Но я люблю сейчас, а в прошлом не хочу, а в будущем - не знаю (СИ)

- А почему мы не выйдем на трассу и не поймаем попутку? – спросила я, и обрадовалась. – Способность мыслить стала возвращаться и говорила я уже намного легче.

- Ты посмотри на наши рожи! Кто нам остановит?! Мы спугнем всех автомобилистов. Представь у дороги двух окровавленных мужчин с телом девушки на руках! Ужас! Неминуемо вызовут полицию! Это - во-первых. А во-вторых, это тоже пока опасно! Не исключено, что дорожная полиция уже извещена и будет проверять автомобили. Наша задача скорее покинуть Калабрию и попасть хотя бы в Кампанию. Там другие боссы-мафиози, которым мы не нужны. И вряд ли они послушают какого-то там Винченцо из Калабрии.

- Надо было убрать тела охранников и спрятать их, - сказал Стас. Я вспомнила безжизненные тела, лежавшие на асфальте.

- Хм… может быть, может быть…Возможно, ты прав. Хотя это ничего бы не изменило. Так, выиграли бы пару минут, может, десять…Они кинуться искать патрона. Вряд ли сразу поймут, где он. Он тихонько лежит на полу и мычит в бараке, связанный, с заклеенным ртом. Кто там мычит? Наверное, Роберта, так они должны будут подумать. Вот на этом мы какое-то время выигрываем. А с телами…Ну, убрали бы мы их… Все равно их насторожило бы полное безлюдье. Ни одной живой души! А потом очнутся эти подонки и сами забьют тревогу. Мы ведь не знаем, когда они придут в себя. Тогда надо было их связывать, как и их босса. А веревок мы больше не нашли, скотча мала, не хватило бы. Нет! Ничего страшного!

Стас устало потянулся всем телом и согласился с доводами Корецки. Виктор лежал на спине и смотрел на небо. Я меньше всех устала, поэтому решила проверить состояние своего организма. Мне удалось сначала сесть, а потом я, хотя и с трудом, но встала. Мужчины повернулись ко мне, внимательно наблюдая за моими действиями, готовые в любую минуту прийти мне на помощь. Первые шаги мне дались очень тяжело. Ноги были пока еще ватными, и я очень медленно их переставляла.

- Нет, - покачал головой Стас, - пока рано идти самой.

- Да, если ты пойдешь самостоятельно, то мы очень медленно будем двигаться, - согласился с ним Виктор.

Я расстроенная села на траву и слезы навернулись мне на глаза. Мужчины увидели мою реакцию и решили меня подбодрить.

- Ладно, милая, попробуем! Мы возьмем тебя с обеих сторон и будем помогать идти. А когда ты устанешь, то будем брать тебя на руки, как делали раньше. Согласна?

Я кивнула головой, улыбнулась и вытерла набухшие слезами глаза. Через двадцать минут мы продолжили свой «виа Долороса». Как и обещали, мальчики подхватили меня по бокам и втроем, словно в танце мы двинулись дальше в горы.

Дорога становилась все труднее. Огромные камни постоянно преграждали путь, и нам все чаще приходилось делать большие крюки, что бы обогнуть их. Преодолев очередную горку, я разочарованно видела перед глазами новую. Казалось, этому не будет конца. Я выбилась из сил, но старалась скрывать свою усталость. Моим мужчинам было не слаще. Им приходилось еще тащить меня.

Радовало одно. Я все лучше и лучше чувствовала себя. По крайней мере, необходимости брать меня на руки уже не возникало. Погони за нами не было. Зоркие взгляды, бросаемые назад и по сторонам, не улавливали никаких признаков опасности. По расчетам Корецки мы после привала прошли уже километров десять. Итого нами пройдено за день порядка тридцати пяти-сорока километров! Это что-то да значит! Вечерело. Солнце висело почти у самой кромки земли. Еще чуть-чуть и оно упадет за горку. Стало прохладно, если не сказать даже холодно.

Мы вышли на узкую плохо асфальтированную дорогу. Она петляла и куда-то уходила, скрываясь между горами. Тут я уже шла совсем самостоятельно, лишь изредка опираясь на руку Виктора.

- Ну, идем по ней? – остановившись на обочине, спросил нас Корецки.

- Пойдем по ней! Была, ни была! – согласился Стас. – Может, найдем, где переночевать. Мы уже далеко от владений Винченцо.

Маленький мотель встретился нам через час пути. Он почти нависал над неглубоким ущельем, отвоевав у скал и густо поросшего леса скромное местечко. Хотя надо отдать ему должное, вид у него был довольно живописный. Внизу протекала бурная речушка, а над ним торчали скалистые зубы калабрийских гор. Скорее даже это был не отель, а автозаправка, хозяин которой пускал автомобилистов, заблудившихся в горах, переночевать в нескольких комнатках своего небольшого двухэтажного дома. На площадке размером пять на пять уместилось две автоматические колонки, ящик с песком, скамейка, старенький «фиатик» и сам двухэтажный домик с отвалившейся в некоторых местах штукатуркой. Окна, которых насчиталось мной восемь, по четыре на этаже, естественно, закрывались зелеными ставнями, его крышу покрывала старая, потемневшая от времени и многих тысяч дождей, глиняная черепица, из которой торчала широкая кирпичная труба. Дым над трубой, тусклый свет в окнах первого этажа, едва слышная фольклорная мелодия, - все это звало нас внутрь.

Мы прошли через автозаправку и, открыв старую облупленную дверь, вошли в дом. Внутри оказалась небольшая комнатка, в которой хозяин заправки принимал деньги за бензин, приторговывал различными мелочами: свечами, маслами, омывателями стекол, различной автокосметикой, брелоками, календариками. Кроме того, здесь же стояло два столика с венскими стульями, за которыми путники могли выпить чашечку кофе и съесть круасан.

- Добрый день, синьоры! – поздоровался с нами седой мужчина, вышедший к нам на встречу. – Чего желаете?

- Здравствуйте, у вас есть пару номеров на ночь? Мы заблудились, - взял всю ответственность на себя Корецки.

- О, синьор! Конечно! У нас не часто бывают постояльцы! – обрадовался хозяин, внимательно оглядывая нас с ног до головы. – Сейчас! Лючия! Лючия! – крикнул он очень громко, вызывая то ли жену, то ли дочь.

Мы же тем временем прошли к столам и сели в ожидании Лючии. Я вытянула ноги, которые ужасно гудели. Но, знаете, я никогда в жизни так не радовалась этому ощущению усталости. Такое гудение означало самое главное – я возвращалась к обычной жизни! Мои конечности оживали, и вместе с жизненными силами они несли боль. Стас что-то шепнул Виктору, на что тот отмахнулся. Стас опять стал что-то говорить и довольно долго, убеждая Корецки в чем-то. Виктор слушал его, а потом кивнул головой, соглашаясь.

- Что сказал твой друг? – тихонько спросила я.

- Хочет, чтобы я сразу сказал хозяину о деньгах, что у нас их в данный момент нет, - также очень тихонько на ухо шепнул мне Виктор.

- А ты?

- Я скажу, но не сразу…

В комнату вошла Лючия. Это была пожилая женщина, лет пятидесяти, возможно, с небольшим. Когда-то, лет тридцать назад, Лючия смогла бы покорить любого мужчину. Об этом свидетельствовали правильные черты лица, правда, которые уже неумело прятались на припухшем лице. Как и все южные итальянки, она к своим годам уже потеряла былую форму, перестала краситься и следить за собой и за модой. Но волосы у нее все еще оставались черными, как смоль и густыми. Она убирала их в тугой узел на затылке.

- Дорогая, приготовь нашим гостям… - хозяин посмотрел внимательно на нас и определил количество номеров, - две комнаты, одну с двуспальной кроватью. И еще! Они, наверное, проголодались, так что и поужинают.

- Ладно. А ты принеси им пока вина, хлеба, сыра. Ужин будет не скоро! – уходя, приказала Лючия своему мужу.

- Вам, наверное, еще нужны будут вата, бинты, антисептики, какие-нибудь лекарства?! - прежде чем уйти, сказал почти утвердительно хозяин, остановившись на минутку и обернувшись в нашу сторону.

- Да если они у вас есть… - как можно милее согласилась я.

- Вы что, со скал упали? – подозрительно спросил он.

- Да, синьор… мы альпинисты…, а как вас зовут синьор? Неудобно обращаться к человеку, не зная его имени.

- Антонио… - бросил мужчина, покачав неодобрительно головой. Потом он, бурча что-то себе под нос, удалился.

Когда мы остались одни, Стас опять начал требовать от Виктора, что бы тот признался Антонио. Корецки твердо пообещал.