Тайна Вечности (СИ)

Пак оглянулся на птицу, чтобы прибавить уверенности, он и так знал, что нужно делать, и несколько раз постучал. Дверь отворилась, пропуская эльфа и галку в комнату ведьмы Брумхильды. Там повсюду висели или лежали тёплые шерстяные ковры, стояли башни из коробок, горшков с растениями, книг, на внушительном кресле у заколдованного камина были раскиданы заплатанные одеяла из лоскутов с бахромой и вышитые подушки. Огрызки свечей, клубки пряжи, несколько медных и парочка чугунных котелков, множество склянок с корешками, порошками и разноцветными жидкостями, керосиновая лампа разместились на крошечном столе в углу. На потолке угрожающе качалась матово-стеклянная в кованой раме люстра, источающая бледно-зеленоватое свечение, а на одной из стен висели жуткие оленьи рога.

- Вовремя ж вы, - грозная фигура Брумхильды возникла прямо перед Паком, шурша каскадом юбок и пуховых платков. Дверь за ними захлопнулась.

Издав негромкий радостный писк, галка вспорхнула ведьме на плечо, а эльф замялся. Они с Брумхильдой не виделись с тех пор, как юношу отправили учиться к Сьерре в бар. С тех пор столько всего произошло, и только черноволосая ведьма с родинкой над большой губой осталась прежней.

- Ну здравствуй, Пак. Много плутал, много летал, что приобрёл? – Брумхильда хитро прищурилась.

- Здравствуй, Брумхильда. Боюсь, потерял больше, - эльф опустил глаза. И тут же почувствовал, как ведьма обняла его, пахнув травами, табаком и кухней.

- Ничего, парень. Всё, что потеряно - найдётся, если стоящее, а – нет, приобретёшь новое. Жизнь - непомерна длинная штука, - ведьма похлопала его по плечу, разжимая мужественные объятья. – Время чертовски дорого, чтоб мне узнать, что да к чему у тебя на душе. Но дело есть.

Эльф напрягся, когда Брумхильда тихонько поманила его за собой вглубь комнаты, к кровати. Большая, в окружении перин, подушек и шерстяных покрывал, служащих и пологом и одеялом, кровать походила на гнездо гигантской птицы. В центре, свернувшись коконом, лежала смутно знакомая девочка-подросток лет четырнадцати с бледной фарфоровой кожей, чуть заострёнными ушками и льняными волосами. Измученное лицо было изукрашено синяками, ссадинами и царапинами, фея тяжело дышала во сне, а на лбу выступили капельки пота.

- Эту барышню мы нашли несколько часов назад. Она забралась в погреб для вин, находящийся в самом низу, почти под замком. Похоже, она из твоих. Всё шептала, что ей нужен Король Пак Авалон. Её чем-то отравили, я вывела яд, но её ещё лихорадит. Мне с трудом удалось доставить её сюда, учитывая, как за всеми следят, - эльф неверяще прикоснулся к щёчке феи, и та протяжно вздохнула. – Ты её знаешь?

- Это Мотылёк. Она… из моего Королевства. Она немного подросла, ещё эти раны, но это она. Моя когда-то наречённая невеста…

- Ух, ты, как всё непросто.

- Боюсь, всё ещё сложнее, - Пак неуверенно посмотрел на ведьму, а потом мимолётно посмотрел на фею. В его голове было пусто, а на языке скопился целый ком слов, который мешал ему дышать. Конечно, он знал: Брумхильда, как и все в этом месте, имела свои скрытые мотивы делать что-либо. Но она, в отличие от всех прочих, реально помогала ему. Разве не это заслуживало доверия?

- Ты случайно не знаешь, что такое Манускрипт 16:21? - с удивлением услышал себя Пак. Эльф думал о предупреждении Гласэ неоднократно, но не найдя ничего сам, решил поинтересоваться у Сьерры. Кто бы мог тогда подумать, что он просто не успеет это сделать, потому что Сьерра окажется Сабриной Гримм? Теперь нечего было и думать о том, чтобы узнать об этом у настоящей Ирс. К тому же, он едва об этом не забыл в той суматохе чувств и мыслей, которая его одолевала. Как так получилось, что с языка сорвался именно этот вопрос, было решительно не ясно.

- Манускрипт 16:21? – Брумхильду вопрос удивил не меньше. – Это писание о чернокнижниках из Средней Англии. Они считали, что человек изначально сочетает в себе корень светлой и корень тёмной магии, и пытались отделить их друг от друга. Манускрипт – описание их экспериментов, по счастливой случайности незаконченных. А откуда ты знаешь о нём?

Пак нахмурился. Ответ ускользал от него, как верёвка воздушного змея в ветреную погоду. Для того, чтобы разгадать намёк Гласэ, требовалось знать больше. Проблема в том, что эльф знал недостаточно. Даже если Тери и практиковал подобное, блондину было невдомёк, почему это важно. Детали пазла в его руках не складывались.

- Один человек сказал, что это что-то важное, что я должен узнать. Но я не понимаю. Так что это, наверное, глупость. Я не знаю, почему я вообще сказал подобное, - Пак нервно провёл по волосам рукой. Он ощущал досаду и смущение. – Когда она проснётся? – спросил эльф, глядя на Мотылёк.

- Не могу сказать точно. Но довольно скоро, - ведьма покачала головой. – По глупости такое не советуют посмотреть. Просто мы не всегда понимает, что именно нам хотят этим сказать, - Брумхильда достала из запазухи трубку и, засыпав туда табаку, прикурила от вспыхнувшего в ладони пламени. - Я мельком слышала о последних новостях… Вполне понимаю, почему ты теперь во всём сомневаешься.

Пак ещё сильнее взъерошил копну светлых волос на макушке.

- Я действительно перестал понимать, за что я сражаюсь. То есть раньше я тоже не понимал, но думал, что понимаю, а теперь и этого нет. Как я могу выйти на поле боя и убивать вечников и людей непонятно зачем и за что? Пусть я их знал, но для них-то я враг, а я и сам не понимаю уже, кто я, - эльф зло надул щёки, присаживаясь на пол у кровати. – Знаю только, что идиот. Моя семья… Королевство Эльфов и Фей захватила Алая Рука, - уже тише поделился с Брумхильдой Пак.

- Как ты об этом узнал? – полюбопытствовала ведьма, пуская пыльно-серые кольца дыма в потолок.

- Волшебное зеркало.

Брумхильда неопределённо дёрнула плечами.

- Что-то больно много их развелось. Что насчёт неё? – она показала подбородком на фею. – Как я поняла, она выбралась и нашла тебя не просто так. Но от Ферипорта до Нью-Йорка дорога долгая. Мало того, если Алая рука взяла под контроль остатки вечников Королевства и городит свои порядки уже среди людей, как ты думаешь, зачем именно она пришла сюда, в самый эпицентр бойни?

- Мотылёк, возможно, моя единственная надежда узнать, что с моими родными. Пока только это меня волнует.

- Несмотря на то, что всё «более чем сложно»?

Пак болезненно нахмурился и сжал губы. Но отвечать ему не пришлось – фея зашевелилась на постели.

- Мотылёк, - позвал её эльф, вставая на колени перед невысокой кроватью.

Уже не девочка, но ещё далеко не его ровесница, Мотылёк подняла чуть опухшие веки. У неё были светло-серые глаза, которые Пак однажды сравнил с грязью, теперь они показались ему похожими на тающие весной льдинки. Её лицо обострилось, стали заметны скулы и востренький нос, тонкие губы с чуть выпяченной нижней губой, упрямый подбородок, фарфоровая, идеально гладкая кожа без веснушек и родинок – красивое лицо, но вместе с тем холодное и надменное. Прибавленный возраст делал её прекраснее, однако она всё ещё казалась эльфу скульптурнообразной. Можно вылепить идеальную статую, но, взглянув на неё, с человеком тебе её никогда не спутать. Такой была Мотылёк. Гордость убивала в ней всякую живость.

- Пак! – надменная нижняя губа задрожала, слёзы бриллиантами покатились из глаз. Фея потянулась к нему, вдруг становясь живой, принося с собой воспоминания об оставленном доме. Эльф порывисто её обнял. Он сам весь дрожал. Слишком много эмоций, мыслей, чтобы поступать здраво.

- Мотылёк, - Пак схватил её за плечи, - что с моей… что с Титанией и Горничном Зерном? Они в порядке? Как вас захватили? Что произошло?

Фея пугливо взглянула на Брумхильду. Та спокойно попыхивала трубкой, поглаживая чёрную галку на плече.

- Это друг. Не бойся. Я тебя не выдам, - эльф легко встряхнул её, когда слёзы у неё потекли сильнее. – Что с моей семьёй?

- После того, как ты ушёл, в Королевстве всё было неплохо, - она хлюпнула носом. - Горничное Зерно занялся управлением. Титания отошла от управленческих дел, занялась флористикой, кажется. Первое время всё было нормально. В тюрьме не хуже, чем в замке, знали обо всём. А потом что-то пошло не так. Всё начало портиться. Кто-то из домов эльфов и фей припомнил обиды Оберона, кто-то приобрёл новые уже на принца. Стоило Горничному Зерну сделать послабление тем, обижались эти, и всё так далеко зашло, что проблемы возникли даже с нашими соседями-вечниками. Тогда меня вернули ко двору. Ты вряд ли знаешь, но я много лет занималась дипломатическими вопросами. Но даже мне тут почти ничего не удалось добиться. Одни требовали от нового короля амбиций Оберона, другие хотели обособленности лишь эльфов и фей от всех прочих, третьи возражали против нашей власти в целом. Конфликты расширялись, Титания отказывалась возвращаться к власти, Горчичное Зерно пытался решать вопросы по мере поступления и не справлялся. Мы даже понять не успели, когда именно к нам затесались эти люди. И люди, и вечники. С алой рукой на флаге. Они смогли найти подход ко всем бунтовщикам и объединили их, - Мотылёк сдавленно задышала, слёзы потекли у неё из глаз – всё это грозило истерикой, - я правда думала, что Оберон неоправданно лишил тебя власти, ведь он ненавидел твоё непослушание и упрямство. Ты был бы самым лучшим правителем, Королевство при тебе начало бы процветать, я знаю это. Поэтому я… я…сделала то… мне говорили, что так правильно…Я бы сама никогда… Я знаю, ты ненавидишь меня,… но я… я, - она начала заикаться, спотыкаясь и путаясь в словах, обрывая предложения и перемешивая остатки смыслов.