Король [любительский перевод]

– Селена? – простонал он. – Ты уверена? Если я доберусь до тебя... то уже не смогу остановиться.

Черт, он едва смог сейчас остановиться.

Она протянула ладонь, скользнув вверх по его руке.

– Да.

– Я не должен этого делать, – услышал он свой голос.

Заткнись! И сядь!

Шикарно, сейчас он цитировал отца Говарда Стерна.

– Селена, я не... достоин этого.

– Я хочу тебя. И поэтому ты достоин.

Я же говорил тебе, не тупи, придурок.

Ага, словами самого Бена Стерна.

Трэз закрыл глаза и покачнулся, думая, что это – извращенная шутка, раз судьба предлагает ему желанное в такую ночь.

– Прошу, – сказала она.

О, блин. Будто он способен отказать ей?

Когда он снова открыл глаза, то не знал, как ему сделать так, чтобы они оба остались целыми и невредимыми после секса. Этот момент – самый плохой из всех возможных, чтобы вскрыть банку с червями, но он не отвернется от нее: он испытывал боль в местах, ранее неизвестных ему, и происходящее станет его Бэнд-Эйдом, чем-то, что поможет.

Пусть и на время.

И, по крайней мере, он может сделать все, что в его силах, чтобы ей было хорошо.

Поднявшись вверх, он уперся руками по бокам от ее извивающегося тела и медленно, но неумолимо опустил лицо так, чтобы его губы оказались в миллиметре от ее.

– Назад дороги нет, – прорычал он.

Она сомкнула руки на его шее.

– И никаких сожалений.

И то верно.

Скрепляя уговор, он поцеловал ее, прижимаясь губами к ее губам, наступая, пока она не открылась. Его язык уже входил в ее лоно... до какой-то степени. Черт, он сам себя шокировал, лаская ее языком. А сейчас? Он не станет сдерживаться. Полностью вытянувшись на ней, сминая ее рот своим, наклоняя при этом голову вбок.

Такое странное раздвоение. Он был более чем готов взять ее, широко раздвинуть ее ноги и погрузиться во влажный жар... и да, он хотел отметить ее изнутри своей спермой, оставить свой запах на ней и в ней, сделать так, чтобы ни один мужчина не посмел прикоснуться к ней, даже просто посмотреть в ее сторону.

И все же он совсем не торопился, целуя ее.

С другой стороны, она была сладкой, как айсвайн, мягкой, как двойной бурбон, кружила разум подобно портвейну. И он был опьянен еще до того, как поднял голову, чтобы сделать вдох.

Но он не проведет так вечность. Он собирался добраться до иного местечка.

Сцеловывая свой путь по колонне ее шеи, он с сожалением посмотрел на рваные ранки на вене и потерся о них губами.

– Прости, – выдохнул он хрипло.

– Но за что?

Ему пришлось закрыть глаза, когда ее хриплый голос прорвался сквозь туман в голове... и возбудил его еще сильнее. О чем она спрашивала... а, точно.

– Мне стоило быть нежнее.

– Что ж, я не против, когда так крепко сжимают. Вовсе нет.

Ииииииии, от ее слов начало двоиться в глазах.

– Ты собираешься вернуться туда, где был? – спросила она.

Черт, да.

– Да... прямо сейчас. Если ты хочешь...

Ее тело выгнулось, и в купе с ее стоном это было лучшим «я хочу», которое он когда-либо слышал.

Пытаясь обуздать внутреннего зверя, Трэз покрыл поцелуями ее ключицу и отстранился, взглянув на Селену. Ее груди – самое красивое, что он когда-либо видел: она была идеально сложена, напряженные соски на кремовой, бархатной коже, а ее дыхание испытывало его самоконтроль.

Он был таким же нежным, как и с ее губами.

Вытянув язык, он закружил вокруг ее соска... и ей понравилось, судя по тому, как она запустила руки в его волосы.

– О-о... – застонала она.

Трэз улыбнулся, прежде чем втянуть вершинку. Лаская ее, он лег на бок, а рукой скользнул вниз по ее талии, бедру... внутренней поверхности.

Ее расслабленное, доверившееся ему тело было подобно воде в его руках. Он лизнул ее сосок и продолжил свой путь, все ниже и ниже. Он почти добрался до ее лона, зная, как и где именно ласкать ее, когда...

Образ человеческой женщины заполнил его мозг.

Поначалу он не понял, что там изрыгнул его разум... но потом вспомнил первую встречную, которую поимел на заднем сидении автомобиля год назад. С губительной четкостью. Он увидел все в высоком качестве, помада размазана по ее передним зубам, тушь пятнами залегла под глазами, неумело сделанные груди с косым соском.

Но не это самое худшее.

Нет, хуже всего, что ее голова двигалась вверх-вниз... потому что он в этот момент вбивался в нее.

Его член был в ней, туда-сюда, ритм становился все быстрее, чтобы кончить поскорее и завершить происходящее.

Его эрекция, та, что была готова войти в Селену, побывала в выгребной яме. Он был в... сотнях грязных человеческих женщин, которых не волновал безопасный секс или тесты на венерические заболевания, или же они уже успели подцепить СПИД, пуская к себе в трусы шлюх вроде него.

Тот факт, что он не являлся переносчиком болезней, был совсем несущественным.

Грязь есть грязь.

Дернувшись назад, Трэз с шипением закрыл глаза, пытаясь насильно вытряхнуть из головы это дерьмо.

– Трэз?

– Прости, я... – Качая головой, он сосредоточился на ее грудях... и от ненависти к себе его замутило.

– Я просто...

В его мозг вцепилась еще одна женщина, та агент по недвижимости, которую он поимел в купленном складе: он представил, как она упиралась в стену, пока он трахал женщину сзади, и на ее пальце поблескивало кольцо.

– Прости, – прохрипел он. А потом опять начал качать головой... будто воспоминания были предметами, которые он мог спихнуть со стола сознания. – Я...

С молниеносной реакцией на смену пришла брюнетка, которая отсосала ему в его кабинете. Рыжая с блондинкой в уборной клуба. Тройничок со студентками, девушка-Гот на кладбище, официантка в «Сальваторе», фармацевт сегодня днем, когда он поехал за Мотрином, барменша, женщина, которую он встретил в автосалоне...

Быстрее и быстрее, образы, как пули, летели одна за другой, стреляя по мозгу.

Он слез с Селены. Казалось странным и одновременно обоснованным то, что в его голове была лишь одна мысль: Тени были правы.

Секс с людьми загрязнил его тело.

И здесь и сейчас он расплачивался за это.

***

Сидя за кухонным столом, все, что Эссейл мог делать, это только смотреть на своих кузенов. Двое наемных убийц, наркоторговцев и головорезов не только вымылись перед трапезой, сейчас они откинулись на спинки стульев с такими лицами, будто хотели ослабить пояс своих брюк.

Когда бабушка Марисоль снова встала из-за стола, Эссейл покачал головой.

– Мадам, вы должны сами насладиться едой, которую так усердно готовили.

– Я наслаждаюсь. – Она подошла к кухонному столу и вернулась с хлебом. – Эти мальчики, им нужно больше есть. Они такие худенькие.

Такими темпами она превратит его помощников в... как там говорили, в диванных увальней?

И, вот неожиданность, хотя парни наелись до отвала, они взяли еще по одному кусочку домашнего хлеба и покорно намазали маслом.

Невероятно.

Эссейл перевел взгляд на Марисоль. Она сидела, склонив голову, и вилкой ковыряла еду. Она мало съела, но открыла баночку цвета меди, которую ей дала Док Джейн, и выпила одну серо-оранжевую капсулу.

Но не он один наблюдал за ней. Орлиный взгляд ее бабушки охватывал все вокруг: каждое движение вилки, каждый ее глоток из стакана с водой, все несъеденное ею за столом.

Марисоль, с другой стороны, ни за кем не следила. После эмоционального воссоединения со своей бабушкой она закрылась, не сводя взгляда со своей тарелки, а ее голос ограничивался «да» и «нет» касательно специй и приправ.

Она мысленно вернулась в место, куда он не хотел, чтобы она возвращалась.

– Марисоль, – сказал он.

Она подняла голову.

– Да?

– Хочешь, чтобы я показал тебе твою комнату? – Как только слова вылетели изо рта, Эссейл тут же посмотрел на бабушку. – Если вы позволите, разумеется.