Крылья (ЛП)

— Каким образом он это сделает? — говорит мой отец.

— Водоснабжение? — предполагает Люсинда.

Рты Сигура и Иоланды дергаются. Я помню, как Сигур рассказывал нам несколько недель назад, что Люсинда попыталась отравить водоснабжение Блэк Сити во время первой войны, до того как Сигур и мой отец остановили ее. Вскоре после этого, Люсинду отправили в лагерь в Бесплодные земли и «Четыре Королевства» были расформированы.

Мать качает головой.

— Гидротехнические сооружения оснащены немедленным отключением, если они выявят любые вирусы. Мы внесли поправки после вашей неудачной попытки диверсии.

— Всегда, пожалуйста, — сухо отвечает Люсинда.

— Кроме того, вода ослабит в препарате эффект Дурмана и Ночного шепота. Роуз добавил их в «Крылья» не просто так, мне кажется надо как раз разбавить его, чтобы победить, — говорит доктор Крейвен. — Нет, у препарата должна быть большая концентрация, чтобы он был эффективным.

Как бывший начальник отдела «Науки по борьбе с Дарклингами и Департамента Технологий», а также как создатель «Золотого Дурмана», он знает многое об эффективности действия того или иного препарата. Он снимает очки и устало трет глаза. Иногда меня застает врасплох понимание того, как же сильно он похож на своего сына Себастьяна — у них одинаковые волнистые волосы, такая же смуглая кожа и тонкое лицо, и те же зеленые глаза. Но когда я видела его сына в последний раз, глаза Себастьяна сменили цвет на серебристый, как у Пилигримов во Фракии, и тех мужчин, которых я видела в магазине Скотта в Галлии.

Вспоминая тот визит, у меня мурашки бегут по спине. Я вспоминаю о бездомном, которого я увидела перед входом в часовню рядом с магазином Скотта, с его гниющим лицом... Ой! Я выпрямляюсь, уставившись на Эша, который сидит рядом со мной. Бомж был окружен стеклянными бутылками с молочно-серебристым осадком в них. Такими же как «Крылья»! Я думала, что бутылки были с какой фигней Скотта, но теперь я понимаю, что это не так. Они принадлежали церкви по соседству. Я помню звон церковных колоколов, когда Пилигримов звали на...

— Церемония Очищения! — взволнованно говорю я. — Общественная церемония Очищения! Вот как Пуриан Роуз собирается инфицировать всех. Он заставит их пить, как часть ритуала. — Я кратко объясняю свою теорию другим, рассказывая им о Пилигримах во Фракии с серебряными глазами, и о бомже в Галлии.

— О, да, я помню его, — вздрагивая, говорит Элайджа.

— Бомж был очень болен, — говорю я, поворачиваясь к доктору Крейвену. — Очень похож на девушку, подопытную с видео, которое вы мне показали на базе повстанцев. Он, должно быть, употреблял «Крылья», не понимая, что это было на самом деле, и заболел.

Роуч опускается в свое кресло, ее голубые дреды падают на веснушчатые плечи.

— Дерьмо, миллионы людей примут участие в этом.

— Как же тогда, Пилигримы во Фракии инфицировались? — размышляет Дей. — Я думала, что Роуз давал «Крылья» только собственным людям.

На это отвечает доктор Крейвен.

— Я уверен, что Роуз хотел сделать несколько пробных прогонов, чтобы убедиться, что его план сработает, перед тем как пускать его в народ. Во всяком случае, я бы так сделал, — говорит он. — Скорее всего, он послал контейнеры с «Крыльями» в избранное количество церквей по всей стране, похожей на ту, что в Галлии, и указал Пилигримам принимать их в своих ежедневных церемониях Очищения. Наверное, как-то так бедный Пилигрим во Фракии инфицировался. Он был лабораторной крысой.

— Но почему Пилигримы не заметили, что они пили смесь из «Дурмана»? — спрашивает Жук.

— Не все знают, на что похож «Дурман», — спокойно говорит Эш. — Они, наверное, думали, что это было молоко, смешанное с каким-то другим безобидным ингредиентом.

— Вот что-то я не понимаю в «Крыльях», — говорит Эвангелина. — Я понимаю, зачем Пуриан Роуз хочет дать людям ретровирус, но почему он добавил туда «Дурман» и «Ночной Шепот», а? Зачем они там?

— Питье с измельченным «Ночным шепотом» заставляет людей впадать в гипнотическое состояние, — тихо говорит Элайджа. — Они будут делать все, что говорит Пуриан Роуз.

— Только не Даки, — добавляет мрачно Эш. — Разве Жизель не говорила, что у ее народа естественный иммунитет к «Ночному Шепоту».

— Из-за этого, наверное, их и отправили всех в «Десятый», — говорю я.

— Но зачем ему использовать препарат для контроля над разумом на Пилигримах? Те и так пресмыкаются перед ним и делают, все, что он скажет? — добавляет Жук.

— Большинство людей, присутствовавших на публичных церемониях не Пилигримы, они обычные граждане, — отвечает мать. — Для того чтобы сработал его план «Одна Нация», он должен заставить граждан думать так же, как и его по-настоящему преданные последователи.

Роуч садится обратно в свое кресло.

— Хитро. Люди привыкают к Дурману, поэтому они будут продолжать возвращаться за новой дозой.

— Ретровирус превратит их в гибридов, — заканчивает ее мысль Дей.

— А измельченный «Ночной шепот» сделает их безмозглыми марионетками, которые готовы исполнять его приказы, — добавляет Элайджа.

— Все будут думать одинаково, выглядеть одинаково, целая страна по его подобию, — говорю я. — Одна вера, одна раса, одна нация, под его Могуществом.

— Дерьмо, — говорит Эш.

— Когда состоится церемония? — спрашивает Эвангелина.

Я смотрю на экран, на котором бежит строчка новостей о церемонии.

— Через два дня.

Мы смотрим друг на друга, осознавая происходящее. Осталось два дня до того, как Пуриан Роуз обрушит ретровирус на население. Два дня для пересадки сердца Тиоры в Эвангелину и каким-то образом до проникновения ее в Золотую Цитадель. Два дня до объявления победителя в этой войне.

Два дня .

Я встаю.

— Так чего же мы ждем? Пошли готовиться.

Глава 30

ЭШ

ДВЕРИ ЛИФТА РАСПАХИВАЮТСЯ, и мы идем в личную операционную Эмиссара Брэдшоу. Эми тихо двигается по комнате, зажигая свет. Комната на удивление небольшая, но хорошо оборудованная, по последнему слову техники. В воздухе стоит неприятный запах антисептика, который щиплет ноздри.

Дей с Натали помогают доктору Крейвену и Иоланде в их приготовлениях к операции, а я ставлю стеклянную банку на соседней тумбочке. Эвангелина ложится на операционный стол и, волнуясь, теребит волосы. Все остальные наверху, ждут нас в пентхаусе Патрика. Я сижу рядом с Эвангелиной и беру ее за руку.

—  Ты не должна делать этого, —  говорю я ей.

— Да, знаю. — Она смотрит на меня мерцающими черными глазами. Ее темные волосы разметались по подушке, обрамляя ее красивое, худое лицо. — Я хочу помочь, Эш, и я теряю меньше, чем ты.

Она слегка прижимает ладонь к моей груди и по моему сердцу проходит дрожь от ее прикосновения, заставляя сжиматься мой желудок. Желание болью проходит через меня, и я быстро тушу его глубоко, глубоко внутри. Эвангелина —  единственный человек в этой комнате, кто действительно понимает, каково это. Наверное, отсутствие сердцебиения могло бы уничтожить меня. Натали смотрит на нас и улыбается, но ее голубые глаза полны беспокойства. Я аккуратно убираю руку Эвангелины с моей груди. К нам подходят доктор Крейвен и Иоланда.

— Эвангелина, ты готова? — спрашивает доктор Крейвен.

Она уверенно кивает, но ее рука снова находит мою.

— Нет никакой гарантии, что это сработает, — говорит Иоланда. — Даже если сердце не будет отвергнуто, мы будем знать наверняка, что это сработало, только тогда, когда Пуриан Роуз коснется тебя.

Я вспоминаю момент, несколько месяцев назад во время урока истории, когда мы с Натали случайно стукнулись лбами, нагнувшись, чтобы достать ее оброненную ручку. Краткое прикосновение — все, что потребовалось, чтобы включить мое сердце.

— Я понимаю, — говорит Эвангелина.

Я слегка сжимаю ее руку.

— Увидимся, когда проснешься.

Она нервно улыбается. Я направляюсь к Натали, и быстро целую ее в лоб, прежде чем отправиться наверх с Эми. Натали с Дей остаются в больнице для оказания помощи доктору Крейвену и Иоланде.