Гримниры (ЛП)

Он поднял цеп, оборачивая его вокруг запястья, и взял в руку оставшуюся шипастую головку. Если раньше в его глазах было недоумение, то сейчас они горели от ярости. Я поняла, что для него больше не имеет значения, кто из нас настоящая я. Скорее всего, его злость была направлена на меня из-за того, что я не дождалась его, что не любила его. Мое сердце пропустило удар.

— Эрик, это я, — прошептала я.

— Эрик, это я, — повторила за мной Малиина.

Он затряс головой, его дыхание стало тяжелым, а в глазах снова начал появляться жуткий блеск. Его друг и Рейн пытались оттащить его. Судя по выражению лица Рейн, она также не могла различить нас.

В поле зрения появился окровавленный Эхо, я повернулась, чувствуя облегчение. Он остановит Эрика.

— Она сделала мне больно, Эхо, — взмолилась Малиина. — Прикончи ее.

Эхо даже не замедлился, он схватил меня за руку и потянул к себе за спину.

— Думаешь, я не вижу разницы, злобная сука? Она твоя, Эрик.

Кулак Эрика врезался в Малиину, отправляя ее в полет через комнату. Он пошел за ней, его друг вслед за ним. Эхо подтолкнул меня к Рейн и приказал:

— Уведи ее отсюда!

Он стоял возле меня, но вот уже в следующую секунду накинулся на одного Гримнира, и двое исчезли в комнате, которая раньше была гостиной.

— Идем, — поторопила меня Рейн.

Я знала, что от меня здесь никакой пользы, но все же…

— Мы должны остановить это как-то.

— Эрик может, но я должна помочь ему, — сказала Рейн. — Иди в его старую комнату и жди, пока…

Что-то острое вонзилось мне в спину, и я втянула воздух. Я не услышала конец фразы Рейн. Боль быстро прошла, но, судя по ощущению тепла, у меня текла кровь. Я попыталась дотянуться до места, откуда исходила боль, хотя теперь тепло распространялось по телу. В другом конце комнаты я заметила Малиину, она самодовольно ухмылялась.

Это сделала она. Неужели сломала позвоночник, как и обещала?

— Иди, Кора, — крикнула Рейн. — Беги, — и затем она исчезла сама.

Я пыталась окликнуть ее, сказать, что с моей спиной что-то не так, но что бы я ни сказала, если, вообще, сказала, поглотил треск и звуки ударов, повсюду расходящимися вибрациями. На смену теплу пришло онемение, поднимающееся вверх по позвоночнику. В глазах зарябили черные точки. Я хотела уйти подальше от этой бойни, но не могла пошевелить ни руками, ни ногами, ни головой.

Я попыталась отыскать Эхо, но все сражающиеся выглядели одинаково — расплывчатые черно-серые пятна. Я нашла взглядом Рейн и Эрика. Она кричала на него. В глазах потемнело, и я больше не могла их отчетливо видеть. Кажется, я теряю сознание.

«Нет, не смей. Я. Не. Упаду». Зрение снова приобрело резкость.

Вокруг по-прежнему бушевало сражение, но теперь Эрик стоял в центре комнаты с поднятой вверх правой рукой, в которой он со свистящим звуком вращал цепь с шипастым шаром на конце. Мое сердцебиение замедлилось, каждый удар громко отдавался в ушах. Я опустила взгляд и издала всхлип от вида крови, лужицей собирающейся у моих ног. Моей крови.

На глаза набежали слезы. Кто-то выкрикнул мое имя. Эхо? Я не могла сказать наверняка, но мне хотелось его увидеть. Пусть даже, чтобы попрощаться.

— Кора, пригнись! — крикнула Рейн и побежала ко мне. Эрик отпустил свою цепь.

Она сбила меня, и мы обе повалились на пол. Я не могла остановить падение и приземлилась лицом прямо в собственную кровь, больно ударяясь подбородком. Я по-прежнему не чувствовала боли. Онемение распространялось по телу. Все казалось каким-то сюрреалистичным. Должно быть, Рейн поняла, что я ранена, потому что я услышала ее крик.

Она появилась в поле моего зрения, ее рот открывался и закрывался. Но я не слышала ни звука. Она исчезла. Затем через странную дымку, окутывающую меня, до меня донеслось несколько ее слов.

— Слишком глубоко…не могу вытащить… истекает кровью…

Я видела, как цепь Эрика действует, как бумеранг, вращается и свистит, летая по комнате и круша все на своем пути, не замедляясь ни на секунду. Все уклонялись с его траектории. Он поднял руку и схватился за ручку шара. Цепь обернулась вокруг его запястья, и шипастая верхушка остановилась, словно он обладал какой-то силой над своим оружием.

Опустилась тишина.

Люди начали подниматься с пола и выходить из-за завалов остатков стен и мебели, однако, это был не конец битвы. Эрик обратил на себя всеобщее внимание. Я с облегчением закрыла глаза.

— Я — Эрик, сын Бальдура, внук Одина, отца богов, — взревел он. — Когда я говорю, вы слушаете. Когда я спрашиваю, вы отвечаете, иначе вы будете отвечать передо мной и перед богами.

Я не видела и не слышала, как на это отреагировали другие, потому что Рейн прокричала:

— Помогите мне!

Когда все замолчали, ее голос был услышан. Первым подоспел Эхо. Я не видела его. Но чувствовала. Чувствовала его руку у себя на щеке. Слышала ярость в его голосе.

— МАЛИИНА! — взревел он.

— Нет, она моя! — крикнул Эндрис.

За этим последовала несколько глухих ударов. И наступила тишина. Жутко. Я почувствовала момент, когда Эхо вернулся. Его дыхание на моем лице, видимо, единственное место, которое могло хоть что-нибудь чувствовать. Все ниже шеи было мне не подвластно.

— Открой глаза, Кора-мио. Посмотри на меня, — умолял он.

Я была намерена послушаться его, поэтому напрягла все свои силы, чтобы открыть глаза. Его прекрасное лицо было лишь в нескольких сантиметрах от моего, и все же я не могла коснуться его. Он лежал на полу рядом со мной, его глаза такие яркие. Я знала, что ему мучительно больно видеть меня такой беспомощной. В моих глазах стояли слезы.

— Холодно, — прошептала я. По крайней мере, мне так показалось.

— Все хорошо, — сказал он и достал свой артавус. Другой, не косу. — Я нанесу руны исцеления.

— Нннет, — еле вымолвила я. — Люблю. Тебя. Отпусти. Меня.

— Нет. Мы с тобой, Кора-мио, предназначены друг для друга.

— Отвези ее больницу, — услышала я Торина.

— Она не выдержит, — сказала Рейн.

— Назад, — прорычал Эхо.

— Эхо, ты не можешь, — возразила Рейн. — Ты знаешь, что тебя ждет, если ты сделаешь это, — ее голос стал тише. — Они перестали сражаться, потому что Эрик так приказал им, не потому что они внезапно возлюбили тебя. Если ты отметишь ее, они донесут это твоей богине.

— Пусть. Я не дам ей умереть, — он коснулся моего лица, его тепло успокаивало меня. — Я приму любое наказание от Хель, но она должна жить.

— Будет. Отойди, — я узнала голос Лавании. — Я рассказала богине о том, как Кора помогала потерянным душам, и она дала свое одобрение. Кора сострадательна и заботлива. Ее любовь к людям сделает ее идеальной Бессмертной, — она опустилась на колени рядом с Эхо. — Засыпай, Кора Джеймисон. А когда проснешься, у тебя начнется новая жизнь.

Я ничего не чувствовала, но на веки навалилась тяжесть.

— Я люблю тебя, Кора.

Может мне хотелось это слышать, или я вообразила себе, но было похоже на то, что Эхо признался мне в любви.

***

Голоса доносились издалека. Я пыталась услышать их, понять, что они говорили. Голоса все нарастали, пока не слились в один.

— Вернись ко мне, Кора-мио, — просил Эхо. — Мне нужна твоя любовь, ты наполняешь мою жизнь смыслом, — он гладил мое лицо.

Его голос затих, и я попыталась ухватиться за него, продираясь сквозь темный туман, что грозил поглотить меня.

— Я вел жалкое существование, — говорил Эхо, его голос становился громче. — Собирал души. Спал с кем попало. Покупал, что хотел, а потом продавал. Но потом я поцеловал тебя, и моя жизнь изменилась. Ты дала мне повод смеяться. Любить. Теперь я с нетерпением жду, чтобы вернуться от Хель, потому что знаю, что ты будешь ждать меня.

Его голос снова затих. Мне хотелось сказать ему, что я с радостью буду ждать его, но, опять же, было только молчание. Я попыталась пошевелиться, найти его в этой темноте. И его голос снова вернулся.

— Ты показала, что неважно, что снаружи. Что пусть мое сердце изранено, но ты готова принять его. Оно твое, куколка. Оно твое с того самого момента, когда ты посмотрела в мои глаза и показала, что я достоин твоей любви. С того момента, когда я обнял тебя, ты стала моей, а я твоим. Вернись ко мне, дополни меня.