Пыльными дорогами. Путница (СИ)

- Благодарю, Ваше Высочество, - опустила глаза Сияна. - Слаще меда ваши слова.

Сказала, поклонилась и тихо ушла.

Принц и Мстислав еще обменялись парой принятых у них вежливых фраз, а после ельниец со своей свитой, ушел.

- Теперь вечером на пиру следует быть, - сказал Всеслав. - Смотри, не запаздывай.

- А ты куда?

- Мне с Ростихом переговорить нужно.

- Домой что ли идем? - спросил Осьмуша.

- Идем. Ладимир только где?

Я поискала любимого глазами - он стоял в сторонке и о чем-то переговаривался с Ростихом. После, когда тот отослал его, подошел к нам.

- Идем домой? - спросила я.

- Тебя провожу, а после вернусь - Ростих велел.

Мы пошли прочь из зала.

- Что о ельнийцах скажешь? - спросил Ладимир. - Или ты по-прежнему скельдиан больше любишь?

- Не скажу ничего пока, - отмахнулась я. - Вот на пиру на них погляжу, каковы, тогда и отвечу. Принц разве что смурной показался, а как Сияну увидел, как будто переменился.

Ладимир легонько улыбнулся.

- Красивая она девка. Ее увидев, любой переменится.

От таких слов мне неспокойно стало. Неужто с княжной сравнил?

На пиру княжеском ельнийцы куда веселее были. Видать договорились с князем обо всем, порешили добром, и не грех нынче отпраздновать.

С собой принц Дориан ельнийского певца привез. Чудным словом «менестрель» назвал. Наши гусляры так все седые да в годах, а этот молодой совсем, видно и бороды не брил еще. И в руках его не гусли, а лютня - не наших земель инструмент. Как проведет пальцем по струнам, так будто мурашки по коже - до того ж красиво и ладно звучит. Пел он на своем языке, так что мало я поняла. После уж передали, что песня о любви была.

Вот и думай - народы разные, а поют про одно.

Сияна сидела подле Мстислава, в роскошном красном платье, в обруче с височными кольцами, украшенными самоцветами и золотом. Изредка улыбалась, отвечала на вопросы, глаза опуская - все, как и положено невесте.

- Что же о свадьбе решили? - спросила я у Всеслава, поглядывая на княжну.

- Состоится она в срок, - ответил заклинатель. - Принц желает, чтоб церемония в Ельнии прошла. А до этого княжна Сияна должна подготовиться ельнийскую веру принять, все обряды нужные пройти да Мстислав войну с гарнарцами закончить.

- И что же, Дориан ждать станет?

- Очень ему Сияна понравилась - хоть сейчас бы женился. Да только что позволено простому мужику, то королевичу запрещено. Княжна все ж королевой станет, потому все чин по чину должно быть. Сказано - принять веру, пройти все обряды и изучить ихние правила, значит, так и будет. Не обойти этого.

Глядела я раньше на Сияну и отчего-то жалела. Не дело если девку замуж не по своей воли выдают. А теперь гляжу и думаю, что повезло ей.

Жила себе столько лет, горя не знала, все на блюде золотом получала. Ну и что коль без любви замуж пойдет? Зато чужую страну увидит, королевой будет, на троне рядом с мужем своим сидеть. И дети ее королевичами да королевнами станут. Как ни крути, а все же лучше, чем простой деревенской девке замуж за соседа идти, ни дня ни ночи в работе не видеть, за оравой детей следить, одной все хозяйство на себе тянуть. А после состариться раньше времени и умереть на пятом десятке да и то, если повезет и боги сил дадут и здоровья.

Да и куда лучше чародейки! Нам-то век долгий положен, а прожить его без мужа, без детей, в одиночестве нужно. Не думала я об этом раньше, а теперь вдруг грустно стало. Не надену ведь лент свадебных, не свяжет мою руку жрец с рукой мужа и не срежет никто косу в знак того, что не девица уж. И детей я своих никогда не увижу, не будет у меня сына, как две капли воды похожего на Ладимира.

Подумала про то и Арьяра вспомнила. Отказалась от той судьбы - нечего теперь плакать. Снявши голову, по волосам не плачут.

Сохраните его, светлые боги, в бою, от лютой смерти, ран тяжелых и боли. Дайте ему сил все пережить и домой вернуться.

Тишка-плут развлекал ельнийских гостей. Кувыркался перед ними, пел частушки, байки травил. Я б и не удивилась, если б не на чистом ельнийском говорил. Шут-шутом, а ведь языки знает. Откуда только?

Как из-под земли передо мной вырос скельдиан - тот самый помощник ярла Сигурда. Склонил голову и молвил:

- Мой ярл желает говорить с тобой.

У меня ноги чуть не подкосились.

- Со мной говорить? - только и вырвалось вслух.

Скельдиан кивнул.

Я вопросительно поглядела на Всеслава. Заклинатель глазами велел соглашаться.

- Идем за мной, - проговорил скельдиан.

Скельдиане сидели поодаль от княжьего стола. Мстислав позволил это, ни слова не сказав. Зная о давней неприязни двух народов.

Увидев меня, северяне с интересом обернулись. Кто-то заулыбался, говоря что-то на своем языке, кто-то недовольно сощурился. Ульвар Трехпалый усмехнулся и головой покачал, а брат его, Сигурд, поднялся и вышел навстречу. Его помощник отошел в сторону.

- Рад видеть, что носишь мой подарок, - взгляд скельдиана упал на медальон, который я все же надела на пир, вопреки запрету Ладимира. - Хотел узнать, по нраву ли пришелся?

Едва на ногах я стояла, впервые с ним говоря, так близко видя. А голос северянина и вовсе чудно звучал, со скельдианским-то выговором.

- Подарок твой всегда носить стану, - ответила. - И благодарю за него.

- И одной благодарности хватит, - едва заметно улыбнулся Сигурд. - Говорили мне, ты о Скельдиании расспрашивала?

Вот Тишка, плут окаянный! Ну, задам же я тебе! Ох, берегись, поганец!

- Правду говорят, расспрашивала. Край ваш далекий, неведомый мне. На севере никогда прежде бывать не случалось, оттого и узнать хотела.

Сигурд внимательно поглядел на меня, будто что-то высмотреть надумал.

- Второй год я в Трайте от имени своего конунга, - проговорил наконец. - И все никак не пойму, отчего вы, беларды, так край свой не любите. Кого не спроси, каждый о чужих странах узнать хочет, а чего доброго и уехать вовсе.

- Всем знать хочется, как другие народы живут, - только и нашлась я.

Сигурд чуть улыбнулся.

- Везде одинаково, только люди и боги другие.

Как подумаю, с кем говорю сейчас, в глазах темнеет. Надо ж ведь - я, девка деревенская, дочь торговца из глухого места - а рядом с ярлом скельдианского конунга стою. Отчего только, никак в толк не возьму.

- Одинаково-то одинаково, да только в селах и городах по-разному. На юге и вовсе война, а Трайта все неприступная стоит.

- Верно говоришь, - согласился Сигурд, - как и полагает ученице достойного человека.

Я на миг опустила глаза, чувствуя, что еще немного и зальюсь краской.

- А в Трайте теперь своя война, - продолжил он. - Сама ведь узнала.

- Ярлу Сигурду многое известно обо мне.

- Равно как и обо всех, сидящих в этом зале, - жестко проговорил скельдиан. - Я запомнил, как ты бросилась под копыта моего коня. Не думал, что увижу в княжеском тереме.

Вмиг все померкло.

Ох, дурища же я! Решила будто он как с равной говорит. А он, великий ярл, всего лишь удивился, простолюдинку на княжеском пиру, увидев. Ни чародейский знак, ни звание ученицы всеславовой, ничего тут не поможет.

- Пути богов неведомы, - только и ответила.

- Моя вера говорит, что люди подчиняются судьбе, а судьбы воле норн.

- Я не знаю веры северян.

- В Беларде мало кто знает, - отвечал Сигурд. - Как и мы о твоих богах.

Он едва заметно кивнул, давая понять, что разговор окончен.

Я поклонилась, как того требовал обычай, и ушла.

Когда обернулась, ощутив будто обожгло, увидела непонимающий взгляд Ладимира. Колдун был по другую сторону. Ярл Сигурд, посланец скельдианского конунга, мирно беседовал с другими северянами. Ему уж не до меня.

Слегка улыбнувшись Ладимиру, я тут же сняла скельдианский медальон. Сигурд оказался прав - мы слишком не любим то, что есть.

Глава пятая