Любовь, конец света и глупости всякие

Гном изо всех сил пытался выкарабкаться из Осиных объятий. Он делал страшные глаза и выгибал спину, как независимый и упрямый кот, которого подхватили на руки против его суверенной воли.

— Ему наплевать на нашу беременность, а у меня-то Евпраксин токсикоз уже во где сидит! — Вася провел ребром ладони поперек горла.

Она еле сдержала смех — рожицы у гнома и его «мучителя» были одна другой уморительнее. Погладила ласково Осю по всклокоченным кудряшкам, осторожно взяла гномов из его рук и повела всю компанию на кухню.

Из неповрежденных благ цивилизации в квартире еще наличествовали газ, холодная вода и старомодный чайник со свистком. Отопление не работало с утра, а потом отключили и электричество. Нелида уже вторично набирала номер домоуправления, но притворяющийся автоответчиком голос повторял одно и то же про «аварию в блоке» и «работы по устранению последствий».

«Ну а ты что, так и будешь сидеть сложа руки? — обращалась она к Богу. — Немножко Магии не помешало бы. Холодно же!»

Бог за все утро сказал ей лишь одну фразу: «Не говори ничего обо мне своей маме», — но не сказал почему. А теперь молчал, на Нелидины просьбы, кажется, даже не реагировал.

— Сначала поговорим о Конце Света, — произнес Вася, отпивая из кукольной чашки горячий чай с громким прихлебывающим звуком. — Варвара, помнишь, что говорил Бо... — он поперхнулся, глянув в Нелидину сторону.

«Молчи, придурок!» — прошипело в ее голове. Она ощутила жар в глазницах, и будто зеленый луч метнулся на Васю из-под ее ресниц.

— Э... ты помнишь, что говорила Танька? — продолжил Вася более осторожно, отводя взгляд.

Варвара закусила губу и уставилась в окно, не говоря ни слова.

«Что это с ней?» — встревожилась Нелида.

— Мама Таня говорила, что если наступит Конец Света, мы улетим на др-р-ругую планету! — отозвался Ося, беззаботно болтая ногами и рокоча буквой «р». — Она это очень громко говорила!

— Это еще неизвестно, кто куда улетит! О том, что мы все умр-р-р-рем тут, он... э-э-э… она, то есть, тебе ничего не говорила, гнусный р-р-ребенок? — вспылил гном.

— Ш-ш-ш, мой хороший... — погладила Васину руку Евпраксия Никитична. Она сидела рядышком с блаженным видом, ухватившись за его шарф, и перебирала кисти. — Разве можно на малышей так кричать? С малышами нужно поласковее. У нас скоро свой такой будет.

Зрачки будущего папаши взлетели под лоб, и он поежился — то ли от озноба, то ли еще от чего.

— А я и так в неизбежность смерти всегда верила, — заговорила Варвара. Она по-прежнему смотрела в окно, не поворачиваясь, в ее голосе слышались слезы.

— Мама, тебе плохо? — спросила Нелида, почувствовав необъяснимое: ее вдруг пронзила ответственность за Варварино самочувствие, словно сама была ей матерью, а не наоборот.

 — Мне... да нет, дочка, мне хорошо, — Варвара посмотрела в лицо дочери и замотала головой, словно пытаясь отбросить иллюзию. — А вдруг еще лучше станет. И умирать как-то не хочется. Может, еще будет что-то хорошее в жизни. Но я не знаю, что можем сделать мы, не боги же...

«Ты что, так и будешь молчать там? Предложи что-нибудь, ты один Бог среди всех присутствующих!» — попробовала Нелида еще раз «растолкать» Всемогущего.

Он упрямо молчал. Придется самой, значит, придумывать что-нибудь.

— Значит, так, — начала она неуверенно. — Я, конечно, сама и не Бог, а всего лишь молодая жен-щи-на... — Нелида растягивала слова. Если бы Бог сидел не внутри нее, а рядом, в собственном теле, она испинала б его ногой под столом: почему он молчит сейчас? — Все равно надо про Конец Света решить что-нибудь. И составить план. Ну, не план, просто выяснить, чего мы хотим.

— Чего хотим мы с Евпраксией Никитичной, по-моему, и так понятно! У нас ребенок вот-вот должен родиться, а тут Конец Света на носу. И чтобы предотвратить его, некоторые палец о палец не стукнут, — Вася снова метнул гневный взгляд на Нелиду. Только сейчас она поняла, что он видел в ней Бога, и обращался, конечно, к нему. — Приходится самому все решать, и с брутянами воевать, и...

— Воевать? С брутянами? — переспросила Нелида. — Это о чем ты?

— Да все о том же! Об инопланетянах, которые Магию с Земли воруют! И о Конце Света, который наступит, если им дать волю! А мне этот Конец Света сейчас вовсе не нужен, потому что у меня есть любовь и... семья, — гном погладил Евпраксию Никитичну по животу. — И все это здесь, на этой планете, мы никуда отсюда не переселимся. А вы, — начал он тыкать пальцем по очереди в Нелиду, Варвару и Осю, — никого не любите! И не жалеете.

Варвара насупилась, Ося озадаченно запыхтел, Нелида вспыхнула, но сразу нашла достойный ответ:

— Неправда. Нам всем есть кого любить и жалеть. Вот я, например, животных люблю!

— Ха! — сказал Вася.

— Нечего смеяться! Люди, может, меньше заинтересованы в предотвращении Конца Света, потому что они либо не ведают о нем, либо знают, что перевоплотятся на новой планете! А животные на другой планете уже не воскреснут, они родились на Земле и на ней погибнут окончательно. Сами за себя они постоять не смогут, и защитить их, кроме нас, будет некому! И… и…

Надо было что-то еще сказать, но мыслей больше не было. Бог молчал, хотя, если прислушаться, можно было почувствовать его мрачные вздохи, и время от времени он зыркал на Варвару — Нелидиными глазами, конечно, будто ожидал от нее чего. Но Варвара молчала, тупо уставившись в пол, сосредоточенно кусала губы — тоже о чем-то задумалась.

«Ты бы сказал что-нибудь, а? Как нам быть с Концом Света-то?»

«Самой тоже полезно думать, — наконец ответил он сварливо. — И других слушать. Что я тебе, в каждой бочке затычка?»

От неожиданности Нелида открыла рот, глотнула воздух обиженно. Ах, он так! Ну так она ему себя покажет еще, пусть знает, что она не такая уж дурочка!

— Хватит вести пустые разговоры, — сказала она резко. — У меня есть предложение. Политическое.

— Политическое? — хором переспросили Вася, Варвара, Ося и Евпраксия Никитична.

«Ого!» — откликнулся Бог.

— Именно политическое! — Нелида встала и зашагала по маленькой кухне — так было легче сосредоточиться и оформить внезапно мелькнувшую мысль. — Надо изменить равновесие сил во Вселенной. Брутяне баланс Здравого Смысла и Магии основательно нарушают, если им помешать, напряжение уменьшится, и Конец Света отступит. И это в наших силах.

— И что же это? — настороженно спросил гном, прижимая к себе Евпраксию Никитичну.

— Я сказала. Надо нарушить в инопланетянах единовластие Здравого Смысла. Мы должны победить империю брутян. Предлагаю объявить им войну.

Все затихли.

«Ну ты даешь, — сказал Бог, но слышно было только Нелиде. — Они своего-то Бога в сферу растянули, я тут точно не справлюсь. А остальные шестеро не захотят вмешиваться, они считают, что Земля уже отрезанный ломоть».

«Надо было тогда свои выдвигать предложения!» — ответила ему Нелида. Но в голове ее вновь наступила тишина.

Первым откликнулся гном.

— Всего-то? Империю победить? Плюнуть и растереть. Ха! — злорадно сказал Вася. — И как мы это сделаем?

Бог тяжело вздохнул и наконец заговорил вслух:

— Без тебя — не сделаем. Нужна армия гномов. И не возражай. У меня уже не так много сил, в одиночку не справлюсь.

«М-да», — подумала про себя Нелида. Выдвинутое предложение больше всех ее же и ошарашило, хоть и было ее идеей — Бог-то ведь никаких подсказок не предлагал. Как только ей в голову-то пришло про «борьбу с империей»? Но раз пришло, то пришло — отступать некуда.

Вот как легкомысленно можно, оказывается, объявить войну. Да не простую, а межпланетную! Цель у такой войны может быть великой и благородной, но ведь Нелида объявила ее, получается, непосредственно по той причине, что Бог задумался — неизвестно о чем, а жена гнома рожать собралась. Война-то ведь — штука серьезнее некуда, а Нелида ее объявила в компании своей мамы, ребенка и парочки гномиков. Если б на кухне наличествовали наблюдатели, они усомнились бы в серьезности происходящего.