Хозяин видений (СИ)

— Скажи, смотритель, глядя в лицо своему Первозданному, что Полина больше не атли не по твоей вине. Скажи это, и я отрекусь от вышесказанного и даже приму любое наказание за дерзость, которое Альрик посчитает нужным.

Первозданный посмотрел на меня теперь уже серьезно, прищурился, и я почувствовала легкое, едва заметное давление на жилу. Затем он повернулся к Мишелю, и веселость из его голоса исчезла полностью.

— Полина — не атли? — холодно спросил он. — С каких пор? Поясни.

— Понятия не имею, о чем говорит этот хищный, — пробормотал Мишель и опустил глаза в пол. — Если хищный отрекается, это его право. Охотники не лезут.

— Тогда, может, лучше спросить об этом Влада? — торжествующе продолжал Эрик. — Уверен, уж ему-то будет, что рассказать.

— Не сомневайся, я спрошу, — угрожающе прошипел Альрик, не сводя с Мишеля пристального взгляда. — Кстати, где он? Почему не здесь, ведь судят его человека?

— Ты умрешь за клевету, скади! — не обращая внимания на Первозданного, резко выдохнул Мишель. — Я сам тебя прибью, обещаю.

— Да куда тебе прибить меня? — усмехнулся Эрик. — Но можешь попробовать, я не против.

— Довольно! — резко оборвал Альрик.

По залу растеклась пугающая тишина. Я старалась не дышать, не думать, не чувствовать. Перестать существовать. Хотелось уйти, но я боялась встать, даже пошевелиться. Тишина угрожающе звенела в ушах, напирала сверху прессом тревоги и плохих предчувствий.

Эрик, бесспорно, отличный дипломат, но что это принесет мне? Нужно ли мне все это? Альрик явно не наигрался, а быть подопытным кроликом как-то не хотелось. Впрочем, особого выбора не осталось. Вряд ли Первозданный простил мне ту в сердцах брошенную фразу — такие, как Альрик, ничего не прощают и не забывают.

— Позовите смотрителя атли, — деловито велел он. — Пусть найдет Влада Вермунда.

— Не стоит беспокоиться. Я уже здесь.

Все, кто находился в зале, за исключением Глеба, который все еще был без сознания, повернули головы к двери.

Ох, не вовремя ты приехал, почему-то подумалось мне.

Накатила апатия и какая-то непонятная обреченность. Если все мы — лишь фигуры на доске Альрика, стоит ли переживать? Он все равно отыграет свою партию, а если кто-то станет мешать… Интересно, что теперь будет с Мишелем? Все же он древний охотник, к тому же смотритель города. Не может же Альрик его убить. Или может?

Чуть позади Влада бледная, как снег, с фанатичным блеском в огромных темно-синих глазах стояла Ника. Смотрела она лишь на Глеба. Казалось, ясновидице плевать на охотников, на Мишеля, даже на Альрика, который тут же оживился и расслабился, предвкушая очередную интересную постановку. На лице девушки отчетливо читался страх.

Наверное, никто из нас не боялся больше, даже я. Все же у меня был Эрик, его кен говорил во мне, призывал успокоиться. А она была одна. Приехала с хищным, которого наверняка презирала, чтобы спасти другого — того, кто был дорог.

Спасет ли появление Ники Глеба? А меня? Финальные точки всегда ставят редакторы. Редакторы решают, что оставить, а что выкинуть из текста. Альрик любит ставить точки, а наша с Владом история явно для него не окончена.

Мишель честно пытался сохранить невозмутимое выражение лица. Это выглядело комично и жалко, потому что у него не получалось. Совсем. Он присел в кресло и тяжело дышал, в то время как Альрик, казалось, совершенно забыл о нем. Смотрел на Влада, на Нику и… на меня. Попеременно.

Что старался высмотреть? Или просто читал мысли, которые уже совершенно нельзя было контролировать? О чем я думала в тот момент? И не вспомнить…

Ощущение дежа вю не уходило, словно прошлое догнало меня и накрыло волной. Сменились лишь декорации, прибавилось зрителей, но ощущения остались теми же — металлический привкус ужаса на языке, беззащитность перед миром, сожаление от потери. Страх. Нет, не смерти — ее я больше не боялась. Не после того, что Эрик сделал с Гердой. Такая участь намного хуже смерти.

— Вероника, — ласково произнес Альрик, наконец, обращаясь к девушке. — Ты нас изрядно напугала. Мы волновались.

— Прошу прощения, мастер. — Ника смиренно склонила голову, но Альрик тут же потерял к ней интерес. Повернулся к Владу, и на этот раз его взгляд был другим.

Если до этого момента в помещении самым уязвимым был Глеб, то сейчас ситуация изменилась. Потому что такие, как Альрик, всегда отдают долги. А там, на берегу Дуная, Влад разозлил его гораздо больше, чем я. Уж не знаю, чем скорее — тем, что не послушал «мудрых» советов, или тем, что я все же помогла Владу. Ведь совсем другого исхода ждал древний манипулятор.

Ах, Эрик, знал бы ты, во что втравил всех нас…

— Как все же многогранна и интересна жизнь, — с приветливой улыбкой и абсолютно ледяным взглядом произнес Первозданный. — Давно не виделись, Влад.

— Не так уж давно, — невозмутимо ответил Влад и бесцеремонно выдвинул Нику вперед. — Думаю, девушке есть, что сказать.

— Да, покончим уже с делом Измайлова, — поморщился Альрик, в нетерпении потирая руки. — Тем более, тут нарисовалось гораздо более интересное.

— Альрик, ты же не станешь слушать его? — глухо спросил Мишель, теряя остатки самообладания. Альрик даже не взглянул на него, лишь безэмоционально бросил:

— Выйди.

— Он соврет. И она соврет, чтобы выгородить его. Ты же знаешь это! Знаешь!

— Идем, Мишель. — Древний, до этого момента сидевший молча, поднялся. Невозмутимое лицо, гладкое, почти не тронутое морщинами. Наверное, он редко улыбался. Интересно, как его зовут?

— Густав, — сказал Альрик и улыбнулся мне. — Его зовут Густав, Полина.

В груди словно все заледенело. Сердце, легкие, пищевод. Так просто — перестать контролировать себя. Невозможно постоянно контролировать. Альрику не нужно прилагать много усилий, чтобы узнать правду. Мы для него — открытые книги, или одна, с интересным сюжетом. И он готов прочесть…

Древние молча покинули зал, и он сразу увеличился в размерах. Навис у нас над головами потоком с массивными лепнинами, столпился вокруг серыми стенами, пялился ночью из окон.

Эрик слегка сдавил мои пальцы, и я нервно улыбнулась ему.

Зачем я здесь? Все мы? Ах да, Глеб!

Словно прочитав мои мысли, или же действительно прочитав, Эрик сказал:

— Может, отвяжешь парня? Несправедливо, что он там еще висит.

— Все зависит от девушки, — пожал плечами Альрик. — Что скажешь, Вероника? Тебе решать.

— Отпустите, мастер, — прохрипела она и сделала шаг вперед. Отважная, смелая. Интересно, о чем думала в тот момент ясновидица? Можно ли ей об этом думать? — Он помог. Я скажу… все скажу. Про смотрителя и его палача… Марка. Только отпустите Глеба!

Альрик закатил глаза.

— Молодежь! — Повернулся к молодому охотнику. — Сними его. Пусть отлежится где-нибудь… — И снова обратился к Нике: — Говори.

Она испуганно покосилась на Влада.

— Здесь? При… них?

— Это суд, девочка. Эти хищные мои гости и представители защиты.

Ника громко выдохнула и поморщилась. С губ Глеба сорвался глухой стон. Новоявленный палач взвалил его на плечо, словно мешок с песком и понес к выходу.

Потерпи, миленький. Немного осталось. Нам всем нужно просто потерпеть.

— Полина? — Я поймала вопросительный взгляд Эрика. — Все хорошо?

Я кивнула. Ему не объяснишь. Все равно не поймет — ни о любви, ни о предательстве. Ни о том, как тяжело сейчас осознавать, что не осталось ничего личного. Совсем. Эрик никогда не любил, никогда не проникался по-настоящему. Никогда не терял. А дар позволяет ему знать больше, чем знают остальные.

— Да, — кивнула я.

— Марк был моим… любовником, — честно призналась Ника. — Не по моей воле, но что я могла? Клан больше не защищает меня, а охотники… Вы не можете контролировать всех, мастер. Здесь у Мишеля свои дела, и ясновидцев вне клана никто не защищает. Даже в городе. Скорее, наоборот.

— Вот как?

— Узнав о моих особенностях, Марк торговал мои кеном, не стесняясь запретов. Он даже не вывозил меня за границу… — Она опустила глаза. — Я приходила в себя в притонах, в дешевых гостиницах. Иногда без одежды… А когда пожаловалась смотрителю, он сказал, что я сама виновата.