Король [любительский перевод]

Ей и без того хватает травм…

Ее руки ухватились за рубашку, вытягивая ее из брюк. А потом она принялась за его ремень.

Но он не мог позволить отвлечь себя. Пока не узнает…

– Что он сделал с тобой? – требовательно спросил Эссейл.

Когда Марисоль замерла, часть его задумалась, почему он давит на нее, особенно принимая во внимание свой настоятельный совет.

– Я сделала, что должна была, чтобы отлечь его, – сказала она напряженно. – А потом я вцепилась в его яйца.

Эссейл резко выдохнул.

– Именно я должен был убить его.

– Чтобы защитить мою честь?

Он посмотрел на нее с очень серьезным видом.

– Конечно.

Казалось, она не могла отвести от него взгляда.

– Ты настоящий джентльмен под всеми слоями???.

– Я убил Бенлуи, – услышал он свои слова. – Я заставил его страдать.

Она зажмурилась.

– Откуда ты узнал, что именно он похитил меня?

– Я следил за тобой в ту ночь, когда ты проникла в его дом.

– Так это был ты. – Она покачала головой. – Я могла поклясться, что со мной кто-то был. Но не была уверена. Господи, ты затыкаешь меня за пояс, когда дело касается слежки за кем-нибудь.

– Но почему ты поехала туда? Я никак не могу понять.

Она подарила ему улыбку, полную иронии.

– Потому что Бенлуи отозвал меня с твоего следа… и отказался платить полную стоимость заказа. В смысле, я собиралась сдержать свою часть сделки, но кто-то спугнул его. Ты?

Он кивнул и снова завладел ее губами, купаясь в ней, в ее вкусе.

– Больше этого не будет.

– Чего?

– Подобной работы.

Напряженность вернулась в ее тело. Но ненадолго.

– Я согласна.

Боже, именно это ему нужно было услышать, а он даже и не догадывался: мысль, что она будет в безопасности, накрыла его волной, сквозь которую пришлось продираться.

И как только она отступила, Эссейл быстро избавился от одежды, добротная ткань полетела с кровати на пол. Потом он прижался к ней, кожа к коже, устроившись между ее раздвинутых ног. Тем не менее, его каменно-твердый член был готов ждать.

Когда он направил головку в ее влажное лоно, он знал, что если доведет все до конца, то будет потерян навечно. А может, это ложь. Может… он был потерян еще с той первой ночи, когда встретил ее на снегу.

Медленно входя в нее, чувствуя как она, выгибаясь, прижимается к его груди, наблюдая, как закатываются ее глаза, Эссейл желал, чтобы они вообще никогда не встречались. Как бы хорошо ни было, в его жизни нет места подобной слабости, коей она являлась.

Но, как рана, присыпанная солью, Марисоль навечно останется в его коже.

По крайней мере, она останется здесь, с ним, и будет в безопасности.

Его единственное утешение.

Двигаясь медленно, осторожно он входил в ее влажное лоно, его член ласкали со всех сторон. Ему пришлось стиснуть зубы и напрячь поясницу, чтобы поддерживать ровный, спокойный темп… он хотел ускориться, но это не вариант.

И да, он знал точно, чего хотела Марисоль: она использовала его как стирательную резинку, и он более чем хотел услужить.

Для нее что угодно…

Марисоль сменила позу, обхватив ногами его талию, так, чтобы он входил еще глубже. Один удар, и она с силой вцепилась в его плечи. Она уже близко, очень близко.

– Я держу тебя, – прошептал он в ее волосы. – Отпусти себя, я тебя поймаю.

Она откинула голову назад и впилась ногтями, ее тело напряглось, и он застыл, чувствуя, как напрягаются стенки вокруг его члена, его распаляло легкое потягивание.

Он уткнулся головой в ее шею, желая стать еще ближе, принять на себя полную ответственность за удовлетворение ее потребностей.

Но она неожиданно зашевелилась, выгибаясь телом… и ее шея оказалась прямо у его рта… его клыков.

Царапина была незначительной. Ее вкус – бесценным.

Прежде, чем он успел остановиться, он оцарапал ее глубже.

Марисоль застонала и скользнула руками вниз по его бедрам, прижимая к себе так, будто хотела, чтобы он возобновил движения.

– Я на таблетках, – сказала она словно с большого расстояния.

Его затуманенный разум не понимал, что бы это значило, но ее голоса хватило, чтобы вернуться к реальности. Зализав ранку, которую он сделал, Эссейл одновременно запечатал ее и слизнул еще крови… но этого было очень мало по сравнению с тем, чего он хотел.

– Продолжай, – сказала она. – Пожалуйста… не останавливайся…

Эссейл хотел бы понять все неправильно и основательно укусить ее, испить из нее. Но он не сделает это без ее разрешения. Насилие приходит в разных формах… и смысл не меняется, особенно когда одна сторона получает удовольствие от происходящего.

Но он закончит секс.

Обняв ее еще крепче, Эссейл вошел и отступил, повторяя широкие движения бедрами.

В самый последний момент он вышел и кончил на ее живот, спазмы выбрасывали его семя, отмечая запахом ее кожу.

Как бы он ни хотел большего… и намеривался взять ее снова, сейчас же… он не кончит в нее, пока Марисоль не узнает о нем всей правды. Только тогда она сможет решить для себя, хочет она или нет, чтобы он был ее любовником во всех смыслах.

Прижавшись губами к ее уху, он прошептал:

– Еще, да…

Вырвавшийся стон стал идеальным ответом. И прежде чем он затих, Марисоль снова вонзила ногти в его бока, сжимая ногами бедра, и он снова начал двигаться, он сдерживался из уважения к ней, хотя становилось все труднее.

Он никогда не занимался сексом с человеческой женщиной или вампиршей так, как сейчас.

И спустя годы секса, впервые в жизни Эссейл почувствовал, что занимается с кем-то любовью.

Глава 34

Сидя на коленях перед ложем, Роф считал время между вдохами своей любимой, оценивая дыхание в груди, от которого еле заметно приподнималась его рука, лежавшая на ее талии. Паузы между вдохами становились все дольше, выдохи – все медленнее.

А его собственное сердце продолжало биться, легкие выполняли свои функции, тело продолжало работать.

Это казалось жестоким... и он, не задумываясь бы, отдал свое здоровье взамен ее. Он все бы отдал, лишь бы Ана осталась с ним... но раз это невозможно, он обхватил усыпанную камнями рукоять кинжала и поместил между ними.

Не сводя глаз с приоткрытых губ Аны, он поставил кинжал так, чтобы тот был направлен в центр его груди.

Боковины кровати были выполнены из крепкого дуба, и по случайности они оказались нужной высоты: прижав рукоять кинжала к дереву, он рукой придержал оружие и наклонился, оценивая расстояние, которое необходимо было преодолеть.

Прижав грудь к острию лезвия и надавив, он почувствовал укол.

Удовлетворившись углом наклона, он повернул кинжал и вонзил острие в саму древесину, вырезая гнездо для рукояти. Строгая дерево, он думал, какое это неуважение, тратить последние вздохи Аны на подобные усилия... он должен был уделять внимание ей и ей одной.

Но необходимо сделать приготовления.

Если он потеряет ее до того, как обо всем позаботится, то может промахнуться, а он должен убедиться в отсутствии шансов на выживание.

– Что ты... делаешь?

Голова Рофа взметнулась. Сначала он не понял, что видит перед собой.

Ана повернула бледное лицо в его сторону, и сейчас смотрела из-под потяжелевших век.

Конец кинжала выскользнул из созданного им гнезда, падая на запястье, на которое он опирался. Он не обратил внимания на порез.

– Ана..?

Ее язык слизнул кровь на губах.

– Наш сын...

Воистину, он неверно расслышал ее слова. Слезы набежали на глаза, сердце забилось, и Роф задумался, не сон ли это... может, он сам ушел на тот свет, воткнув кинжал в сердце, что так разрывалось от любви к ней.

Но нет... Ана протягивала руку к его лицу. Удивленно прикоснулась к нему... будто тоже не могла принять того факта, что вернулась к реальности.