Пурпурные крылья

— Ничего страшного. — У Тани были собственные правила проживания в Нью-Йорке: « смотри в оба»и «имей вторую пару глаз на затылке». Ее могут ограбить уличные ворюги, но она не станет жертвой огромной кучи дерьма.

Она свернула в небольшой магазинчик, на окне которого сверкала зеленым светом неоновых огней лотерейная вывеска.

— Я возьму два кофе, сливки и побольше сахара. — Таня посмотрела на прилавок-витрину. Бублик выглядел заманчиво. — А еще я возьму бублик с маслом, если можно.

— Конечно, — ответил парень за прилавком.

Ради бублика она подождет.

Парень протянул ей сдобу и столь заветную чашечку кофе. Оплатив заказ, Таня покинула магазин.

Ей не хотелось возвращаться в пентхаус, но Таня знала, что Алек сойдет с ума от волнения, если она не вернется. Она направилась вниз квартала, стараясь избегать загаженных собаками участков дорожки, но толпа теснила ее к ним. Ей не оставалось ничего другого, как вновь перешагивать через кучки дерьма. Для нее в это не было ничего удивительного, ведь она жила возле Бруклинских конюшен, а там были такие огромные груды навоза, что их бы хватило на удобрение целого кукурузного поля в штате Айова.

Таня прошла через стеклянные двери многоэтажного жилого здания «Деметра» и резко остановилась, увидев в холле одиноко стоящую женщину. Она была одета в длинную меховую шубу и в русскую меховую шапку-ушанку. Разумеется, подобный наряд, как нельзя лучше подходил для морозной погоды снаружи.

Женщина обернулась и Таня непроизвольно сделала шаг назад. В последнее время это вошло уже в привычку.

— Луиза.

— Таня Уильямс, собственной персоной? Почему ты здесь?

— Мне нужно было выйти, да к тому же сейчас раннее утро.

— Раду старше Алека и солнечный свет не помешает ему добраться до тебя.

Слова Луизы привлекли ее внимание. Она вновь почувствовала страх.

— Раду был возрожден совсем недавно, разве он не должен быть слаб?

— Чем черт не шутит? Алек беспокоится о тебе.

Не поднимая глаз от кофе, Таня нахмурилась.

— Он спал, когда я уходила.

— Да, но для него это не помеха — его разум может свободно перемещаться, даже когда он спит как убитый.

Все так же, не сводя глаз с кофе, Таня ухмыльнулась.

— Прекрасная аналогия.

Луиза вызвала лифт.

— Ты здесь бывала раньше? — спросила Таня.

— Да, помогала с переездом. Алек не рассказал тебе обо мне?

— Он рассказал мне… Ну, ты понимаешь…

— В этом здании мы можем свободно говорить. Местные арендаторы сродни мне и Алеку.

Лифт звякнул, оповестив о своем прибытие. Таня покачала головой. В конце концов, они здесь живут. Она нажала кнопку пентхауса.

— Ведьмы?

— Ну-у, они проживают на четвертом этаже. Таня, ты боишься меня?

— Нет. На первых порах боялась, но теперь, больше всего на свете, я страшусь его дядю. Ты не дала мне не единого повода для страха, когда ухаживала за мной.

— Ты — своеобразный человек. Мы вовсе не хотели напугать тебя.

— Это Нью-Йорк. В Гринвич-Виллидж [84]и Сохо [85]народ расхаживает с волосами всех цветов радуги. Однажды в поезде, напротив меня сидела женщина с синим абажуром на голове. Мы все разные.

— Ты выглядишь иначеэтим утром.

— Прошлым вечером на мою старшую сестру напал Раду. Несколько дней назад моей жизни и жизни моей лучшей подруге угрожал разносчик пиццы. Можно сказать, я доведена до ручки.

— Но я чувствую нечто другое… Что-то не понятное мне. Мне жаль, что так вышло с твоей сестрой.

— Мне тоже. Жаль, что я не мог повернуть время вспять.

— Ты не жалеешь, что встретила Алека?

— Нет. Я… Мне кажется, я его люблю.

Двери лифта распахнулись на этаже пентхауса и обе женщины, одна — выше среднего роста, другая — шести футов роста, рука об руку направились к квартире Алека.

— Уверенна, что так и есть. Вы оба любили друг друга на протяжении веков, но я чувствую, что есть что-то еще.

— Он что-то скрывает от меня.

— Чтобы это ни было, это, скорее всего, для твоего же блага.

— Должно быть, ты по-настоящему любишь Алека, раз покрываешь его.

— Он никогда бы добровольно не ввел тебя в заблуждение. Алек… Черт-то меня дернул за язык! Алек любит тебя.

При этих словах, Таня не ожидала услышать у себя в голове звуки арфы и «O sole mio» [86], но услышала их, и почувствовала воодушевление. Но все же, то терзающее ее предчувствие… Прервав свои размышления, она решила в данный момент выкинуть из головы все тревожные мысли.

— Как вы познакомились? — спросила она Луизу.

— Он приехал в Торонто и подружился с моей семьей. В то время мне было шесть лет и мы с ним привязались друг к другу, как могут сдружиться закадычные друзья. Он научил меня рыбачить.

— Он умеет рыбачить?!

— Он хороший друг.

— Когда ты познакомилась с Ионой?

— Я познакомилась с ней гораздо позже. Теперь мы больше не друзья.

— Жаль.

— Мне тоже. Прости меня, если я вмешиваюсь не в свое дело, но ты говорила с Алеком на счет твоего обращения? Сделать тебя вампиром?

— Говорила, и по его виду не скажешь, что ему чересчур по нраву эта затея. По крайней мере, мне так показалось. Он продолжает отговаривать меня. С завидной занудностью он перечислил мне целый свод законов, которым мне придется подчиняться. Я в силах подчиниться правилам, для меня это не проблема, но его правила… слишком суровы.

— Я слышала, таков порядок подготовительного периода, это проверка.

Таня подула на свой кофе.

— Как ты стала оборотнем?

Неожиданный поворот разговора.

— Я родилась оборотнем. Моя семья из Торонто, где довольно много оборотней.

Тане задавалась вопросом, насколько хорошо Луиза знала Алека в действительности. Она чувствовала, что здесь нечто большее, чем просто дружба, но как знать. Она много чего ощущала: ревность, смущение, страх. Все эти эмоции переплелись между собой в тугой клубок.

— Мы с Алеком никогда не были любовниками.

— Оборотни обладают телепатией?

— Время от времени, мы улавливаем ощущения. Он любит тебя, толькотебя.

Они приблизились к апартаментам Синклера. Таня отперла дверь и увидела босого Алека, одетого в футболку и джинсы.

Он мягкой поступью приблизился к Тане и поцеловал ее в губы.

— Я видел записку.

— О, хорошо, я надеялась, что ты ее увидишь. Мне ничто не грозило. Я просто хотела подышать свежим воздухом.

Алек смущенно улыбнулся.

— Я знаю, знаю, но все равно беспокоился. Луиза, ты не голодна?

— Нет, нет. Думаю, что вам обоим нужно побыть наедине. Я пойду.

— Задержись еще на минутку, Луиза.

Таня печально улыбнулась Луизе:

— До скорой встречи, Луиза. Могу ли я воспользоваться твоим компьютером, Алек?

— Не нужно спрашивать, просто бери.

Они смотрели, как Таня взбежала по лестнице, направившись в кабинет Алека, и услышали звук закрывающейся двери. Луиза заговорила первой:

— Она испугана.

— Знаю.

— Когда ты собираешься избавиться от него?

Выражение его глаз ответило за него.

— Ты что-то задумал?

Алек скрестил на груди руки в защитной манере.

— Раду становится все более отчаянным.

— Я могу тебе как-то помочь?

— Горацио не будет этим расстроен? — Ему не хотелось возвращаться к роли старшего брата-защитника. Теперь она была взрослой замужней женщиной и больше не нуждалась в нем столь сильно, как прежде.

— Горацио знает, насколько мы близки. Ты — мой «брат».

— Держись ближе к Мэтту. Он все возьмет под свой контроль и управление, когда я уйду.

— Когда ты уйдешь? Что ты такое говоришь?.. — ее голос оборвался, когда она уловила его мысли при помощи телепатической связи. — Нет, нет.

Он мягко сжал ее плечи.