Алхимия вечности (ЛП)

Тяжело вздыхая, я сбрасываю вторую туфлю, игнорируя громкие звуки сверху: Джаред и Амелия пинают дверь. Я не могу позволить себе остановиться, поэтому продолжаю двигаться. Постепенно я достигаю земли.

Как только я оказываюсь на тротуаре, голоса сверху затихают; все другие звуки поглотила танцевальная музыка, льющаяся из клуба. Я проталкиваюсь через толпу, все ещё пытающуюся попасть в «Изумрудный город», а затем бегу вверх по Спеар-стрит.

Каждый раз, когда моя нога касается тротуара, горячая боль проходит через всё моё тело. Моё дыхание становится прерывистым, лёгкие не выдерживают напряжения. Но я знаю, что должна бежать, и ускоряюсь. Сейчас 23:17, у меня есть всего десять минут до отправления следующего поезда со станции БАРТ.

Крик долетает до меня, и сердце совершает кульбит, почти нарушая баланс. Это просто старый бездомный, имеющий претензии к уличному знаку. И сразу же направляю взгляд вперёд, ужасно боясь обернуться.

— Сера! Стой! — кричит Джаред. Я ускоряю темп: платье свистит напротив моих бёдер, а волосы развиваются далеко позади во влажном воздухе. Чувствую, как кожа падает на кости и, знаю, голые ступни наверняка кровоточат. Моё сердце быстро бьётся в груди, трепыхается, как птица в ловушке. Я молюсь найти силы, которые помогут мне добраться до заранее подготовленной машины. «Это всё, что мне нужно, — умоляю я своё тело. — Пожалуйста».

Наконец осмеливаясь взглянуть назад, я вижу, что Джаред догоняет меня, как и Амелия в нескольких шагах позади него. Для него нет ничего более занудного, чем тащить меня к Киру, словно щенка, который сбежал с поводка. Амелию же наоборот, возможно, осчастливит моё исчезновение, но лояльность к Киру — единственный стимул, в котором она нуждается для присоединения к погоне.

Станция БАРТ вырисовывается впереди: её черно-голубой логотип светится, но из-за тумана видно лишь очертания. Людей всё больше по мере приближения к Эмбаркадеро, и я, толкая их, прокладываю дорогу.

Это ночная игра, где все незнакомцы в цветах «Гигантов». Женщина, одетая в черно-оранжевый свитер, толкает коляску. Я недооцениваю её направление и путешествие коляски — падаю на колени на асфальт.

— Сера! Оставайся на месте!

В голосе Джареда слышится паника. Если он вернётся назад с пустыми руками, Кир, безусловно, «поговорит» с ним. Я достоверно знаю, сколько могут жить эти шрамы, именуемые словами.

С трудом поднимаясь на ноги, снова бегу, Джаред и Амелия нагоняют. Я ещё раз оборачиваюсь и, убедившись, что их взгляды проводили меня до станции, пропихиваюсь через компанию пьяных баскетбольных фанатов вниз по эскалатору. Я перепрыгиваю турник, не заплатив, и спешу навстречу усиливающемуся ветру, скрипу колёс и грохоту поездов, отходящих от станции.

Платформа заполнена оранжевыми неорганизованными и ликующими фанатами «Гигантов». Прибывающий поезд почти рядом с ИстБэй, и толпа устремляется на посадку. Я ловлю своё отражение в зеркале: дикие глаза, спутанные волосы, платье порвано, кровь течёт из раны на колене.

— Серафина! Ты. Должна. Остановиться.

Голос Джареда уже близко. Обернувшись, я ловлю его взгляд и направляюсь к поезду, прибывающему на ИстБэй. Люди расступаются передо мной, и я чувствую чью-то хватку на руке. Я задыхаюсь и смотрю вниз — это всего лишь пожилая дама, сидящая рядом с дверью.

— Всё в порядке, сладенькая?

Я молча киваю и осматриваю платформу. Амелия и Джаред мчатся в машине, отставая лишь на два шага.

— Двери закрываются. Пожалуйста, оставайтесь на своих местах, — говорит кондуктор.

Последнее слово за мной — я прыгаю.

Грохот и гудок приближающегося поезда, движущегося в противоположном направлении, — единственный звук, который я слышу. Я выбегаю из закрывающихся дверей вагона и, спрятавшись на следующей платформе, обегаю народ, скользя к началу очереди на поезд в аэропорт Сан-Франциско, шумно открывающему двери. Остановившись под окном, я, повернувшись, смотрю назад — в направлении поезда на ИстБэй. Джаред и Амелия сканируют толпу.

Взгляд Амелии встречается с моим. Я не отвожу глаз. Это не важно. Их поезд уже с пыхтением ожил и отправился со станции. Они застрянут в нём в долгой поездке на залив, между перроном и станцией Вест Окленд, — а это более двадцати минут форы в случае их возвращения.

Я проезжаю только две станции и выхожу с толпой на Пауэлл-стрит. Без сомнений Джаред и Амелия решат, что я уехала глубже в город, к аэропорту. Но, проснувшись, Кир обнаружит мою записку, и я понимаю, что он не станет захватывать самолёт.

Адреналин сошёл на нет, и я опустошена. Но и свободна, следовать своему ночному курсу к тёмному концу. Ветер прекратился, что позволило туману наполнить окрестности, превращая городские кварталы в нечто более приватное, словно маленькие тихие комнаты. Сквозь туман слепит вспышка — отражение уличного фонаря на металлической поверхности. Косой взгляд — это машина. Я скрывала её рядом с домом и привезла сюда накануне. Два влажных парковочных талона приклеены к лобовому стеклу, но я произношу благодарную молитву за то, что её вообще не увезли.

Я купила пыльный старый Форд Крейгслист несколькими неделями ранее. Фальшивое имя и без жалоб оплаченная завышенная цена конвертом с наличкой сделали своё дело. Я копила деньги помаленьку на протяжении многих лет — десять долларов здесь, двадцать там — понемногу, чтобы Кир не заметил. Копила неумышленно — скорее инстинктивно. Однажды я спрятала сдачу от кофе в читаемую мной книгу, солгав Киру об ошибке кассира. Это был крошечный шажок к ощущениям неповиновения, вылившийся к происходящему сейчас.

Я достаю заранее прикреплённый ключ из лифа платья. В багажнике лежит сумка со сменной одеждой, книгой Кира и оставшимися деньгами. Этой ночью пунктом назначения станет Биг Сюр. Умирая, я хочу оказаться среди красных деревьев и водопадов.

Я влезаю в мои джинсы и свитер, кидая грязное платье в багажник, и обуваю многострадальные ноги в кроссовки. Мои руки трясутся, когда я сажусь на водительское сиденье и вставляю ключ в гнездо зажигания. Пульсация в висках и синий оттенок пальцев — я могу не доехать до Биг Сюр. Но должна попробовать.

Двигатель запускается, и я выезжаю на дорогу, направляясь в сторону моста. Недоверчиво качаю головой — после шести сотен лет с Киром я, наконец, свободна. Я никогда не вернусь, моя душа перед смертью останется невинной. Я жму на педаль газа, и машина грохочет по мосту, отдаляясь от Сан-Франциско, — моё прошлое далеко позади.

Глава 6

Я еду с открытыми окнами, вдыхая свежий воздух в последний раз. Асфальт под колёсами поёт, унося меня вперёд, будоража кровь. Я ожидаю боль, но смерть — это неизведанная территория. Даже Кир не знает, что ждёт нас на той стороне.

Чем больше миль между мной и Киром, тем больше воспаряет моя душа. Даже во время дождя Калифорния никогда не выглядела такой красивой и живой. Я смотрю на звёзды, выглядывающие, словно булавки, из облаков, будто падая в залив.

«Я надеюсь, что ты там, мама, думаю, я иду к тебе».

Но эйфория слишком дорого мне обходится — быстро осушает запас оставшейся энергии. Руки дрожат на руле, а зрение теряет чёткость: свет фар встречных машин превращается в жёлтые ленты. У меня едва хватает сил, чтобы нажимать на педаль газа. Машина гудит и поворачивает; боюсь, я теряю контроль над собственным телом.

Я испускаю лёгкий вздох и сжимаю руль. Я хочу проехать весь путь до Биг Сюр, оказаться в глубине соснового леса, не слыша ничего кроме холодного ветра и уханья совы, сидящей на скрюченной ветке, но быстро увядаю — слишком быстро. Я не смогу добраться до Биг Сюр. Попытавшись, я, вероятно, попаду в аварию, причинив окружающим вред.

«Окленд, — решаю я, — это хорошее место для смерти». Дорога внезапно сворачивает и спускается к Озеру Сокровищ к Окленду, она уставлена изодранными и выцветшими рекламными щитами о судном дне, который так и не наступил. Напротив них жуткое скопление кранов для транспортировки груза с корабля, смотрящих на порт Окленда, будто древние стражи города.