Король [любительский перевод]

– Старина, как только – так сразу. И ни секундой раньше.

Двигаясь быстро и эффективно, они с псом взбежали по парадной лестнице и устремились к двери, ведущей на третий этаж...

Сердце екнуло на ровном месте, отчего он запнулся, и пришлось выбросить руку и ухватиться за стену.

Странное ощущение тут же прошло, чувство равновесия восстановилось само, он снова твердо встал ботинками на пол.

Роф повертел головой по сторонам, будто все еще мог полагаться на зрение. Но к нему ничего не приближалось. Никто не толкал его сзади. Никаких диких порывов ветра из гостиной в другом конце коридора. Ни игрушек, о которые он мог споткнуться.

Странно.

Ну и черт с ним. Он просто хотел попасть к своей Бэт... и он чувствовал, что она наверху, в их личных комнатах.

Ждала его.

Ступив на последнюю лестницу, Роф вспомнил о своих родителях. Из того, что ему рассказывали, они очень сильно хотели его. По этому вопросу не было разногласий. О нем молили, усердно старались, чтобы он появился на свет, просили у судьбы удачи.

Хотел бы он, чтобы у них с Бэт было подобное согласие. На самом деле, хотел.

***

Когда Ана услышала свое имя, словно с большого расстояния, ей казалось, будто она тонет.

Находясь в трясине глубокого беспамятства, она знала, что ее призывали, и она хотела ответить на зов. Это был ее супруг, ее возлюбленный, ее хеллрен, он говорил с ней. Но она не могла дотянуться до него, ее воля была скованна каким-то внушительным весом, который отказывался отпускать ее.

Нет, не вес. Что-то новое в ее теле, что-то незнакомое ей.

Наверное, дитя, подумала она с ужасом.

Но все должно быть иначе. Дитя, зародившееся в ее утробе, должно было стать благословением. Удачей, подарком Девы, который бы гарантировал престолу следующего Короля.

И, тем не менее, она ощутила слабость именно после жажды. Она утаивала симптомы и беспокойства, насколько это было возможно, огораживая любимого от озабоченности, которая расцветала в ней. Но она проиграла эту битву, упав на пол рядом с ним на том празднестве...

Последнее, что она услышала – как Роф кричит ее имя.

Глотая, она ощутила знакомый пышный вкус его крови, но стремительная сила, которая приходила из его вены, не хлынула к ней.

Болезнь предъявляла права на нее, шаг за шагом лишая способностей и сил.

Что бы это ни было, она умрет от этого.

Прощай... она хотела попрощаться с Рофом. И если это невозможно повернуть вспять, то она хотела пожелать ему любви, уходя в Забвение.

Взывая к остаткам жизненных сил, Ана потянула веревку, связывающую ее со смертью, отчаянно дернула, моля о силе, чтобы увидеть его еще лишь раз.

И в ответ ее веки приоткрылись, медленно и лишь отчасти, но да, она увидела любимого, его склоненную голову, сильное тело рухнуло рядом с их ложем.

Он плакал, не скрываясь.

Разум приказал руке подняться, рту – открыться и заговорить, голове – повернуться в его сторону.

Ничего не сдвинулось, не донеслось ни звука.

Лишь одна слеза, собравшаяся в уголке глаза, набухла, срываясь с ресниц и скатываясь по холодной щеке.

А потом все кончилось, глаза снова закрылись, она попрощалась, и силы покинули ее тело.

Туман наплыл разом, из углов черного поля зрения, клубы вытесняли собой слепоту. И из дымки и странной иллюминации перед ней предстала дверь, так быстро, будто образовалась из облака.

И Ана интуитивно знала, что если коснется золотой ручки и откроет портал, то войдет в Забвение... и не будет пути назад. Она также точно понимала, что если не решится в определенный срок, то потеряет свой шанс и останется в Небытие.

Но она не хотела уходить.

Она боялась, как Роф будет без нее. При дворе мало кто заслуживал доверия... и многих стоило опасаться.

Наследие его отца оказалось прогнившим. Просто вначале было не ясно.

– Роф... – позвала она в тумане. – О, Роф...

Мольба в ее голосе отдавалась эхом, шумом в ее ушах и белом-пребелом ландшафте вокруг.

Смотря вперед, она надеялась, что Дева-Летописеца явится во всем великолепии и сжалится над ней.

– Роф...

Как она могла покинуть Землю, столько всего оставив позади себя...

Ана нахмурилась. Дверь перед ней, казалось, отодвинулась назад. Или ей почудилось?

Нет, она отступала. Медленно, неумолимо.

– Роф! – закричала она. – Роф, я не хочу уходить! Роооооооооф...

– Да?

Ана с криком развернулась. Поначалу, она не поняла, кто стоит перед ней. Это был маленький мальчик, лет семи-восьми, с черными волосами, бледными глазами, его тело было болезненно худеньким, и первым желанием было накормить его.

– Кто ты? – задохнулась она. Но она знала. Знала.

– Ты звала меня.

Она положила руку на низ живота.

– Роф..?

– Да, мамэн. – Мальчик не сводил с двери казалось бы древнего взгляда. – Ты собираешься перейти в Забвение?

– У меня нет выбора.

– Неправда.

– Я умираю.

– Это не обязательно.

– Я проигрываю бой.

– Пей. Пей то, что в твоем рту.

– Не могу. Я не могу глотать.

Темп их слов нарастал, становился все быстрее и быстрее, будто она знала, что времени оставалось все меньше... и он тоже.

Его глаза, бледно-зеленые... и было в них что-то странное. Зрачки были слишком маленькими.

– Я не могу пить, – повторила она. Дражайшая Дева-Летописеца, мысли неимоверно путались.

– Следуй за мной, и ты сможешь.

– Как?

Он протянул ей руку.

– Пошли со мной. Я верну тебя домой, и тогда ты сможешь пить.

Она посмотрела на дверь. Была некая сила, заставлявшая протянуть руку и завершить круг, начавшийся с ее падения на пол.

Но ее чувства к сыну были сильнее.

Она повернулась спиной к двери.

– Ты вернешь меня к своему отцу?

– Да. Назад, к нему и ко мне.

Шагая вперед, она обхватила теплую ладонь сына, а не дверную ручку, и он повел ее из белого тумана, дальше от смерти, настигавшей ее, вперед к...

– Роф? – прошептала она, когда тьма охватила их обоих.

– Да?

– Спасибо. Я не хотела уходить.

– Мамэн, я знаю. И когда-нибудь ты отплатишь мне тем же.

– Да?

– Да. И все будет хорошо...

Она не слышала, что он сказал дальше: затягивавший водоворот вытолкнул ее на поверхность, давя на все тело разом. А потом в лицо ударил сильный ветер, сдувая волосы назад, лишая дыхания.

Ана не знала, где окажется.

Она могла лишь молиться, что к ней пришел на самом деле ее ребенок... а не какой-то демон, сбивший ее с пути. Единственное, что может быть хуже, чем не вернуться назад – обманом лишиться вечности с любимыми...

Глава 31

Трэз знал, что ничего из этого не должно было происходить.

Ни того, что он укусил горло Селены вместо запястья. Ни сумасшествия на кровати. Ни – сто процентов – того, что сейчас она вытянулась на меховом ковре. Груди выставлены напоказ перед его взглядом, лоно готово для него, аромат подтверждает ее возбуждение.

– Возьми меня, – сказала она самым сексуальным голосом, который он слышал. – Научи меня...

Ее взгляд был невероятно серьезным, и на каком-то уровне Трэз не мог понять: Селена отшила его раньше, а сейчас... сейчас она хочет его?

Да кого это волнует? Его эрекция пульсировала. Плевать! Возьми ее! Она же хочет нас!

Нас. Будто у него было два Я. И, на самом деле, это было не так слабоумно, как звучало. Его член сейчас действовал самостоятельно.