Лабиринт памяти (СИ)

— И что это за сон? — настороженно спросила Джинни, словно предчувствуя, что ответ ей не понравится.

Гермиона вздохнула.

— Мне снится, что я иду по коридору Хогвартса ночью, мне дико тоскливо на душе, нет, я бы сказала, мне безумно больно, понимаешь? Я даже и представить не могла, что могу испытать такую душевную боль во сне.

Она поежилась, вспоминая свои ощущения.

Джинни молчала какое-то время, после чего тихо спросила:

— Что дальше?

— А дальше я вижу дверь и понимаю, что мне нужно открыть её и зайти вовнутрь, но я какое-то время не решаюсь сделать это, хочу убежать. Но, всё же, потом открываю её и… — Гермиона замерла на полуслове, остановившись, -… и вижу человека.

Она закончила предложение и обреченно посмотрела на подругу.

Казалось, Джинни словно приросла к земле. Сложно было сказать, о чем она думает, но Гермиона интуитивно чувствовала, что той сейчас не по себе.

Внезапно, младшая Уизли слегка нахмурилась и повернула голову в сторону. Но прежде чем она это сделала, Гермиона уловила что-то странное в самой глубине её глаз. Что-то, похожее на страх.

Несколько озадачившись, Гермиона решила продолжить, наблюдая за реакцией Джинни.

— Я увидела не сразу, сначала это был просто темный силуэт, но сегодня ночью мне, наконец, удалось разглядеть его лицо.

И снова в ответ молчание.

Гермиона глубоко вздохнула и тихо произнесла:

— Это был Малфой, Джинни.

После её слов та резко посмотрела в упор на Гермиону. Её глаза расширились, а тело, казалось, охватило оцепенение.

— Малфой?! — медленно переспросила она, словно не веря своим ушам.

— Я не знаю, какого черта, но да, я вижу его во снах, Джинни! Каждую ночь.

Казалось, на Гермиону обрушилась волна отчаяния. Она не понимала, почему так происходит, почему она видит во сне именно Драко, человека, которого меньше всего желает лицезреть наяву, не то, что в ночных видениях.

И практически сразу в голове послышался ехидный голосок: «А действительно ли это правда? Разве тебе самой не нравится то, чем вы занимаетесь во снах?»

Из-за подобных мыслей Гермиону охватили стыд и злость на саму себя, отчего щеки заполыхали жаром.

— Мне кажется, я схожу с ума, Джинни.

Вокруг слышались радостные крики детей, веселый говор волшебников, а совсем неподалеку играла приятная мелодия самбы, но им двоим было не до веселья.

— Как давно это началось? — наконец, низким голосом спросила младшая Уизли, хмуро посмотрев на Гермиону.

— С июня этого года. Вернее, с июня этого года мне начал снится один и тот же сон. Он всегда начинался одинаково, но с каждым последующим разом я видела его продолжение и, в конце концов, я смогла рассмотреть… Его лицо. Сегодня ночью.

— Почему ты мне раньше не сказала? — после пяти секундной паузы лицо Джинни начало приобретать опасное выражение.

— Я хотела рассказать, но решила, что это может подождать. И лишь сегодня ночью поняла, что ждать больше нет смысла.

Гермиона с раскаянием посмотрела на подругу, и Джинни, какое-то время негодующе сверлившая её взглядом, наконец, вздохнула и отвела глаза.

— Не нравится мне всё это. — Пробормотала она. — Ты говорила, кажется, что это был не единственный сон? Что происходило в остальных?

Гермиона замялась, не в силах подобрать слова. Она уже пожалела, что сказала Джинни о других снах, ведь все они были… Вопиюще неправильными? Жуткими до дрожи? Бесстыдно откровенными?

О Мерлин, нет, она не может об этом рассказать. Нет, не может.

Джинни, не услышав ответа, вопросительно изогнула бровь. Она, не мигая, всматривалась в лицо Гермионы какое-то время, словно пытаясь считать с него информацию, после чего её затопило понимание, и она в ужасе поднесла руки ко рту.

— Святой Мерлин, Гермиона! Неужели тебе снится, что ты и Малфой… — Джинни качала головой, не в силах закончить предложение.

И без того сгорая от стыда, Гермиона покраснела ещё больше.

— Прошу тебя, ни слова больше! Ты просто и представить не можешь, как мне тошно от этих снов. И самое жуткое, что я ничего не могу поделать в этой ситуации.

Джинни какое-то время ещё ошарашено качала головой, после чего шумно выдохнула.

— Ладно, давай попробуем разобраться, — сосредоточенно начала она, положив руки Гермионе на плечи. — Тебе снился тот странный сон ещё до нашего приезда на курорт, но ты ведь не видела в нём Малфоя?

— Нет, не видела. Сон словно обрывался как раз в тот момент, когда я хотела открыть дверь комнаты, — подтвердила Гермиона, потихоньку начиная собираться с мыслями.

— А другие сны… Они начали тебе сниться только на этом курорте? — поморщившись, продолжила Джинни.

— Да, после того, как мы стали танцевать вместе.

— И ты увидела лицо Малфоя в том повторяющемся сне только сегодня ночью, верно? — наклонилась к ней поближе подруга.

— Верно… — рассеянно ответила Гермиона. — Стой, к чему ты клонишь?

— К тому, — хлопнув её по плечам, убрала руки Джинни, — что танцы, дорогая моя, подсознательно переходят для тебя в горизонтальную плоскость. А если учесть, что танцевать приходится с Малфоем, то…

Джинни многозначительно приподняла брови и слегка ухмыльнулась.

— То есть ты думаешь, что в этом нет ничего странного? — осторожно уточнила Гермиона, подозрительно посмотрев на подругу.

— Конечно, нет! Если б ты знала, какой мне приснился сон после моих танцев на балу с Невиллом, то думаю, сомнений у тебя не осталось бы, — растянула губы в ироничной усмешке Джинни. — А ведь я была всего лишь невинной школьницей, учащейся на третьем курсе, чего уж говорить о сформировавшейся женщине, ведущей половую жизнь, плюс у которой не было мужчины больше полугода!

— Джинни! — возмущенно окликнула её Гермиона.

— Что, «Джинни»?! Я всего лишь констатирую факт! Ты уже молодая женщина, Гермиона, поэтому нет ничего удивительного в том, что твоя невыпущенная наружу сексуальная энергия дает о себе знать во снах.

Какое-то время Гермиона молчала, испытывая противоречивые эмоции.

— Ладно, может ты и права, — наконец, неохотно согласилась она. — Но что скажешь о том сне, который я вижу постоянно? Тебе это не кажется странным? Лично меня он безумно беспокоит.

— А меня безумно беспокоит то, что из-за твоей сексуальной неудовлетворенности тебе приходится лицезреть во сне в виде героя-любовника хорька! В переносном смысле этого слова, конечно, — ухмыльнулась Джинни.

— Могла бы не уточнять, — укоризненно покачала головой Гермиона.

— Так что я вижу лишь один выход из ситуации, — пропустив её слова мимо ушей, продолжила Джинни, весело сверкнув глазами. — Нужно осуществить то, что так часто тебе снится.

— Переспать с Малфоем?! — в ужасе выпалила Гермиона первое, что пришло ей в голову.

— Нет, дорогая, просто переспать, — поправила её Джинни, после чего в деланном удивлении округлила глаза.— Хотя, если ты, конечно, хочешь…

— Нет, — слишком нервно ответила Гермиона, чем следовало бы. — Конечно, нет, что за дурная мысль…

Выражение лица Джинни изменилось, и Гермиона поняла, что перегнула палку.

Вот чёрт.

— Гермиона… Ты же ведь правда не хочешь этого? — настороженно начала Джинни с легкой улыбкой на лице.

— Конечно, не хочу! Что за глупые вопросы.

Снова этот недоверчивый взгляд. Гермиона могла поклясться, что Джинни ей не верит, и если, положа руку на сердце, признаться самой себе, то она бы — на месте подруги — не поверила бы тоже.

Внезапно, словно ей во спасение, вдалеке показались две знакомые шевелюры Рона и Гарри. Джинни всё ещё подозрительно смотрела на неё, в то время, как Гермиона отчаянно замахала рукой друзьям. Ребята, увидев её, радостно заулыбались и помахали в ответ.

Словно вспомнив нечто важное, Гермиона резко повернулась к Джинни.

— Гарри и Рону ни слова. Ты же знаешь, они не поймут, — серьезно произнесла Гермиона, посмотрев ей в глаза.

Та качнула головой, без тени улыбки на лице и всё с тем же взглядом, который почему-то не нравился Гермионе.