Но предложив, что ты имеешь отношение к смерти старика, — он посмотрел на Гарри, — Лорд не только увеличил цену за твою голову, но и посеял сомнение и страх среди тех, кто мог бы защитить тебя. А между тем, министр начал движение против магглорожденных, — сказал Люпин и указал на Ежедневный Пророк. — Посмотри на второй странице.

Гермиона переворачивала страницы с таким же отвращением, с каким она держала Секреты Темнейших Искусств, которые приманила заклинанием Accio в конце прошлого учебного года из кабинета Дамблдора. В той книге раскрывались секреты уничтожения крестражей, адское пламя, сильнешие артефакты, типа меча Гриффиндора, которым директор уничтожил кольцо с камнем, так же являющимся частичкой души Волдеморта. Гарри вспомнил, что клык Василиска являлся также одним из средств уничтожения. Еще в книге было сказано, что собрать воедино все частички души может лишь подлинное раскаяние во всех убийствах, что к Лорду в принципе не могло иметь никакого отношения.