Парадигма крови (СИ)

Все было в нем хорошо, но тонкая вуаль разрушения уже окутывала его. Его душа искала путь уйти. Я видела, что она искала выход, наркотики и алкоголь были для него уже привычным времяпрепровождением. Это прекрасное тело было похоже на огромный замок в котором только одна маленькая каморка приютила одинокое существо. Его душа была слабой и робкой, словно потерявшийся ребенок, ей не по силам было владеть таким телом.

- Ты больше не будешь одинок, я помогу тебе. – сказала я и взяв его за руки, потянула вниз, заставив улечься на ковер.

На секунду в его глазах мелькнула тень разума, точно спящий на миг открыл глаза.

- Что ты делаешь со мной? – спросил он.

- Ничего страшного, расслабься, я сделаю тебе хорошо, – сказала я, улыбнувшись. – Держи это, это поможет тебе! – и я аккуратно вложила в каждую его ладонь по кубику.

- Что это? – спросил он невнятно и беспокойно шевельнулся.

- Это твой счастливый талисман, – сказала я и погладила его по рукам, – теперь все будет хорошо, спи, мой славный.

- Спокойной ночи, мама, – пробормотал он и улыбнулся.

Лицо его расслабилось и он задышал тише, откинул руки с зажатыми в них кубиками вверх, точно спящий младенец.

Я некоторое время еще поговорила с ним, рассказывая о том, что теперь его ждет сладкий сон, чудесные путешествия в спокойных мирах, о том, что его встретят теперь все, кто любил его и все, кого любил он, о том что он найдет все, что потерял и станет таким, как мечтал...

Затем я некоторое время молча смотрела на него, убеждаясь, что он погрузился в глубокий сон, затем поднялась и начала быстро, почти лихорадочно готовиться к священнодействию.

Символы пришлось нарисовать мукой и рисом, мне некогда было искать мел в этом доме, да впрочем это и не важно, хорошо, что я заранее заприметила связку свечей в подвале — это существенно облегчало дело. Вино у меня было, огонь был, воды было сколько угодно, земля и воздух тоже не составляли проблемы.

Я совершала свои приготовления, тело вспоминало ритуал, как вспоминают давно заученный танец, а душа моя ликовала, так наверное ликуют души актеров, купающихся в овациях, так же, как ликуют души воинов, возвращающихся с триумфом, души спортсменов на пьедестале и души любовников, возносясь на вершины оргазма.

Прошло некоторое время, совершенно стемнело. Я посмотрела в окно — близилась полночь, когда все было завершено.

Осталось самое последнее. Я сняла с лацкана пиджака летучую мышь и принялась гладить ее по спине, чувствуя как тельце отогревается и размягчается, точно пластилин, члены животного сминаются, вытягиваются под моими пальцами.

Мне нужен ритуальный клинок. Темная бесформенная масса вытянулась под моими руками и застыла, когда я подула на нее. Сетка муара пробежала по грубому лезвию, послышался легкий треск, и пепел вспорхнул с того, что когда-то было летучей мышью, а теперь стало клинком из черного камня.

Я разделась донага.

Моя жертва все еще спала и улыбалась во сне. Среди свечей и знаков, на пороге своей смерти.

Я села на него сверху и запела, звуки древнего языка тягучие, плавные, утробные полились словно из самой моей сути, из древних моих воспоминаний и с каждым звуком словно еще одна пелена спадала с моего внутреннего взора, пространство дрожало, как тонкая пленка с нанесенными на нее очертаниями предметов, таяла, истончалась, сворачивалось, съеживалась точно от сильного жара.

И наконец исчезла прочь. Прозрачная, звенящая пустота, без цвета, баз запаха, без звука – так можно было описать то, что теперь окружало меня и распростертое подо мной тело. Я занесла ритуальный нож над головой.

Звуки, исходящие из моего горла взметнулись звенящей пронзительной нотой и обрушились вместе с моим ударом в грудь моей жертвы. Тело содрогнулось, забилось в неистовой судороге, кулаки сжались так, что из под сомкнутых пальцев потекла кровь, хруст и скрежет разрушающейся плоти, дикий крик вырвался из его горла и тут же потоком хлынула кровь.

- Хосе-Мария Антонио Эскобар! – вскрикнула я и отворила свою кровь.

Алая струящаяся жидкость с острым запахом металла полилась из моего горла прямо на лицо бьющейся жертвы, соединяясь с его кровью и тут же впитываясь в тело, оставляя лишь пар, что поднимался вверх, окутывая нас. И только этот алый пар, светящийся в пустоте был самым вещественным в этом ирреальном пространстве.

Мы соединились, слились воедино, окутанные розовым трепещущим коконом, на некоторое время мы оба перестали быть.

====== Часть 22 ======

- К-а-а-а-кая прелесть! – голос из ниоткуда заставил меня очнуться.

Туман рассеивался, я несколько раз моргнула. Слабость волной накрывала меня. Я подняла голову и обнаружила, что лежу на груди голого богатыря, грудь его вздымалась и опадала, ладони были раскрыты и пусты, прямо у его горла копошилась, переступая перепончатыми крыльями, живая летучая мышь.

- Очаровательно! – снова раздалось откуда-то сзади и выше и я повернулась на звук.

В кресле у камина сидел закинув нога на ногу элегантный молодой человек в темно-сером пальто. На дорогом кашемире поблескивали мелкие капли, словно он только что вошел сюда с туманной улицы. Он улыбался.

- Моя Первая жрица повторила подвиг досточтимого нашего Змея и возродила одного из его самых яростных сподвижников! О, да и посланник не менее достопочтенного Миктлантекутли здесь! Интересно. Почему только я не в курсе событий?

Я поднялась с распростертого тела и, сделав несколько шагов к креслу, опустилась на колени перед молодым человеком. Летучая мышь вспорхнула и, трепеща крыльями, поднялась вверх, уцепившись за люстру нетопырь повис вниз головой.

- Здравствуй Ятол, господин мой! – проговорила я.

Я все еще не могла опомниться, перед глазами мелькали черные мушки, но даже будучи при смерти, я узнала бы Тецкатлипоку — Ятола — Врага, по исходящему от него запаху опасности и какого-то бешеного, разнузданного задора. Я узнала бы его в любом обличьи, хотя и странно было видеть его в образе современного человека.

- «Здравствуй, господин мой!» — передразнил он меня. – Вообще-то господам положено в первую голову знать, что делают их рабы. Вы, дракониды, совершенно отбиваетесь от рук. В то время, пока я дерусь со Змеем, чтобы дать шанс Избранному спастись, в то время, пока я сдерживаю Воинов Ока, для их же же блага, хотелось бы заметить, вы за моей спиной проворачиваете совершенно непонятные аферы и даже не даете себе труда поставить меня в известность!

Лицо Ятола не изменилось, улыбка все так же блуждала по нему, но я почувствовала почти паническое желание согнуться в три погибели и уползти куда нибудь прочь, спрятаться от этого взгляда, который словно жестокая рука придавил меня к полу.

- Посмотри мне в душу, господин мой, мои мысли открыты... – прошептала я.

- Да уж, будьте любезны, сударыня! – сказал он и наклонился, его рука подхватила мой подбородок и черные, мерцающие глаза приблизились к моим.

Я усилием воли заставила себя распахнуть веки и смотреть ему прямо в глаза.

Мурашки волнами побежали по спине, я почувствовала себя беспомощной, его взгляд проникал внутрь, казалось что он бесцеремонно роется в моей голове, отшвыривая ненужное и вертя перед собой понравившееся.

Он производил обыск в моих мыслях. Это было унизительно, но это было необходимо.

Он был моим первым учителем, моим господином, а когда-то, на заре времен и любовником. Кроме того, он был Богом. И это давало ему право карать и миловать без тени сомнения и раздумий. Я всецело принадлежала ему почти так же, как я принадлежала Дракону Хаоса, и даже более того. Ятол был живым богом этого мира, Ятол БЫЛ, в то время, как Дракон Хаоса лишь появлялся здесь.

- Ну что ж... Забавно! – сказал он наконец и отпустил мой подбородок.

- Особенно смешно то, что тот самый сталкер, на которого возлагал такие большие надежды Кецалькоатль, оказался твоим избранником и уже поменял свое мнение обо всем этом балагане. Ты можешь гордиться, Жрица — ты поспорила с самим Богом и выиграла битву за одну ключевую фигуру. Это шах королю, не меньше. Готов признать, что зря сомневался в тебе. Любовь творит чудеса. Впрочем, как и страсти плоти.